— Что это?

— Заяц. Был. — Шут ответил коротко, но не резко. И на том спасибо, что не нагрубил ни за что… .

Пока я торопливо одевалась, смущённо натягивая рубаху под плащом, и приводила себя в порядок, умываясь в реке, Джастер снял котелок с огня и наполнил густой похлёбкой деревянную миску.

— Это твоё. — Он поставил посудину на расстоянии вытянутой руки от себя и положил рядом ложку.

— А это откуда? — Я взяла угощение, разглядывая резную витую рукоять ложки. Глубокая миска удобно лежала в руке и не обжигала ладонь.

— Вырезал. — Он пожал плечами, наполняя вторую миску. — Скучно было. А у тебя всё равно посуды нет. Ешь давай, а то остынет.

С этими словами он зачерпнул похлёбку и начал есть, давая понять, что считает ответ исчерпывающим. Его ложка, тоже резная, была проще моей, но при этом выглядела красиво.

Смущенная такой неожиданной заботой, я последовала примеру Шута, думая, что он гораздо привычней к такой жизни, чем я. Так далеко в лес мы с наставницей никогда не уходили и ночевали без крыши над головой лишь изредка, не утруждая себя при этом костром и готовкой, а перекусывая дорожными припасами.

Вот и сейчас, в отличие от Джастера, я не подумала о крупе и других припасах в дорогу, чтобы готовить горячее, обойдясь свежим хлебом и сыром, но с хороших заработков добавив к ним круг колбасы.

А он вот обо всём позаботился…  Даже зайца добыть успел, пока я спала.

Похлёбка оказалась очень вкусной. И я снова задумалась, как его возлюбленная могла променять Джастера на кого-то другого. Но я слишком мало знала о нём самом и его прошлом, а спрашивать напрямую пока не решалась.

— У тебя хоть есть, в чём нормальные зелья готовить? — Мой спутник невозмутимо облизал ложку, закончив с ужином.

Можно подумать, он сам не знает!

— Конечно, есть! — Я немного обиделась на его насмешливый тон. — И нечего на меня так смотреть.

Я поставила пустую миску на землю, достала из торбы ступку и пестик, и поняла, почему Джастер задал такой странный вопрос. Для тех зелий, что я продавала, этого хватало, а вот чтобы использовать собранные сегодня травы — явно недостаточно.

И как я об этом не подумала?!

Следующая мысль расстроила ещё больше: пустых флаконов для зелий у меня тоже не было. Хотя я покупала самые дешёвые пузырьки — по три «шипа» за пару, но запаса никогда не делала. Во-первых, мне это было не по карману, а во-вторых, я не видела в том особого смысла. В последний раз зелья я делала дома у Холиссы, собираясь в дорогу, а уж купить у лекаря или стеклодува несколько пустых склянок — дело недолгое. Я и подумать не могла, что невинное «пойдём за травами» обернётся не просто ночёвкой в лесу, а ещё и настоящим ведьмовством…

— Понятно. — Шут отряхнул руки, взял свою торбу и, к моему изумлению, достал колбы для настаивания, ситечко, крохотные горшочки для мазей и целую связку узких длинных флаконов с пробками для готовых зелий.

— Держи.

Он кивнул на всё это добро, взял свою миску и пошёл к реке, пока я пыталась прийти в себя и закрыть рот.

— Откуда у тебя всё это? — Забыв про ужин, я осматривала каждый предмет, убеждаясь, что это не видение.

— А то ты не видела, — откликнулся Шут с берега. — Купил у стеклодува и гончара. У тебя же в запасах нет ничего.

В который раз от его слов я чуть со стыда не сгорела. Вот зачем он мои вещи перетряхивал…  Но сам-то каков?! Как у него всё это в торбу влезло?!

— Она у тебя, что, — бездонная? Что это за волшебство?

— Это не волшебство. Это банальная пространственная физика.

— Банальная прор…  простр…  Тьфу! Язык сломать можно! Что это за заклинание?

— Это не заклинание. Это использование некоторых свойств пространства, замешанных на временном парадоксе. Грубо говоря, берешь кусок многомерного пространства, сворачиваешь в нужную форму и внутри останавливаешь время. Получается личный нулевой подпространственный карман почти неограниченной ёмкости.

