— Я хочу стать твоей, Малфой.

И прильнула обратно к его губам.

Малфой издал рык и резко сбросил её с себя. Навалился сверху и впился губами в нежную шею, чуть прикусывая тонкую кожу.

— Скажи это ещё раз, Грейнджер, — прорычал ей в шею, — Скажи.

А она тихонько стонала, возбуждение стало слишком сильным и он почувствовал сквозь тонкую ткань её пижамы, как затвердели соски под майкой.

— Я хочу стать твоей, Малфой. Хочу.

Малфой издал стон, смешанный с рычанием и приподнял её. Задрал майку и потянул вверх. Она покорно подняла руки и майка полетела куда-то в ебеня, скорее всего на кровать Уизли.

Малфой низко наклонился и лизнул грудь. Лизал возле соска, дразня, обходя языком орел по кругу.

— Драко…

Она простонала его имя и сердце грозилось выпрыгнуть из грудной клетки.

Он оторвался от её груди и приподнял бёдра, стаскивая мешавшие шорты. И замер, любуясь её телом. Свет луны нежно обволакивал девичьи изгибы, тонкую талию и стройные ноги. Она осталась в одних трусиках.

Они тоже мешали.

Он медленно стянул их и оглядел её ещё раз.

Мерлин, как же она хороша.

Она раскинулась на подушке и смотрела на него из-под опущенных ресниц. В глазах искрилось желание.

Малфой отодвинулся к кромке кровати, и, с секунду обдумав то, что хотел сделать, решился.

Он медленным движением руки раздвинул ноги и прильнул губами к её промежности.

Какая же она мокрая. Вязкая жидкость так и сочилась из неё, раззадоривая и возбуждая ещё сильнее.

Легонько касаясь языком припухшего бугорка, втянул его в рот, засасывая в вакуум и быстрыми движениями заскользил по клитору.

— Аахх, Драко…

Она вцепилась руками в простыни, сминая их и притягивая к себе, раздвинула ноги шире и подалась ему на встречу, чуть приподнимая и опуская бёдра, в такт движениям его языка.

Он мягко отпустил опухший от возбуждения бугорок и скользнул языком ниже, меж половых губ, подбираясь в узкой дырочке, которая не просто была влажной, она истекала смазкой. Мягко вошёл языком внутрь.

— Драко…

Проникал внутрь и тут же выходил. Малфой вылизывал её изнутри, а она стонала на всю комнату так, что казалось, пробудился весь факультет Гриффиндора.

— Драко, да…

Он почувствовал, как сокращаются мышцы внутри неё, стало настолько узко, что заболел язык от напряжения, так тяжело стало входить в неё.

— Да…

Язык онемел, но он продолжал вбиваться в неё. Невыносимо ломило член.

А она застонала ещё громче.

Грейнджер сжала ноги, обхватив голову и тело раздалось судорогами, ещё чуть чуть и она раздавит его.

Кончила.

Она ослабила хватку и расслабленно развалилась на кровати.

— Это ещё не всё, Грейнджер.

Не вытирая рта он потянулся к ней и впился в губы, давая возможность попробовать себя на вкус. Его рот блестел от её желания и он слился с ней, приспуская трусы и доставая твёрдый, как камень, член. Он сам был ничуть не хуже Грейнджер, смазка текла, не останавливаясь, даже собственные трусы стали мокрыми.

Безумное желание уносило, срывая крышу. Плескалось внутри, громко возмущаясь, почему не могло вырваться уже наружу.

Он направил член в неё и мягко вошёл. Почувствовал, насколько опухшим было внутри неё, а из-за того, что она только что кончила, влага текла рекой.

Неимоверно приятно находиться внутри неё. Это просто взрыв, падение, подкидывание, просто пиздец, как хорошо.

— Грейнджер…

Он запустил руку в её волосы и сжал в кулак, двигаясь медленно внутри неё. Выходил полностью и медленно заходил обратно. Растягивал удовольствие, потому что понимал. Слишком долгое ожидание грозилось сию же минуту вырваться наружу.

Но он этого не хотел. Потому что быть в ней, это нереальный кайф. Такая узкая, мокрая. Его.

— Моя девочка…

А она стонала под ним, двигаясь навстречу. Царапала спину, прижималась, отдавалась.

— Моя…

Как бы он не сопротивлялся, не мог противостоять нахлынувшему сладостному порыву.

