— Быстрее! — Орал я ему. Я оглянулся. Люся завалила уже больше пяти тварей. Но огни лезли на неё, окружая. Я начал по ним стрелять.

— Марк! — Услышал Антона. — Они с обеих сторон. Весь эшелон уже грохотал пулемётными очередями, причём что с одной стороны, что с другой.

— Люся! — Закричал я. В той круговерти, что завертелась там, где она была, я её не увидел. Только одних диких. Они словно роились там. Начал стрелять, при этом что-то кричал. Меня переклинило. Затвор лязгнул и выстрела в очередной раз не услышал. На меня прыгнула тварь. Встретил её прикладом, сворачивая ей челюсть. Но это не остановило её. Удар был жёсткий, несмотря на бронник, у меня выбило воздух из лёгких и сдавило болью рёбра. Дикий сбил меня с ног. Мы покатились с ним. Карабин куда-то отлетел. Успел выхватить нож, чисто на инстинктах, и вогнать его мутанту в голову, в висок, по самую рукоятку. Она задергалась. И в этот момент его голова взорвалась. Это Антон прострелил дикого из автомата. На меня плеснуло кровью, заливая лицо. Сбросил тело с себя, успел вскочить на ноги, как меня опять сбили. Нож вылетел из руки. Увидел оскаленную морду, на автомате закрылся левой рукой, как он вцепился в неё, прокусывая рукав куртки. Зубы вспороли мою кожу, мясо. Ударила жуткая боль. Я заорал. Почувствовал, как хрустнула моя кость, он её просто перекусил. Правой рукой сумел вытащить из набедренной кобуры пистолет, выстрелил в глаз твари в упор. Меня схватили за ногу и потащили. В другую ногу тоже вцепились, но уже зубами. Стал стрелять. Паровоз взвыл гудком и начал движение.

Услышал грохот выстрела башенного орудия. Один из вагонов пассажирского поезда на соседнем пути, находившегося в десяти метрах от нас и из-под которого лезли твари, взорвался. Полетели куски металла и пластика. Ещё выстрел, второй вагон взорвался. Третий выстрел. Начался пожар.

Неожиданно меня отпустили. Увидел Люсю. Она крутилась вокруг меня, яростно шипела и даже завывала, чего раньше я от неё не слышал. Но тогда я не обращал на это внимание. Меня разрывала жуткая боль. Левая рука повисла плетью. Правая нога тоже болела, разорванной до кости плотью. Около меня остановился броневагон. Стоял грохот пулемётных и автоматных очередей. Я пытался встать, но каждый раз падал. На меня накатывался туман. Почувствовал, как меня подхватили и затащили в вагон. Ещё мелькнула запоздалая мысль, что мы мощно облажались, не прощупали дронами территорию вокзала, прежде чем зайти на него. Расслабились, идиоты.

— Марк, смотри на меня. — Перед глазами всё прыгало. В голове стоял гул. Попытался сфокусировать взгляд. Увидел бледное, в слезах лицо жены.

— Оля. — Прохрипел ей.

— Марк, родненький, потерпи.

— Люся? — Опять прохрипел.

— Здесь она. Тоже в вагоне.

Я чувствовал движение вагона, значит Эшелон двигается. Хорошо… Это были мои последние мысли, дальше провал…

…Ольга, подвывая, бинтовала руку мужа, готовая впасть в истерику.

— Не вой! — Жестко рявкнула на неё свекровь. — Делай своё дело, Оля. Потом выть будешь.

— Мама, у него кость сломана.

— Поняла. Сейчас главное остановить кровь. Что с ногой?

— Распороли до кости, но она целая. — Ответила Ольга. — У меня здесь почти ничего нет. Только бинты и обезболивающее. Всё в медицинском вагоне.

— Вот и бинтуй. Сделай обезболивающий укол. Марк потерял сознание от болевого шока и потери крови. Главное уйти отсюда.