Понимать, что он говорит, я перестала после третьего слова. Такое впечатление, что он на другом языке со мной разговаривал. Джастер оглянулся, и знакомым жестом потёр переносицу.

— Хорошо, скажу проще. Это кусок времени, завёрнутый в кусок пространства. Так понятно?

— Не хочешь — не говори. — Я обиженно отвернулась. — А не придумывай какую-то ерунду.

— Ладно, считай, что это заклинание. — Он встал, стряхнул с помытой чашки воду и направился к костру. — Только руки совать не советую. Если жить хочешь.

Я демонстративно фыркнула. Не очень-то и хотелось…

— Сунешь руку — затянет всю. — Джастер сел возле костра, не обращая внимания на моё недовольство. — А живое там не выживает.

Я с содроганием посмотрела на неказистую торбу. Ничего себе, защита от воров…

— А как же ты сам?

— Она же моя. — Он недоуменно покосился на меня, убирая в торбу помытую посуду. — В чужую такую я бы тоже не полез.

— И оттуда всё, что хочешь, можно достать?

Шут усмехнулся.

— Чтобы что-то достать, сначала это что-то надо положить. А если не положено — то и доставать нечего.

— И где ты такую взял? — Ни о чём подобном даже в сказках не рассказывали. Даже в легендах о временах до Великой войны.

— Где взял, там уж нет. Ты лучше делом займись, пока солнце не село, — фыркнул он, давая понять, что разговор закончен.

Мне оставалось только последовать его примеру с мытьём посуды, собрать одолженное и заняться подготовкой трав для будущих зелий, благо над лесом в ранних сиреневых сумерках поднималась почти полная луна, а все собранные травы по-прежнему томились в торбе.

В начале лета ночи ещё не настолько коротки, как в середине, и я закончила разбор и подготовку ближе к полуночи. Цветы настаивались, листья и корешки разложены на просушку и сбор утренней росы. Что бы там Джастер про себя ни говорил, в лес он меня привёл в лучшее время для ведьмовства. В ночи полнолуния зелья выходили самыми сильными, а чары накладывались легко, как никогда в другое время.

Пока я занималась травами, Шут сидел у костра, думая о своём и что-то вырезая из веточки.

— Что мне делать с этим? — Я растерянно смотрела на охапку оставшихся трав, собранных по его указке. — Они же бесполезные…

Джастер отвлёкся от своего занятия и смерил меня взглядом, полным снисхождения и какой-то жалости.

— Раз бесполезные — выброси.

— Выбросить? А зачем я их собирала?!

— Понятия не имею. — Он пожал плечами и снова начал стругать веточку. — Ты же их собирала.

И, хотя Шут не улыбался, я не сомневалась, что он опять надо мной смеется. Я вскипела, чувствуя себя обманутой. Я-то думала, что он!.. А он!..

— В чём, по-твоему, заключается дар?

Неожиданный вопрос остудил меня резко, как ушат воды.

— В чём? — буркнула я, недовольно смотря на невозмутимое лицо этого наглого грубияна.

— Да уж не в бесконечном повторении плохих рецептов других ведьм, — тут же съязвил он. — Подумай сама, Янига. И заодно подумай, почему ты собирала эти травы.

Я закрыла рот, так и не огрызнувшись в ответ. А ведь и в самом деле…  Джастер не говорил мне их собирать. Он просто показывал мне то кустик, то цветок, то веточку, а я сама решила, что они обладают волшебной силой, и просила у них «разрешения»…  И ведь травы откликались в необычном «разговоре»…

Я задумчиво стала перебирать собранное. Лиловник, тармец, будиголов, тысячецветник, мерзлянка…  Ничего необычного, их даже травники не собирали. Что же я нашла в них?

Гранёный бархатистый стебель лиловника. Розово-сиреневые, с жёлтыми прожилками, цветы пахли как-то по-особенному вкусно, даже пролежав в торбе полдня. И я вдруг подумала, как приятно было бы тоже так пахнуть. Наверно, женщинам и их мужьям такое тоже понравится.

Мне же нравится, как пахнет Шут…

— Вот в этом и заключается дар, — Джастер, оказывается, внимательно смотрел на меня. — Видеть возможность там, где другие не видят ничего, доверять себе и не бояться пробовать делать что-то новое.