— Хорошо, хозяин. Будем ждать.

Нека сразу же без команды быстро подхватила посуду и понесла к раковине. Общение с Адой хорошо сказывалось на хвостатой рабыне. Это не могло не радовать.

Спокойным шагом Бальмуар шёл по улице, вскоре показались ворота Сароса. Стража без проблем пропустила гражданина, после пристального изучения протянутых документов. За городом находилась степные равнины, покрытые снегом. Дороги тоже здесь оказывались завалены, но для мага это не проблема.

Отойдя достаточно далеко от города, Ланс наконец-то остановился. Вместе с тем, показал себя и тот, чей взгляд аристократ уже давно почувствовал. Ещё во время ужина. Именно из-за его появления и стало необычайно тихо в Саросе.

— Так значит слухи не врут, — произнёс человек в скрытном одеянии, в капюшоне и маске.

— Благодарю, что не напали сразу.

— Гильдия не любит, когда мы ведём особые дела прямо в городе.

— Это верно. Особенно Гильдия не любит разборок внутри городов, когда речь заходит о не самых обычных задачах, — усмехнулся Ланс, поправляя манжеты. — Битва даже двух не самых сильных магов легко может обернуться критическим разрушением инфраструктуры. Странно, но я не помню, чтобы вы были среди напавших в тот день.

— У меня были свои личные дела. Я отсутствовал в Эдеме.

— А если бы всё сложилось иначе? Чтобы вы сделали?

— Не знаю. И рад, что мне не пришлось делать выбор.

Убийца был моложе Бальмуара, но в своё время именно к нему за услугой как-то обратился Зелгиос. Часто аристократы прибегают к самым разным методам ведения конфликтов. И если Гильдия дала добро, то может случиться даже полномасштабная генеральская битва между двумя родами, которые по итогам поделят зоны влияния. Хотя чаще использовались менее честные и прямые методы. Это было выгоднее в том числе и самой Гильдии, чтобы всё проходило тише, с меньшими жертвами. Так что заказные убийства часто разрешались в случае одобрения прямого противостояния двух крупных родов. Главное соблюдать некоторые правила. Так, например, убийцы своих личностей не раскрывали, однако всегда оставляли знак заказчика. И сам заказчик всегда обязывался открыто заявить о причастности к заказу.

Гильдия за всем происходящем, разумеется, следила, не позволяла притянуть в личные разборки лишних, затем определяла победителя. Противостояние заканчивалось, когда исход уже был очевиден. Например, убийца убил главу рода или когда враг не выдержал экономической конкуренции. Таким образом выбирался наиболее перспективный лидер. Своего рода такая не совсем чистая конкуренция, где использовались почти любые методы. Поэтому вся высшая аристократия являлась не какой-то там зажравшейся и бездарной аристократией, а поголовно опасными и хитрыми личностями. А те, кто достигал верхушки хотя бы в одном из городов, являлись настоящими монстрами и речь не про силу. А те, кто ведёт свои дела в сердце мира, в Эдеме… там конфликты длятся десятилетиями и веками, планы прорабатываются до такой скрупулёзности, что в них уже фигурируют неродившиеся внуки.

Таким вот был Эдем. И в этом на самом деле чего-то странного не было. Ведь Гильдия далеко не всесильна. Её возможности ограничены. Но каждый её член уяснил два простых, но очень главных принципа, которые позволяли Эдему существовать.

Первый и очевидный — «разделяй и властвуй». Поэтому разрешалась борьба, плодящая кровные обиды между аристократией. Для этого же нужны кателии, алетисы и лариосы, чтобы вдруг свободные граждане вдруг не объединились, став неподконтрольными и хаотичным.

Второй, такой же очевидный, — «не можешь победить — возглавь». Если аристократ захотел убить другого аристократа он найдёт способ. Он найдёт исполнителя, он купит яд и подмешает его. Этого не избежать, ведь пока существует спрос, будет предложение. Вопрос лишь в сумме. А потом самой Гильдии придётся ломать голову над преступлениями и искать виновных. Зачем? Ведь можно просто взять под контроль гильдию убийц, частично легализировать их профессию. В результате аристократы всё также убивают друг друга, но их дела прозрачнее и понятнее, как и мотивы. А значит их легче контролировать.

