— Тем, что небесная всегда взаимна. И всегда против устоев общества. Поэтому люди, которым достаётся такой дар, часто от него отказываются и предпочитают любовь земную.
— А ты, значит, не такой? — от едва сдерживаемых слёз голос почти звенел.
Выходит, его возлюбленная действительно из знати. Но взаимная любовь?! С такими страданиями?! Врёт он всё!
— Прости, но я не верю, что от взаимной любви можно отказаться, если она действительно так прекрасна, как поют в балладах! С чего ты вообще решил, что у тебя такая лю!..
Джастер резко обернулся, и от его взгляда я не только поперхнулась злостью и обидой, но и забыла, как дышать, спиной вытянувшись в струнку. Потому что очень ярко ощутила острие фламберга у своей шеи.
Хотя оружие лежало в его каморке, Шут мог пригвоздить к стене одним взглядом.
— Ты называешь себя ведьмой любовной магии. — Ледяная волна окатила меня с головы до пят, заставив дрожать под одеялом не только от страха. — Ты должна знать такие простые вещи. Люди идут к тебе за помощью в сердечных делах, а не за зельями, приворотами и проклятиями. Они хотят обрести счастье с тем, кого любят или думают, что любят. Только вот любовь травами не лечится. Она или есть, или её нет. Иногда человеку может помочь магия, а иногда важнее и нужнее мудрый совет, который люди хотят услышать от тебя. Неужели ты даже этого до сих пор не поняла?
Невидимый клинок у горла исчез, и я судорожно вздохнула. Опять он меня пристыдил… И натыкал носом в наш договор, как нерадивую ученицу…
— Твой путь — это не путь твоей наставницы. Запомни и подумай над этим, Янига. Больше повторять не буду. Доброй ночи. Ведьма.
Добив остатки моей гордости, мрачный Шут хладнокровно прошёл к занавеске и скрылся в своей каморке, оставив меня в одиночестве лить горькие слёзы в одеяло.
Мне и в голову не приходило, насколько я скверная ведьма в его глазах.
Рыдала от обиды я не очень долго. Столько успела нареветься за время разговора, что сил не осталось ещё плакать.
Но горечи от понимания это не убавило.
Я-то, глупая, думала, что мне только с деньгами и мужиками не везет, а всё оказалось намного хуже.
Мой путь — не путь наставницы… Очень наглядно объяснил, спасибо. В жизни не забуду такую науку.
На, ведьма, пробуй, что хочется. Вот тебе зелье любовное, вот тебе снежноягодник, вот тебе волосы для приворота… Чего ещё твоя душа пожелает, Янига? Проклясть со злости захочется? Ну давай, попробуй, рискни здоровьем…
В любви я ничего не понимаю, видите ли… Не любила никого, а им просто «увлеклась»…
Дурак ты, Джастер! И я дура…
Если бы просто увлеклась, не было бы сейчас так больно и обидно.
Я снова всхлипнула. Если бы дело было только в этом…
Какая из меня ведьма, если кроме зелий, да и то самых простых, я ничего не могу?! Холисса проклятия раздавала, и ритуалы проводила, и зелье изгнания делала — и даже не моргнула ни разу! И не платила она никому, это ей все платили за работу!
А я… От одной мысли уже откатом накрывает — куда хуже?!
Недооцениваю я себя? Ха-ха, пошутил… Переоценивала, глупая. С его слов возомнила себя той, кем не стану никогда.
Видно, теперь так и придётся всю жизнь зельями простыми перебиваться да притираниями для красоты. Духи — тоже хорошо, но делать их сложно, и цена высокая, не каждый купит… И то, это пока осень не началась. А когда Шут уйдёт — придётся снова на «мусор» переходить…
Эх, Янига-Янига… Плакала твоя мечта о славе могучей ведьмы… Походила с Шутом, пощеголяла в богатых платьях — и довольно с тебя. Одевайся в старое и ходи по дорогам, как девчонка деревенская…
Вот и вся судьба.
Всё в порядке со мной, конечно. Никаких проклятий на мне нет. Просто ведьма я никудышная.
За окном окончательно стемнело. Свечи на столе тихо потрескивали, оплывая воском. Грязную посуду после ужина никто не убрал. Как я собрала её на поднос, чтобы не мешала ритуалу, так она там и стояла. Магическая свеча потухла, золотистой пряди на свитке с нарисованным кругом заклинаний нет и в помине.
