— Как и великому князю Константину, я полагаю?

— Именно. При дворе можно всё…ну, почти всё. Роман в своё время всё-таки хватил лишку. Так вот, за закрытыми дверями своего дворца аристократы вольны творить что угодно, главное заводить детей и соблюдать внешние приличия, Его Величество в этом отношении до смешного строг. Но вот чего он не любит, так это политических амбиций. Можно интриговать, но не по-крупному. Иначе всё кончится плохо. Время от времени аристократы забываются и Его Величество со своим цепным псом Плечеевым преподают двору урок. Последний кончился плачевно для князя Друбецкого, хотя исход тех событий лично мне весьма на руку, ведь я всё-таки женщина. Однако, это не твоё дело. Смотри, вот твоя цель: великий князь Константин.

Вадим похолодел. В этот момент он со всей ясностью осознал, почему его, увязавшемуся за ищущими милости барона Эйзенхаузена провинциалами взяла под крыло баронесса. Ей просто нужен одноразовый инструмент. Наверняка её интрига неизмеримо сложнее, чем то, что она рассказала Вадиму, и сейчас она делает ход. Не конем ли слоном, а пешкой. Не той пешкой, которая дойдёт до конца поля и станет ферзём, а та, которую отдают на убой. Чтобы сковать противника, отвлечь внимание или для иных соображений, недоступных пониманию пешки.

— Я пока пойду, а ты займись дело, разузнай, что за муха укусила наследника, — прощебетала баронесса, и у Вадима на мгновение перехватила дыхание.

Она ушла, немного излишне покачивая бёдрами, а он повернулся к великому князю, непринужденно беседующему с двумя господами в военных мундирах и одним в гражданском. Вадим выдохнул. Ничего не поделаешь, надо пытаться. Он поискал взглядом официанта. Высмотрел подходящего — с пустым подносом он шёл к стене, отдернул тяжёлую портьеру, за которой скрывалась дверь, вошёл, а через минуту вышел с полным подносом. Вадим неспешной походкой прошёл к колонне, встал за ней, осмотрелся, убедился, что его никто не видит, и обернулся официантом. Подошёл к скрытой за портьерой двери, вошёл. Там он увидел ряд столов, на которых стояло множество фужеров. Человек в костюме с закатанными рукавами открывал бутылку шампанского. В одном углу стояло ещё несколько ящиков, а в противоположном громоздилась гора пустых бутылок.

— Ты же только что приходил? — удивленно спросил у Вадима человек, и с негромким хлопком мастерски откупорил очередную бутыль.

— Так ведь они пьют как кони, — не моргнув глазом ответил Вадим, подхватил поднос и вышел.

Он направился к беседующему великому князю и встал рядом с почтительным видом. Князь скользнул по нему равнодушным взглядом, протянул руку и взял бокал, его спутники тоже не отказались. Вадим вернулся за колонну, поставил поднос на пол и перекинулся в облик Григория Бреговичева. Выпил залпом бокал шампанского для запаха и вальяжной походкой вернулся к беседующим. Проходя мимо он словно бы невзначай задел под локоть одного из них, одетого в мундир, и тот облился шампанским.

— Что вы себе позволяете!? — вскричал он.

— Не расставляйте локти, — как можно нахальнее ответил ему Вадим, — а коли желаете уладить вопрос, то извольте завтра утром быть у парка, возле особняка барона Эйзенхаузен. К вашим услугам.

Сказав это он удалился, для правдоподобия немного пошатываясь.

— Чёртовы провинциалы! — донеслось ему вслед.

Завтра утром Григория ждет сюрприз. Что ж, это будет ему уроком. Хорошо бы, конечно, сына баронессы покарать за дерзость, но Инесса не одобрит. Он снова занял позицию за колонной. Разумеется, выбор того, кому предстоит облиться шампанским был не случаен. Этот человек был одного с Вадимом роста, так что можно легко принять его облик. Вадим подождал, пока слуги уведут его жертву в мужскую комнату, принял его облик и подошёл к великому князю. Конечно, это глупо, ведь если рассудить здраво, каким образом этот господин успел бы в считанные мгновения сменить рубашку, причём на абсолютно такую же? Однако, люди редко рассуждают здраво. Потому Вадим в обличие неизвестного господина подошёл к великому князю Константину и его собеседникам.

