Ночь. Густые облака скрывали все звезды с неба. Из сумрака прямиком к сетчатому забору украдкой двигались двое мужчин, одетых в серые робы. Свет фонарей выхватил из темноты их рептильные лица, лишь отчасти похожие на человеческие своей профильной плоскостью, аспидно-серую чешуйчатую кожу и когтистые лапища, сжимающие большие арматурные ножницы.

Вхэ-ш-ш-ш! – прошипел один из них, когда другой собрался резать толстые стальные нити забора, – давай быс-стрее, Тилус-с.

Быс-стрее только прыгать ч-шерез-с з-сабор. – оскалился другой.

Тишину опустевшей насосной станции нарушал только звонкий лязг ножниц, перекусывающих металлическую сетку. Прямоходящие рептилии вторглись на территорию станции. За их спинами осталась незамеченной надпись на нескольких языках:

«КАРАНТИН»

– Та-аш-ш-ш. Мне кажетс-ся, мы с-с тобой больны, Тилус-с. – прошептал рептилоид.

– Не бери в голову. – отмахнулся Тилус свободной рукой.

– Больны res-s-sentiment…

– Не неши чужь! – от вспыхнувшей злости он перестал с нежностью шуршащей бумаги растягивать шипящие. – Нам перештали платить полгода нажад! Мне неч-шего ес-сть. Давай с-сделаем дело – подгадим этим ублюдкам. Хоть на душ-ше станет легч-ше, если они потеряют хоть один лиш-шний галадит, что нам не доплатили!

– Что бы нам сказали наши с-сородичи…

– Мне плевать, Гац-сит, плевать!

Вторженцы приблизились к одному из огромных резервуаров, заполненных сырой нефтью. Металлический бак стоял накрытый тонкой пленкой. На защитном покрытии были наклейки с цветком – знак биологической опасности.

Преступники прорвались сквозь прозрачное заграждение и увидели опечатанный вентиль. Перекусив ножницами толстую цепь, они сорвали пломбу и с трудом открыли вентиль. На землю полилась черная жидкость. В ноздри рептилоидам проник масляный букет нефтяных ароматов. Парафин, мазут, бензин. Этот смрад перемешался, но вместе с ним был и некий чужеродный душок, которого преступники не учуяли. Еле уловимый запах чем-то напоминал озон, смешанный с вкусом свежей крови, ощущающийся кроме носа ещё и кончиком языка. Нефть может пахнуть кровью, но этот запах был не связан с ней.

Рептилоиды бежали, а нефть растекалась по земле до тех самых пор, пока утечка не была обнаружена ранним утром во время обхода санитарной группы. Органы планетарного управления вскоре объявили о распространении болезни в центр, в мир-столицу Канхал, и оттуда последовал ответ. Пришел указ: закрыть выезды из городов. Позже и всю планету изолировали от космоса. Запретили все взлеты и приземления кораблей и шаттлов. Лишь пограничную систему, в которой находилась зараженная планета, оставили свободной для транзита.

…

Канхал Доминион это космическая просвещенная монархия и промышленный гигант в одном лице. Когда-то давно Канхал держал знамя не только промышленного гиганта, но и политического гегемона на своей части галактики, наравне со своим галактическим конкурентом Компанией Цанор. Однако, после Канхал-Цанорской кампании оба гегемона растеряли былое величие и с тех пор влачили свое существование на останках своих прошлых достижений. Они цеплялись за жизнь, оставаясь верными своим старым методам достижения государственного благосостояния.