…Эшелон набирал скорость. Дикие прыгали, цеплялись за решётки окон. В них стреляли. Звенело, разлетаясь в куски стекло окон. Горгич матерясь, постоянно давал гудок…

…Люся смотрела на Марка. Вся её кожаная одежда была в крови. Как своей, но её было мало, так и чужой, которой было много. Посмотрев на человека, к которому она привязалась всем своим сердцем, Люся зашипела яростно и скользнула в тамбур. Там открыла дверь и выскользнула наружу. Уцепившись за поручни, рывком взобралась на крышу. Бросилась с ножом в руке на встречу своим непримиримым, смертельным врагам, которые бегали по крышам вагонов…

Миновав Кизляр, Эшелон двигался, не останавливаясь до развилки, где, не доезжая Махачкалы, свернул на ветку, идущую на Чечню — Ставрополье и Краснодарский край. Остановились только к вечеру. Диких на крышах вагонов не было. Люся их всех зачистила. В золотом вагоне нашли мёртвого дикого. Он сумел проникнуть туда потому, что Люся, выскочив оттуда оставила дверь открытой. Дикого убил Лёня, даже несмотря на то, что его маневренность была ограничена поясом и цепью. Марка перенесли в медицинский вагон. У него стала подниматься температура. Он бредил. Звал то Люсю, то Ольгу. Лида взяла у него кровь на анализ. Они с Софьей провели его, получив результат, посмотрели друг на друга.

— Марк попался. — Проговорила Софья.

— Давай доделаем вакцину. Выбора нет. Если ему её не ввести в ближайшее время, боюсь скоро могут наступить необратимые изменения.

— Да, ты права. Выбора нет. Но я должна предупредить об этом его родных.

Софья вышла из своей лаборатории. Возле Марка дежурила Ольга и Вероника. Остальных, в том числе членов его команды выставили из вагона. Народ столпился рядом с вагоном. Все ждали. Всё же именно Марк их всех убедил идти в поход за лучшей жизнью.

— Вероника, Оля. Тут такое дело. Марк инфицирован. У него начинаются изменения. Единственный выход, это вести внутривенно вакцину, которую мы сделали на основе крови Люси. Только это спасёт его. Но тогда в нем тоже произойдут изменения, как у Лидии и Антона. Решать вам, как самым близким и родными ему людям.

— Он будет всё помнить? Не станет таким же, как Люся или Лёня? — Спросила Ольга.

— Нет. Не должен. Лидия же с Антоном всё помнят. И изменений во внешности у них нет. Если только зрачки в момент опасности у них становятся ромбовидными. Плюс он станет физически сильнее и быстрее.

— Мама, надо вводить Марку вакцину. Я за. — Ольга смотрела на свою свекровь.

— Да, дочка. Соня, дайте ему вакцину. Да поможет нам бог…

… Лидия посмотрела на шприц, наполненный вакциной. Надавила на поршень. Из иглы брызнула жидкость. Она передала его Ольге.

— На, Оля. Вводи вакцину мужу.

Оля взяла шприц. Посмотрела в глаза Лидии. Та улыбнулась ободряюще и кивнула. Ольга вставила шприц в катетер и надавила на поршень…

…Расплавленная лава текла в моих жилах, крови нет, есть только пылающая магма. Я горел изнутри, я горел внутри себя. Дикая боль раздирала моё тело. Я то кричал от невыносимой боли, то от ярости и злости, которая накатывалась на меня волна за волной. Волна боли, волна ярости и опять. Я жил в этом аду уже вечность. Я устал. Если это ад, то слишком уж жестоко…

…Лида наблюдала за Марком. Рядом всё время находилась Ольга. Спала тут же.

— Лидия, что с ним? — Спросила Ольга. Все слёзы она уже выплакала.

— Мы ввели его в искусственную кому. Так надо, пока всё не стабилизируется.

— А как у тебя было?

— Мы легче перенесли это. Я думаю, это из-за мутации самого вируса. Мы с Антоном были инфицированы более ранней его модификацией. Да и сама эта вакцина. Та, которую мы с Соней сделали сейчас, она немного другая, так как кровь Люси так же претерпела изменения. Сейчас мы наблюдаем результат этого. Оля, вирус будет постоянно мутировать. Поэтому и вакцина должна модернизироваться. Слава богу у нас есть Люся и Лёня. Я уверена, что они и есть наше спасение.

— А остальные оставшиеся в живых люди?

— Не знаю, Оля. Мы не можем спасти весь мир. Но люди такие твари божьи, что приспосабливаются к любой внешней среде…

…В какой-то момент наступило облегчение. Так всегда бывает, когда после долгой сильной боли, она вдруг резко исчезает и наступает некая нирвана. Организм словно расслабляется. Расслабляются нервы, которые до этого кричали, горели, ныли и мучили тебя. Было ощущение, словно я качаюсь на ласковых, теплых волнах. Словно вода меня ласково обнимает и убаюкивает. И я улетел на волнах блаженства куда-то туда, где нет ничего. Слава богу, всё закончилось, возникла мысль и пропала…