Следовало ожидать…
Знал, что ничего не получится, и посмеялся надо мной. Что на болоте, что сейчас. Дал возможность исполнить желаемое…
Шут… чтоб его…
Я торопливо оборвала даже мысли о проклятии. Тошноты не было, но вместо моей силы всколыхнулся не просто страх, а настоящий ужас не только перед новым откатом, но и перед Джастером.
Нет-нет-нет! Чтобы я на него ещё хоть одно заклятие или зелье…
Ни за что! Никогда! Даже под страхом смерти не соглашусь! Хватит с меня его шуточек и уроков! Хоть на коленях пусть умоляет — не поведусь больше!
Одеяло было мокрым от слёз и ничуть не грело. Вопреки всему мне хотелось, чтобы Джастер пришёл, извинился и снова согрел меня хотя бы своим плащом, но после такого откровенного разговора он ко мне добровольно не подойдёт. И раньше-то желанием не горел, а теперь и подавно.
Из-за занавеси пробивалась полоса света: воин у себя собирал вещи.
Я спустила ноги на пока ещё теплый пол, босиком прошла к тазу с водой и умылась. Может, я и никудышная ведьма, но выглядеть плохо не хочу.
От холодной воды меня опять затрясло, и я торопливо обулась, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Достала зеркальце, полюбовалась на зарёванное и опухшее от слёз лицо. Нашла свой крем и намазалась, убирая следы расстройства.
Ну вот, уже лучше. Хотя бы сердито и недовольно выгляжу, а не как зарёванная девчонка. Пока ещё не все спят, надо позвать прислугу, чтобы забрали грязную посуду. Не стоять же ей тут всю ночь. Да и вещи свои тоже собрать надо.
Всё равно теперь не усну с такого расстройства, так хоть что-то полезное сделаю.
Оглянувшись на занавесь, я второй раз за вечер пожалела, что у нас не раздельные комнаты. Проходить сейчас мимо Шута мне совсем не хотелось.
Только другого выхода не было.
Решительно сжав кулаки, я постаралась принять почти привычный вид госпожи ведьмы и, подняв руку, отдёрнула занавесь, заставив затрепетать пламя свечи в каморке воина.
— Куда собралась? — хмуро вопросил Шут, стоя ко мне спиной.
Перед ним на кровати лежала такая гора вещей, что от удивления я растеряла всю свою решимость.
Огромная бычья шкура, скатанная в рулон; обрезки кожи и дратва; ящики с фиалами от мастера Извара; множество разнообразных свёртков с пометками от аптекаря; огромная бутыль прозрачной жидкости, запечатанная каменным воском; несколько кожаных мешочков с деньгами, как было видно по очертаниям; два моих платья — черное, пострадавшее от нападения, и подаренное взамен голубое; колбы и прочие приспособления для приготовления зелий и мазей…
И это ещё не всё! Сколько всего скрывалось под этим богатством, я даже не представляла.
Перевязь, три меча (один в потрёпанных ножнах), лютня и книги лежали на столе.
Как он собирался всё это упихать в свою торбу — я не представляла совсем. Здесь впору повозку нанимать…
— Надо посуду…
Воин хмуро посмотрел поверх меня в комнату, недовольно дёрнул уголком рта, сощурился и прищёлкнул пальцами.
— Всё, можешь никуда не ходить.
Он снова вернулся к изучению горы вещей, пока я, открыв рот, таращилась на пустой стол. Нет, всё моё осталось, а вот поднос просто исчез.
— А-а…
— Мне сейчас здесь чужие не нужны шляться, — хмуро бросил Шут, перебирая аптекарские свёртки. — Иди, делом займись или спать ложись. Не мешай только.
Очередную грубость я приняла, как удар, только глаза закрыла, чтобы сдержать чувства.
Всё.
Хватит с меня.
Раз уж со мной так плохо, то ни к чему это затягивать.
— Джастер, — я открыла глаза, но смотрела не на Шута, а мимо него. Так легче. — Я хочу разорвать наш договор.
Очередной пакет с пометками шлёпнулся на кровать.
— Повтори.
Чёрный воин грозно навис надо мной. Его тёмный взгляд просто обжигал. Я отступила и упёрлась спиной в косяк прохода.
От страха в горле пересохло. Нет! Соберись, ведьма!
