Я тем временем шел и прикидывал как поступить. Заряженные камни имелись, к тому же я постоянно носил на своем теле картонку с пятью кристаллами, которые заряжались примерно двое суток, если не напрягаться. От этого моя внутренняя энергия, постоянно подвергаемая нагрузке, постепенно училась восстанавливаться быстрее. Я улыбнулся вспомнив, как заряжал бериллы с помощью Салли. Эх! Где мои ямочки⁈ Ладно! Схожу к профессору и после обеда поеду к маме Синтии. А фамилию я так и не спросил…

Проф встретил мое явление возбужденным, и мы битый час спорили о моей работе. Мистер Фергюсон быстро просек новизну изложенных идей, и как гончая взявшая след, тянул поводок выспрашивая мои мысли, которые я еще не успел оформить на бумаге. В конце горячо меня похвалил, пожелал светлых мыслей и пообещал, что досрочные экзамены почти у меня в кармане, если я не запорю вторую часть, в которой будет много выводов и обобщений региональных производственных циклов.

Поехал на «операцию» на машине, прихватив сразу две коробочки, в которых лежали по десятку заряженных кристаллов, вставленных в картонную обойму.

— Добрый день! — Поздоровался, когда мне разрешили войти. — Извините, что без подарка. У меня на Родине к больным обычно приходят с фруктами или с едой.

— Присаживайся, Боб. Боюсь фрукты мне уже не помогут.

Я пододвинул поближе стул и сел рядом, глядя в печальные глаза.

— Вы надеюсь поняли, что я не просто так пришел?

— Дай угадаю… Синтия? Нет? Что же? Надеюсь, ты не попросишь передать привет на том свете Господу Богу? — Она улыбнулась, став на секунду живым человеком, а не манекеном со смертной маской на лице.

— Я хочу предложить вам чудо. Чудо исцеления. Иногда мне это удается…

— Охсмен. Очередной шарлатан по мою душу! — Она опять вздохнула и продолжила. — Не могу отказать такому симпатичному. Только прекрати дурить голову моей девочке. Я же вижу, что ты не по этому делу. Что надо делать?

— У вас рак желудка? — Женщина кивнула. — Тогда просто полежите. Давайте я уберу подушки. Придется приподнять рубашку. Вы ноги укройте одеялом и поднимите подол до груди. Я отвернусь.

Когда все было сделано, приложил первую батарею в районе солнечного сплетения и стал заговаривать женщине зубы, вспоминая анекдоты из той жизни.

— Ха-ха-ха! Давно так не смеялась! Чем это вы меня греете? Пробирает, аж до печенок.

— Новая методика! Сейчас поменяю на свежие и продолжим. — Двадцать кристаллов выдали ударную дозу, и мне пришлось подавать таз, когда женщину стошнило черной жижей с отвратительным запахом. Я вытер вспотевшее лицо больной, выкинул в унитаз исторгнутое и пощупал пульс усталой женщины закрывшей глаза.

— Не болит, — прошептала она. — Совсем не болит!

Ее глаза открылись и в них вспыхнула надежда и жажда жизни.

— Хороший шарлатан! Смог подарить мне немного надежды. — Она улыбнулась.

— Я самый лучший! Есть надо начинать понемногу. Можете есть кашки и фрукты не особо кислые. Вы наверное это и без меня знаете И самое главное! — Посмотрел со всей серьезностью в глаза ожившей женщины. — Для всех — я вас НИКОГДА не лечил! Это очень важно! Надеюсь, вы понимаете?

— Конечно, да. Я все понимаю. Спасибо, Бобби. Тебя прислал мне сам Бог!

— Что вы! Всего лишь Архангел!

Через два дня я повторил сеанс, к счастью, без извержения зловоний, так как мама Синтии явно пошла на поправку.

— Жалко, что ты не запал на мою Синтию, — сказала миссис Бронкс. — Может присмотришься к ней?

— Увы. Дома меня ждет невеста. А вы выздоравливайте! И я надеюсь на ваше молчание о моем участии в вашем исцелении. Короче, ссылайтесь на всевышнего! Ха-ха!

Я ушел, а бывшая больная посмотрела на небо в отрытом окне и прошептала: — Так вот какие бывают ангелы…

Через несколько дней мой спальный корпус огласил девичий крик:

— Боб!!

