Тень Ахикриса. Кто-то называет её проекций физического мира в нематериальный. На самом деле, по мнению Ланса, это в корне неверно, как и то, что якобы Кихарис является изначальным миром. Да, так считали Древние Драконы, но и они могут ошибаться. И стоит также понимать, что такой глубокий вопрос куда более сложен, чтобы смертный могли дать один конкретный ответ.

Самой вменяемой теорией Ланс считает то, что Ахикрис и Кихарис — это два несводимых друг к другу одновременных начала. Конечно, в этой концепции тоже имеется ряд проблем. Но большинство исследований сводятся на том, что и Ахикрис и Кихарис были созданы Творцами одновременно. Не было Кихариса без Ахикриса, как и не было Ахикриса без Кихариса.

Но вернёмся к самой тени Кихариса, которую неправильно называть проекцией. Это скорее нечто параллельное, пусть и сильно связанное с физическим. Так же, как и сознание связано с телом.

Тень Ахикриса называют арисом или нематериальным телом, ментальным телом, ещё некоторые ошибочно путают арис с душой. Но душа и арис абсолютно разные понятия. Арис смертные научились изучать, а душу — нет.

Больше всего отражение смертного в Кихарисе напоминает запутанные корни. В частности, с гуманоидами, например с людьми, проводятся параллели с кровеносной или неревной системой. Подобные сосудам с кровью, нити пролегают по всему силуэту ариса.

Имеется и второе сердце, именуемое ардией, находящееся в центре силуэта, в грудной клетке. Продолжая параллель с кровеносной системой, оно является генератором, вторым сердцем. Однако приходится сразу возвращаться к сравнению с деревом, потому что кровь надолго не задерживается в сосудах. Также сам процесс циркулирования магической энергии напоминает поглощение растением углекислого газа и выдачу кислорода.

Паресис, он же волшебник, впитывает своим арисом Кихарис, получая так называемую магическую энергию. Этот процесс протекает во всём живом, но маги отличаются куда большими объёмами и способностями к контролю. Магическая энергия позволяет накладывать узоры, ей даже можно заменить калории для физического тела. Энергию эту драконы называли хар.

В начале пути арис мага напоминает запутанный клубок. Нити переплетены, некоторые ярче, другие тусклее, часть и вовсе отмерла. Именно уровень запущенности ситуации и является так называемым даром. У кого-то всё с рождения вроде как не плохо, а у кого-то тотальный некроз по всем фронтам. Так что первым делом нужно привести своё отражение Кихариса в норму.

И процесс этот сопровождается болью и иногда смертью. Ведь некоторые сосуды невозможно распутать, их нужно убирать с помощью радикальных методов. Но стоит магу лишь надрезать свой арис, как начинает разрушаться и физическое тело.

Более того в запущенном состоянии почти всегда находится и ардия, второе сердце. Оно напоминает зуб, поражённый кариесом и отвердевшим налётом. И если повреждение корней ариса оборачивается синяком или порезом, то рана на ардии может уничтожить само физическое сердце.

Кроме того, из-за пережатых сосудов, хар в них застаивается. В результате даже изнутри корни оказываются испорчены. Они требуют очистки.

И всех этих проблем магам нельзя избежать. И чем старше смертный, тем меньше шанс, что его арис когда-нибудь сможет пробудиться. Есть также некоторая закономерность между возрастом мага, появлением его дара и его теоретическим пределом развития. Те, кто научился чувствовать своё отражение раньше, зачастую становятся сильным магом с хорошими перспективами. Если же каким-то чудом у, скажем, человека пробудился дар к тридцати… скорее всего серьёзных успехов он уже не добьётся. Но всегда есть исключения.

Также у нематериального тела, ариса имеется ещё один важный элемент. Ардия является вторым сердцем, а эркенхар — вторым мозгом. Хотя опять же имеется кучу нюансов, да и сами понятия были уже придуманы эльфами вовремя систематизирования полученных от драконов знаний.

