— Мы называем их "Асма" — каменные люди. Они ужасны. Они не похожи на нас, но зато идеально защищают нашу Цитадель. В случае нападения верховные хотят создать армию из них. Верховные их защищают и скрывают от посторонних глаз, — тихо шепотом и очень быстро произнесла Агидель.

— Агидель, тебя накажут, — заволновалась я за девушку, понимая, что она говорит лишнее, а уши тут везде.

— Слушай меня внимательно, Энафа! Встречи с Асмой особенно опасны для всех, кроме гиан, особенно в молодом возрасте. Они не трогают нас, и мы можем ими повелевать, но другие не имеют такой удачи. От других кроме разорванного тела и съеденных конечностей ничего не останется. Увидишь такого — беги… Беги и не оглядывайся, и пусть Марра прибудет с твоей душой в этот момент.

— Что это за монстры такие?

— Монстры. Можно и так сказать, — тяжело выдохнула Агидель. — Великое наше совершенство имеет свой противовес, свое бремя и наказание за красоту.

— Но почему? Почему девушки так охотно соглашаются и идут на смерть? — не могла я понять.

— Они молоды и глупы и не знают правды, скрытой за всей этой красотой, пирами и пустыми разговорами верховных. После получения метки Марры девушки готовы для появления на свет такого рода детей. Только мальчики и никак иначе. Роды трудные из-за крупного и сильного ребенка, что часто становится причиной их смерти. Очень часто, Энафа. Лишь немногие остаются живы. Верховные учат, что после смерти Марра заберет их к себе, и они верят в это. Весь месяц, пока голубая луна висит на небе, после любого соития рождается кама.

— Ты меня сильно запутала. Кама… Асма… Каменные дети? Что тут происходит, Агидель?

— Я не оговорилась. Все верно. Это разные существа. Тех, кого благословила Марра, подарят мальчика — кама — чистокровное дитя, рожденное от гианы и человека или мага, а вот асма — это уже создания верховных. Это означает грязный, оскверненный. Верховные отдают наших сестер, гиан, в лапы каменным мужчинам. Вот тогда и рождается Асма, — Агидель говорила и ее голос дрожал. Я была в шоке от услышанного. Как такое может быть? Армия? Зачем им армия? Вот теперь понятно, почему так много тайн!

— Лучше умереть, чем стать такой же. Эта жестокость против природы. Ведь они говорят о балансе? — возмутилась я.

— Раньше многие отказывались и убегали, но это редкий дар, случающийся только раз в жизни, и не у всех. Сейчас верховные скрывают все истории, выдавая это за великую награду. Они принуждают гиан. Хотят идеальное создание!

— Агидель, расскажи… Это и произошло пять зим назад? Это очень важно! Одна из ваших сестер сбежала?

— Не перебивай меня, слушай! Я не переживу эту ночь. Ворон прилетал ко мне. Посланник смерти. Я сразу поняла, что твое появление тут — это знак, знак от моей кравис. В царстве Вейда, на западе, в подземелье прячут отмеченных, среди которых есть более свирепая особь — Асма. Он там как главный или вожак-осеменитель. Когда рождается Дитя, его забирают оттуда сразу, младенец уже огромный и сильный, способный разорвать свою мать. Они не линяют, как другие, сразу рождаются каменными и растут быстрее. Только умом они отличаются от обычных камы. Те первые Камы, рожденные после благословения Марры от мужчины, знают нашу речь. Понимают ее. Поначалу они больше похожи на обычных детей, и лишь через несколько зим их кожа начинает меняться, на месте прежней появляется более грубая, пока не станет как кремень.

Перворожденные мальчики даже могут обучаться письму. Им хватает рассудка, чтобы не подчиняться гианам и противостоять их приказам. Однако верховные боятся, что, став совсем разумными, они смогут свергнуть их власть, и поэтому держат их в меньшинстве для осеменения. Для создания армии Асма. Те свирепы и кровожадны, не обладают пониманием и уродливы. Они не умеют говорить и напоминают зверей, но ими можно управлять. Стоит сказать хоть что-то, и они покорно подчинятся.

Здесь полное самоуправство. Сама Марра нас покинула! Мы больше не слышим ее голоса. Верховные решили, что теперь мы, гианы, должны стать божеством земли, а не просто служить ей.