— Досадное недоразумение, господа. Итак, что я пропустил?

— Мы обсуждали непомерные финансовые запросы нашего общего друга, — недовольным тоном произнёс человек в гражданском костюме.

— Финансы! — военный вложил в это слова такую бездну презрения, что Вадиму стало немного неудобно, — вы же теперь практически аристократ, сударь! Опомнитесь!

— Всего лишь барон, к тому же — без способностей, — парировал человек в костюме.

— А если будете графом? — учтиво осведомился великий князь.

— Это сделает меня магом?

— Вас вряд ли. Могу, как стану Императором, вам с полпуда орденов отвесить, если вас устроить такая компенсация. А вот ваши дети могут обрести способности.

Человек в костюме вперил взгляд в Константина.

— Вы не ослышались. Мой друг способен оказать такую услугу, в обмен на всемерную поддержку наших с ним начинаний.

— Хотелось бы услышать это от него лично, — робко сказал человек.

— Пока он не может раскрыть своё инкогнито, и потому контактирует только со мной.

— Хорошо. Я обещаю полную поддержку, и берусь убедить моих коллег так же поддержать вас. Вы можете твёрдо обещать мне, что мои дети станут аристократами не только по названию, но и по сути?

Константин замолчал, вскинув подбородок. Всё-таки императорская порода чувствуется, подумал Вадим.

— Думаю переговорить с ним на этой неделе, — твердо сказал великий князь.

Вадим, всё время разговора краем глаза наблюдал за дверью, за которую слуги увели облитого шампанским военного. Дверь начала открываться, и Вадим поспешно распрощался со всеми, сославшись на проблемы с желудком.

Смешавшись с толпой он принял свой прежний облик, после чего нашёл баронессу и рассказал ей обо всём что удалось разузнать.

— Значит, мои догадки оказались верны. За внезапно открывшимися у кутилы Константина политическими амбициями стоит кто-то могущественный. Молодец, ты справился. А вот дуэль ты зря устроил.

— Не было иного способа подобраться к великому князю.

Баронесса улыбнулась.

— Ладно, поверю тебе, пожалуй.

Следующее утро в особняке Эйзенхаузен выдалось хмурым. Завтрак подали в столовой, которую к тому времени слуги успели привести в более-менее приличный вид. К тому моменту как Вадим вышел к завтраку, никаких следов вчерашней попойки уже не было, баронесса и её муж сидели за столом и мирно завтракали, Григорий и Василий выглядели помято и понемногу кушали куриный бульон. Если они и помнили вчерашнюю ссору с Вадимом, то вида не подавали.

Едва Вадим уселся и ему подали яичницу, как дверь в столовую распахнулась и вошёл мужчина в застёгнутом на все пуговицы мундире. Он быстро окинул взглядом помещение столовой, поклонился баронессе, сказал:

— Я прошу прощения за то что вы сейчас увидите, Инесса Евгеньевна, но вопросы чести превыше всего, кроме верности трону. Итак, — он повернулся к Григорию, — Я во всеуслышание объявляю вам: сударь, вы бесчестны. Лишь присутствие дамы препятствует мне, в противном случае я обошёлся бы с вами как вы того и заслуживаете: прогнал бы со двора пинками.

— Вы забываетесь! — рявкнул барон.

— К вам, барон, у меня нет претензий. Вы известны как человек чести. Я полагаю, вы принимаете за своим столом этого…человечишку, — он указал на Григория, взирающего не происходящее с огромным удивлением, — который сам бросил мне вызов и не явился к назначенному времени для решения вопроса чести!

Теперь пришла очередь барона удивляться.

— Это когда же ты успел, Гриша?

Тот наморщил лоб, силясь вспомнить всё произошедшее вчера, но это, похоже, было выше его сил.

— Полагаю, вы плохо помните вчерашнее, — тихим, робким голосом сказала баронесса, — произведенное вами опустошение в нашем винном погребке тому причиной. Я видела вас вчера на приёме у графа Девалаева, как и вас, Алексей Викторович. Думаю, там вы и повздорили?