Так вот, ардия является вторым сердцем и отвечает за использования энергии именуемой хар в рамках ариса. Таким образом благодаря ардии становится возможно делать свою физическую кожу твёрже камня. Маги могут забыть про необходимость пищи, задерживать дыхание на долгие часы, обходиться без сна неделями и просто обладать колоссальной физической силой, при отсутствии огромных мышц, беря силу из ардии. С этим разобрались.

А вот эркенхар, он же второй мозг, является координатором. Он позволяет также улучшить течение процессов в арисе, но что куда важнее именно благодаря ему становится возможно влиять на Кихарис за пределами своего нематериального тела.

Обычно эркенхар находится в своеобразной спячке, стагнации и не влияет на жизнь мага. Ведь для его полноценного функционирования требуется куда больше энергии хар. Однако важно понимать, что эркенхар является именно координатором. Таким образом даже Ада может зажигать свечки, которые находятся вне границ её ариса. Однако именно благодаря координатору в разы повышается эффективность, во многом за счёт уменьшения энергозатрат в процессе создания заклинания за счёт повышения точности действия паресиса.

Иногда рождаются аномальные уникумы, у которых наоборот развит эркенхар, а ардия — в стагнации. Тогда координатор берёт на себя часть функций ардии. В результате маг может влиять на мир вокруг почти сразу, однако физически не отличается от других смертных. В результате, если он застрянет в развитии, то может буквально просто умереть из-за какого-нибудь инфаркта на пятом десятилетии своей жизни. Ведь именно ардия является причиной долгой жизни, благодаря глубокому взаимодействию с физическим телом.

— Ох, как много теории, — только и вздохнула Ада. — А можно там какое-нибудь зелье выпить и сразу начать молнии из рук метать?

— Нет. Так что давай не ленись и учись проводить хар через свой арис. Закрой глаза, сконцентрируйся на собственном теле, на каждой части тела, на каждом органе, на каждом сантиметра тела как внутри, так и снаружи. Лишь поняв связь между физическим телом и нематериальным, ты сможешь на неё влиять. Попробуй представить, что ты дерево и вырабатываешь кислород…

Так теперь и жила Ада. Два дня тренировки в зале, потом весь день в позе лотоса, потом опять два дня на тренировках по владению оружием и физическим телом, чтобы лечь спать и проснуться для нового постигания азов магического ремесла. Затем уже три дня в зале, и два дня медитаций в комнате.

Физическое тело отдыхает, ментальное работает. Правда и на первое, и на второе уходили ещё и моральные силы. Поэтому каждые одиннадцать дней в подобном режиме заканчивались одним выходным. Так пообещал Лансемалион Бальмуар, а он слово держит.

Поэтому Ада, пытающаяся представить себя в роли дерева, находилась на позитиве и ждала двенадцатого дня, уже точно зная, чем займётся.

Дни. Как же быстро порой может лететь время. Особенно когда вчера, сегодня и завтра особо-то ничем и не отличаются, а вид, к которому ты относишься, даже в тепличных условиях дольше века не живёт…

Всё своё свободное время Лансемалион Бальмуар проводил с Адой, направляя её развитие. Этому же аристократ посвятил всю свою жизнь. Он знал, как привить покорность, взрастить доверие и научить чему угодно. При этом не было какого-то уникального метода. Каждый раб требовал своего подхода. Именно способность находить этот подход, нужные и понятные слова, ассоциации, являлась признаком ментора. Способность обучить необучаемого, найдя для него нужный ключ.

И таких наставников на самом деле мало. Большинство тех же этириданосов в Эдеме предпочитала в случае чего просто заменить не очень смышлёного раба на другого. Ведь на обучение одинаково влияют и наставник, и ученик. Даже если наставник настоящий дилетант, смышлёный ученик сможет выцепить в глупых объяснениях рациональное зерно из недюжинного опыта своего учителя. Как и признанный ментор может найти нужный подход к глуповатому ученику.

Но с Адой Лансу повезло. Глупой её назвать уж точно нельзя, как и аристократа плохим ментором. Хотя и сам господин Бальмуар в прошлой жизни никогда не менял своих рабов. Для него нерадивость ученика скорее была вызовом, новым испытанием и возможностью превзойти самого себя. Способного раба обучить сможет каждый, но только успешная работа с самыми трудными кадрами может позволить наставнику называть хорошим.