Ускорился, а она раздирала его ногтями.

— Да, Драко…

Он чувствовал её слишком ярко. Настолько было узко, что сдерживаться уже просто не было сил.

Он приподнялся и закинул её ноги себе на плечи. Резко вошёл во всю длину, а она вскрикнула.

Кровать ходила ходуном и спальню оглушали влажные шлепки. Стоны Грейнджер разрывали тишину, смешиваясь с его рычанием.

Он резко и глубоко входил в неё, держа за ноги. Движения ускорялись и мир вокруг закружился.

— Да, Драко…да…

Ох, лучше бы она молчала.

Она задрожала и он понял. Больше можно не сдерживаться.

Член дрогнул внутри неё и выплеснул всё, что копил долге время. Не то, что выходило при дрочке. Вышло другое, то, что он хранил для неё. То, что заставило взорвать все органы внутри. Жаркая волна опалила внутренности и пронеслась сладостным вихрем по всему телу.

Её ноги сжались вокруг его шеи и тело забилось в судорогах.

А он выплёскивал в неё всего себя до последнего.

В спальне стало тише. Только громкое дыхание разносилось по комнате.

Он медленно вышел из неё и опустил дрожащие ноги на кровать. Набрал в грудь побольше воздуха и громко выдохнул. Сердце стучало, как ебанутое.

Он опустился к ней и нежно поцеловал в губы, переместился выше и поцеловал кончик носа. Он целовал её щеки, глаза, лоб, мысленно благодаря за то, что она просто есть.

А она крепко прижимала его к себе. Будто боялась его потерять.

Он лег рядом с ней, крепко прижав её голое тело к себе. Так приятно было ощущать её кожу. В этот момент она полностью принадлежала ему. Он чувствовал каждую частичку её тела. Он чувствовал, как ей хорошо.

Дыхание понемногу успокаивалось.

Они лежали в обнимку. Её голова лежала у него на плече и она закинула на него свою ногу.

— Грейнджер. Ты самое лучшее, что было со мной.

Сказал тихо. Полностью отдавая отчёт своим словам. Что думал, то и говорил.

— Я хочу стать твоей, Драко.

***

Это была незабываемая ночь. Самая лучшая в его жизни.

Он не сомкнул глаз, а Грейнджер держалась почти до конца, но когда начало светать, то он сам не заметил, как она отключилась. Тихонько посапывала у него плече. А он боялся шевельнуться, лишь бы не разбудить.

Ей необходимо не только хорошо питаться, но и отдыхать.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, абсолютно голые и неимоверно счастливые. Смятое постельное бельё свидетельствовало о том, что этой ночью в комнате было очень жарко. В некоторых местах на простыне остались влажные пятна, но ни у него, ни у неё совершенно не было сил или желания привести в порядок результаты их страсти.

После первого секса у них был ещё один. Уже намного дольше и чувственнее. Он имел её нежно, медленно. Целовал её губы, облизывал шею, ни на секунду не останавливая мягкие движения бёдер. Она тихонько стонала под ним, и ему чертовски нравилось слышать её. Понимать, что доставляет удовольствие, заставляет прознать все прелести секса, помогает ощутить новые, сладостные ощущения.

Он и сам отчётливо понимал, что на самом деле до Грейнджер он не получал и капли того наслаждения, какое получал с ней.

Он действительно раньше думал, что достаточно присунуть, хорошенько потрахать, жестко вбиваясь, и кончить. Но теперь понимал, что всё это время жил с неправильным представлением, каким должен быть самый ахуительный секс на свете.

Это был не просто трах. Он хотел её слушать, целовать везде, где только мог достать. Не спешить, не торопиться. Наслаждаться, растягивая удовольствие. Грейнджер раза три точно достигла оргазма. Он понял это по сильно сокращающимся мышцам, охватывающим его член и стонать она начинала громче, чем прежде. На спине, скорее всего, не осталось живого места, так сильно впивалась ногтями.

А когда она выдыхала его имя в порыве страсти, становилось совсем невыносимо. Его просто разрывало на части. Уносило эмоциональной волной, подкидывая и отправляя в беспросветную даль. Он жадно ласкал губами, руками, ни на миг не останавливаясь, боясь упустить каждую секунду времени, находясь рядом. Находясь в ней. И нежно вводил свой член, владел всем её телом, контролировал и оберегал, не позволяя себе быстро кончить, как в первый раз.