Расмус оторвался от книги и произнес:

— Новая оглашенная!

— Бо-об! — Раздался хор голосов, поддержавший девушку из окон общежития.

Я выглянул в окно, догадываясь кто это может быть. Под окнами стояла Синтия и разглядывала высунувшиеся головы. Узрев мою, радостно разулыбалась и замахала рукой. Печальный вздох прошелся по фасаду, и мои однокашники стали упрашивать девушку не поддаваться ужасному Бобу, который перепортил половину факультета и то только потому, что вторая половина мужчины.

— Я вспомнила, как ты говорил, что учишься на первом курсе, — сказала, когда я спустился вниз и вышел к обрадованной девушке. — Спросила у ребят и — вот! — Она смущенно посмотрела из-под челки, а я гадал что мне делать.

— Пойдем, погуляем, — решил поговорить подальше от заинтересованных глаз.

— Мама поправилась, — Сказала Синтия, когда мы зашли в кафе и сидели, заказав по молочному коктейлю. — Совсем поправилась! Ее осмотрели в больнице и не могли поверить. А еще она помолодела и стала похожа на мою старшую сестру. Папа на седьмом небе… Это же ты?

— Не я! — Пошел в отказку, пряча глаза в стакане.

— Можно я буду иногда к тебе приходить? — Глаза Синтии смотрели с таким отчаянием, что я не смог ей отказать, проклиная свою мягкотелость в отношении девушек.

— Только у меня есть невеста!

— Я знаю. Мне мама сказала. — Девушка не казалась опечаленной этим фактом, видимо оставляя для себя надежду на изменчивость фортуны.

На следующий день я закончил наконец свою монографию и отдал ее перепечатать за денюжку в канцелярию той самой женщине, что оформляла мои документы. Параллельно готовился к сдаче предметов, заучивая исторические даты и некоторые фамилии, которых не было в моей реальности. Синтия приходила пару раз, неизменно вызывая ажиотаж в окнах, и кучу предложений руки и сердца. Мы с ней ходили в кино, гуляли, меня пытались заманить домой, пообщаться с мамой, но я отнекивался, жалея бедную девушку, которая зачем-то привязалась ко мне. Нет. Зачем — понятно! Но я не мог ей этого дать, понимая, что испорчу этим всю ее жизнь. Может податься к Мормонам? Ха-ха!

Моя нога жмет на педаль акселератора подгоняя вишневую старушку по ровным дорогам южного штата, вызывая восторг в душе видами и предвкушением встречи с «невестой», родители которой возможно уже забыли о несостоявшемся женихе, сплавив его подальше от греха. Ха-ха! Греха, конечно, пока не было, но только из-за несовершенства сознания мой невесты, которая, судя по письмам, пока не отказалась от своего намерения. До рождества осталось две недели, но «зима» обозначилась небольшим похолоданием и цветением цитрусовых. Все прошедшее время я бегал со своей работой по макроэкономике от профессора к машинистке, потом проф наконец отправил ее в издательство журнала «Экономический вестник», заявив что скоро мы станем знаменитыми. «Мы» — потому что автором значился Б. Каллахен, а профессор стал главным и единственным консультантом, что меня немного удивило, так как у нас я стал бы в лучшем случае соавтором профессора. Дальше началась свистопляска со сдачей экзаменов сразу за два семестра, которые закончились на турнике учителя физкультуры, где я подтянулся пятьдесят раз, вдвое перекрыв норму местного ГТО. Получив заслуженное «А», понес заполненные аттестаты в деканат, а потом прихватив бутылку выдержанного коньяка к профессору. И вот я уже посреди бескрайних просторов, мчусь в милый моему сердцу городок и к своей, надеюсь, Мери.

Сначала заехал к Джиму, который как водится свалил, оставив службу на паренька, заменившего меня на моей койке. Деньги у меня еще были, благодаря леди с королевским будуаром, поэтому не мудрствуя лукаво снял квартирку, в прелестном домике, имеющей отдельный выход прямо в сад. Пожилая старушка радостно встретила «зимнего» постояльца, не зная как мне угодить, занеся ко мне сладкий пирог, когда я только расположился в уютной комнате с удобной кроватью.

— Бобби. Попробуй! Мои то внуки все разъехались, да и взрослые уже. Заходи вечером, поболтаем.

— Спасибо миссис Финч! Обязательно зайду!