Конечно, существуют и исключения, некоторые пробуют вести дела в обход Гильдии. Но таких храбрецов единицы, в основном это даже не профессиональные убийцы, а так, нищие кателии, готовые за пару золотых вломиться в чужой дом и пырнуть ножом цель. Аристократам же проще заявиться к самой Гильдии, уведомить её, обосновать свою позицию, а после получить ответ, который вполне может являться положительным.

Сами убийцы тоже в плюсе, ведь им не нужно трястись от страха, что за ними придут. Ведь сколько не скрывайся, Гильдия рано или поздно найдёт даже самого скрытного. Эдем место крайне тесное. Так что куда лучше жить под их покровительством. А Гильдии куда проще, когда профессиональные убийцы под их прямым контролем.

Так что после того, как Ланс заявил о себе всему миру, сразу стало всё понятно. Очевиден был и тот, кого Адрион пошлёт за братом. Этот убийца действительно был молод, всего лишь три века с чем-то. Однако когда-то именно он научил двух наследников Торвандори по-настоящему бесшумной ходьбе, как и другим тайнам безликого сражения.

Поэтому к Бальмуару и нельзя больше подкрасться. Поэтому он мог чувствовать на себя взгляд даже смотрящего сквозь убийцы.

— И что ты будешь делать? Попробуешь меня убить? — без особого любопытства спросил Ланс, ведь уже знал ответ.

— Быть может я и смог бы убить тебя лет пятьдесят назад, но боюсь сейчас победитель известен заранее. И меня послали не убивать тебя, а убедиться в том, что это точно не ошибка.

— Да, мой брат никогда не любил хоть что-то оставлять на волю судьбы, — понимающе кивнул Бальмуар. — Даже после всех заявлений его шпионов, он послал того, кто точно не ошибётся. К тому же мой брат бы никогда не убил меня таким способом.

— Вообще-то он сказал убить тебя, если это возможно. На случай, если Поцелуй Харии или что-то другое сломало тебя.

— Да, слабаков он тоже никогда не любил. Эту черту он впитал от отца. Но убивать меня он не собирается, иначе бы послал группу убийц.

— Верно. Но не могу понять: в чём причина? Это какой-то своеобразный тест на вменяемость? Достоин ли ты его внимания?

— Не совсем. Вряд ли Адрион считает меня достойным своего внимания сейчас. Ведь я буквально никто. Я уже отказался от развязывания конфликта с помощью мятежа. А значит…

— Значит он обратит на тебя внимания, когда ты попадёшь в сам Эдем, после чего и убьёт. Получается ты можешь спокойно жить в другом городе, если не будешь лезть куда не надо.

— Верно, но лишь от малой части. И ещё… — Лансемалион снял один из перстней со своего пальца и кинул убийце. — Передай ему это.

— Знак рода Торвандори? — с удивлением произнёс идущий в тенях, после чего ненадолго задумался. — Никогда не понимал вашей семейки. Вроде жестоко убиваете друг друга, а потом в какие-то поддавки играете. Адриону ничего не стоит тебя раздавить, но он этого не делает. У тебя в руках возможность возглавить противников Адриона, но ты делаешь публичное заявление о своём отказе. Зачем?

— Потому что нет ничего важнее процветания рода Торвандори.

— Поэтому ты и отказался от своего имени. Кажется, теперь я понимаю. Мне передать какие-то слова твоему брату?

— Да, скажи ему, что я ничего не забыл.

На это убийца лишь коротко кивнул, после чего снова исчез. После этого ответа он вновь понял, что ничего не понял. Ведь последние слова явно давали понять, что Лансемалион не собирается просто так сидеть в стороне. И он точно не собирается оставаться всю жизнь в Саросе. Значит он планирует отомстить, так зачем тогда отдавать личный перстень, с помощью которого Адрион сможет официально доказать смерть своего брата. Чтобы Адрион стал ещё сильнее, как и род Торвандори? Но если всё делается ради процветания рода Торвандори, то разве младшему брату не стоит остаться в стороне или наоборот дать клятву верности Адриону? Всё как-то запутано…