А методы были разные. Канхал делал вассалами те страны, что сдавались в кратчайший срок после начавшейся против них военной операции по захвату галакторий, звездных систем и планет в них, контролируемых со звездного форпоста. Или взимал с них дань доступными ресурсами, тем самым тормозя экономику проигравших стран. Те, кто боролся до конца и наконец все равно проигрывали, или те, кто вообще не был способен дать отпор, Канхал аннексировал. Цанор же поступал со своими соседями по галактике иначе, но не сказать что лучше. Он не тратил военные ресурсы на экспансию, но завоевывал соседей иначе. Многие страны фактически становились сателлитами, сохраняя формальный суверенитет, и на их планетах развивалась цанорская промышленность так, будто эти планеты уже принадлежали Цанору. Компания тоже выкачивала ресурсы, как и Доминион, из других стран, но делал это иначе, менее агрессивно. Потому у многих в галактике сложились разные и неоднозначные мнения относительно обеих стран. Многим все же положение цанорского сателлита оказалось более выгодным, чем откровенное вассальное рабство под пятой Канхала.

Планета Стагг в системе Желудя из созвездия Малого Дуба «повезло» быть завоеванной без боя. Вскоре Канхал захватил все созвездие и превратил обитаемые планеты в добывающие миры. Стагг не стал исключением. К нему Канхал проявил особый интерес, когда на планете обнаружили колоссальные залежи нефти, подобные которым никогда и нигде не находили. Одна самая малая залежь уже насчитывала до восемнадцати миллиардов тонн. И каждая залежь удивительным образом одно больше другого и как будто натыканы в парах километрах друг от друга где-то в пустынях, где не было ни следа растительности.

На центральной площади прогремел взрыв. Служащий бюрократической конторы по имени Хе-Хе поднялся из-за стола и выглянул в окно. Толпа митингующих паниковала, все разбежались в разные стороны, а кто-то бросился на полицейские заграждения. Послышались выстрелы, улицы заволокло седой дымкой от многократной стрельбы зарядами черного пороха. Кому-то этого хватало, а те, кто был злобнее, выхватывали оружие и пытались дать серьезный бой. В толпу бросили несколько гранат со слезоточивым газом. Бледный газ распространился по всей площади. Паника и агрессия только нарастали, и полиция была неспособна подавлять бунтовщиков вечно.

От взрыва бомбы площадь утопала в белой густой жидкостью. Это была кровь стаггийцев. Она смешалась с кровью других существ. В лужах белой крови были проблески коричневой, оранжевой, красной и синей кровей. Площадь была усеяна ошметками тел. Канхальское посольство также окраплено кровавыми пятнами. Красно-коричневый флаг Доминиона Канхал покрылся белыми крапинками. Кровь не впитывалась в синтетическую ткань, а просто стекала к одному углу и капала на траву под флагштоком. Зеленые витиеватые колоны посольства будто стали чуточку красивее, потому что белые капли не размазывались и не стекали вниз, а пропитывали пористую поверхность.

Стаггиец Хе-Хе находился в ужасе. Он подошел к зеркалу. Отражающая поверхность показала стаггийскую внешность так, будто это стояло и не зеркало вовсе, а проем, ведущий в комнату, где стоял точно такой же стаггиец и делал все то же самое, что и Хе-Хе. Он трогал свою голову, похожее на большой плод крапивы с маленькими черными глазами, похожие на подсолнечные семечки. Голова-плод имела два маленьких вертикальных разреза, служащих исключительно для произнесения звуков. Отражение в зеркале ощупывало себя тремя хватательными стебельками, заросшими маленькими листьями с наружной стороны. Стебель-тело покрывали листья побольше, но с одной стороны – со стороны спины. На уровне «живота» торчали голые корни с маленькими черными отростками – корневые волоски. Ногами служили четыре двигательных стебля с пятью-шестью подвижными ростками на концах.

Хе-Хе убедился, что отражение в зеркале было целым и живым, как и он сам. Сильный испуг сковал скудную нервную систему стаггийца, и как только тот оправился, он собрал все вещи и побежал прочь из офиса. В своем стеблехвате он нес маленькую сумочку со всеми вещами. Развитой мускулатурой стаггийцы не могли похвастаться. И это не потому что они были растениевидными, отнюдь. «Те же капастарианцы спокойно держали пятикилограммовые мечи и защищали свое королевство!» – скажет любой мало-мальские грамотный стаггиец. В сумку Хе-Хе закинул лишь какие-то пустотелые безделушки, значение которых понимал только сам Хе-Хе.