— Почему ты мне все это рассказываешь? — с дрожью в голосе спросила я.

— После того, как пропала моя кравис, меня пытали, держали в клетке и морили голодом, чтобы сломить меня и подчинить. Но я осталась верна Марре. Я осталась верна своей единоутробной сестре. Я смогла тогда их обмануть. Они опоили меня какой-то дрянью из земель магов, думая, что я потеряю память и забуду обо всем. Но нет… этого не случилось. Почему? Я сама этого не знаю.

— Агидель, прошу, зачем? Почему я? — я не могла уже сдержать слез, понимая, что ей и правду не пережить ночь, если она все расскажет мне.

— Моя единоутробная сестра. Нас родили двоих, мы были близнецами. В тот день, когда голубая луна избрала нас и мы обе вышли из реки Витта, у меня и у нее был странный знак, не похожий на знак у остальных. У нее был полумесяц, повернутый, как растущая луна, только белая, а у меня полумесяц, как убывающая луна, голубая. Они решили, что это дурной знак, и что я испорчена, поэтому не забрали меня. А вот мою Милию… увезли, — тут Агидель расплакалась. — Для меня это был страшный удар — мы никогда не расставались надолго. Я чувствовала, как ее душа разрывается от боли и любви, она так мечтала жить. У нас с ней была особая связь — мы слышали мысли друг друга, когда этого желали. Я узнала, что она смогла сбежать. Ее избранный помог ей уехать далеко из наших земель. За пределами этих земель я потеряла связь с ней, и хоть я и горевала, я была рада, что она жива и сможет пережить голубую луну.

Но они смогли ее выследить. Не своими руками, руками мага Надира. Ее вернули. Когда я услышала, что Надир мертв, мое сердце словно улыбнулось. Это он виноват, что ее больше нет. Они отдали ее на суд. После этого я ее не видела и не чувствовала. Но моя душа не даёт мне покоя: возможно, она за рекой Мьор и там ожидает меня…

Мы были так неотделимы, а они разлучили нас. Тогда часть моей души угасла, и я выбрала путь — стать Аэр — ветряным духом, защитником востока. Мы чисты и отдаём свою душу, наполняя силой реку Мьор. Я все эти годы жила в надежде встретить её там.

Агидель говорила с огромной грустью и слезами, словно переживала это снова и снова. Каждое слово давалось ей с великой болью, когда она вспоминала о своей сестре Милии.

— Ты не выбрала этот путь, правда?

— Нет, я не хочу идти по стопам верховных. Они не те, за кого себя выдают на протяжении всех этих лет. Их души развратились, они забыли, кто мы на самом деле. Я догадываюсь, кто ты. Беги отсюда и больше не возвращайся.

— Что? Ты знаешь, кто я такая?

— Ты перерождение моей сестры. Такого не было никогда, но матушка Земля тебя послала сюда. Это знак мне о моем обещании, которое я позабыла. Когда я увидела тебя там, на лужайке, облитую кровью, я как будто увидела свою сестру. Я душой чувствую, что ты — это она. Не могу объяснить, почему, но мое сердце расцвело при виде тебя. Ты такая же, какой была Милия. Я думаю, ее душа живет в тебе.

Девушка улыбнулась и с силой обняла меня. Слезы текли из глаз. Я слушала этот рассказ и понимала, о ком идет речь. Я поняла, что Милия моя мать!

— Ох, моя Милия. Ты всегда слушала зов своего сердца, была остра на язык и не переносила ложь. Помню, как ты увлекалась чтением и знакомилась с разными знаниями, многое из чего я переняла. Ты учила меня лечебным травам и умению ориентироваться в лесу. И вот теперь мы снова встретились.

Каждое слово, что говорила Агидель, словно описывало меня. Это так странно, словно она знала меня всю жизнь. Я молча слушала ее.

— Поделись ее историей, — попросила я.

Агидель задумалась и добавила:

— Однажды она отправилась сопровождать Аера на другой берег реки Мьор. Недалеко от того места была деревня людей, и Милия, не справившись со своим любопытством, решила туда заглянуть. Ей очень хотелось увидеть, как живут люди. Но тот день был предрешен небесами.

Рано утром напали на домик на отшибе. Там было ужасное зрелище, как она потом рассказывала мне. Рыдания и кровь. Смерть пришла в этот дом ураганом.