— Перестаньте, Язон. Я такой ерундой не занимаюсь.
— И очень зря, уважаемый. Между прочим, я тут случайно выяснил, что в древности именно так обращались к высшим чинам духовенства. Вы, Бервик, наверно, епископом были. Я угадал?
Тысячелетний старец ничего не ответил, и Язон поднялся.
— Пойдем, Мета. Нас тут не поняли. Не ровен час, еще наш общий друг Морган проснется, искать начнет. А вы, Бервик, передавайте, пожалуйста, Инскиппу и Бронсу мой огромный привет.
С этим они раскланялись и вышли.
А в черноте, среди звезд, Язон некоторое время с удовольствием наблюдал сквозь спектролитовый фонарь, как Мета крутит фигуры высшего пилотажа, снимая таким образом накопившееся нервное напряжение, а потом спросил ее, прошептав в шлемофон:
— Мета, слышишь меня? Правда, в скафандрах легче дышится, чем в пижонском кабинете этого бессмертного сухаря?
— Правда, — сказала Мета. — Но «невидимка» у него действительно шикарная.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Едва успели поставить шлюпки на прикол, переодеться и, расслабившись в собственной каюте, сделать вид, что никуда не летали, как прозвенел сигнал тревоги. Ну, ни минуты покоя. И с Ховардом повторной конфиденциальной встречи уже не получается. А Язон вообще-то очень рассчитывал на этот разговор до очередного военного совета у Моргана. Военный совет собирался теперь ежедневно после завершения боевых действий и более или менее длительного отдыха. И вот — тревога. С чем бы она ни была связана, хорошего мало.
Ведь пока возвращались на флагман, Язон вдруг с ужасом осознал: операцию «Смерть Миру» надо начинать прямо завтра, иначе Бервик, не получивший поддержки и даже не нашедший понимания у них с Метой, просто возьмет и все испортит. Ломать — не строить. Развалить что-нибудь всегда намного легче, чем создать.
Вся затея Язона держалась до сих пор на необразованности бойцов Моргана и их поразительной нелюбознательности, роднившей, кстати, флибустьеров с пиррянами. Наверно, всем профессиональным воякам свойственно отсутствие праздного интереса к абстрактным знаниям. Вот только сам Морган был исключением из правила. Это ж подумать только, какую прорву книг прочел человек, не переставая при этом рубить головы никчемным людишкам! А вот теперь еще и Ховард. Как выяснилось, тоже своего рода феномен. По части книг у него хуже было, конечно, но с мозгами оказалось все отлично
— самого Навигатора обскакал. И значит, в любой момент у этого типа может проснуться неуместное в сложившейся ситуации любопытство.
Затея Язона держалась, в сущности, на информационной блокаде. Ведь страсти, бушевавшие вокруг запланированного на Пирре сражения, были предельно далеки от самих флибустьеров. Галактическими новостями они и в прежние-то времена не часто интересовались. Джемейка жила своей жизнью, отделенная от мира известным экраном, а на пиратских кораблях даже не предусматривались антенны, принимающие передачи межзвездных вещательных компаний. И все-таки на период дислокации в районе орбиты Пирра Язон позаботился об этом нюансе специально.
Во всей эскадре дальняя связь работала только в одну сторону — якобы с целью экономии энергии и для конспирации. Меж тем любой флибустьер из высшего руководства, например, тот же Ховард или Миссон, в индивидуальном порядке, разумеется, обладал возможностью подключиться к любому галактическому каналу, преодолев информационный фильтр, выставленный Язоном. И это была лишь одна из опасностей.
Другая заключалась в нездоровом интересе Моргана к истории. Человеком он оказался основательным и, досконально изучив сегодняшнее состояние планеты, мог вполне естественным образом заинтересоваться ее прошлым. А оно таило в себе много интересного. Легенда, сочиненная Язоном, под грузом этого прошлого рассыпалась бы как карточный домик.
И вот появилась третья опасность — Риверд Бервик собственной персоной. Солидный представитель всех мыслимых и немыслимых межзвездных организаций оказался едва ли не лучшим другом Моргана и Ховарда одновременно. А ведь, наверно, еще и Миссона. Не случайно же старина Пьер такой умный и образованный, даже звездолет «Овен» водить научился!
А теперь представим на мгновение: этот Бервик рассказывает своим друзьям все, что знает о Язоне и пиррянах, и дает им послушать сводку последних новостей, скажем, с Кассилии. Веселая сложится ситуация.
«А возможно ли такое? — спросил себя Язон и сам ответил: — Ну, конечно, возможно. На свете нет ничего совсем невероятного. И вот вам пример: ни с того ни с сего боевая тревога. Может это мудрейший Бервик и учинил?»
Оказалось, что не Бервик.
Морган от сигнала тревоги проснулся, конечно, вмиг. Какой нормальный (и даже ненормальный) капитан корабля не проснется от подобного сигнала? А Морган был не просто капитаном, а еще и флагманом, Навигатором, лидером своей планеты и — без пяти минут — хозяином Веселенной. Он уже всерьез мечтал об этом. И тревога очень не понравилась будущему диктатору Галактики. По какому-то наитию он не стал орать в микрофон, а сразу именно побежал в рубку — своими глазами увидеть и понять, в чем дело.
Язон еще продолжал мечтать о паре слов с Ховардом без свидетелей, и потому тоже торопился. Но в капитанской рубке появился всего на какиенибудь три секунды раньше Навигатора.
«Ну и ладно, — подумал он, — значит, не судьба».
Морган остановился, переводя взгляд с Язона на Ховарда, с Ховарда на фронтальный экран, с экрана опять на Язона, и, ничего не говоря, ждал объяснений. Ховард только плечами пожал, мол, о чем тут говорить, когда сами ни черта не понимаем. А Язон, воспользовавшись моментом, хотел было высказать мысль о безотлагательности намеченного штурма, но тут от вахтенного поступила первая конкретная информация о случившемся.
Докладывал Скотт, и поначалу Язон склонен был списать все услышанное на его природную тупость.
— Осмелюсь доложить, сэр, стая шипокрылов атаковала линейный крейсер «Конкистадор», — прозвучало в динамиках капитанской рубки. Стая шипокрылов. На расстоянии пятисот километров от поверхности планеты. В вакууме.
— Пойди проспись, Ричард Скотт, — таков был первый ответ капитана.
