Духи хором ойкнули, словно одно имя горной ведьмы заставило их сжаться от испуга.

– Зачем она тебе? – в голосе Ясу теперь явственно слышалась настороженность. – Как ты вообще о ней разузнал?

– Я слышал, что она – самая могущественная ведьма среди ныне живущих. И потому решил, что она сумеет помочь мне вернуть свой прежний облик.

– Тебя не обманули, – снова заговорила Фуюмэ. – Вот только за помощь ведьме тебе придётся очень дорого заплатить…

– Не забывайте, что я наследный принц. Думаю, император не постоит за ценой, когда узнает, что ведьма сделала для его сына.

Духи ничего на это не ответили. Но принц не придал этому значения. Вспомнив о своей главной цели – стать человеком и вернуться в столицу, – Тэцудзи почувствовал прилив сил. Как бы этот Араки его ни запугивал, а просто отсиживаться и ждать смерти принц не станет.

– Давно вас здесь держат? – обратился он к ёкай.

– Несколько дней, – мрачно ответил Ясу. – Сбежать отсюда не выйдет, если ты об этом, – эти гады запечатали каждую клетку сдерживающим амулетом, который не даёт использовать нашу магию.

В подтверждение своих слов ёкай ткнул пальцем вверх. Приглядевшись получше, принц и впрямь увидел белый клочок бумаги, приклеенный к крыше клетки. На нём змеились какие-то странные символы – должно быть, какая-то особая скоропись, которой обучали только колдунов.

– А на моей клетке тоже есть такой амулет? – полюбопытствовал принц.

Ясу подобрался к прутьям почти вплотную: волчья маска визгливо царапнула металл.

– Я его не вижу и учуять не могу. А ты, Фуюмэ?

– Тоже ничего, – послышался озадаченный голос ёкай из другого конца шатра.

– Значит, пока сойдёмся на том, что его нет, – потёр ладони принц. Это было уже кое-что: пока Тэцудзи не знал, как воспользоваться этим небольшим преимуществом, но в дальнейшем что-то могло да измениться.

– Кто-то ещё приходит сюда, кроме той толстой тётки, от которой я пытался сбежать? – продолжал расспрашивать принц.

– Та женщина, которая погналась за тобой, была здесь впервые, – отозвалась Фуюмэ. – Она не видела нас – думаю, её прислали сюда только для того, чтобы носить тебе еду.

А вот это было плохо. Теперь тётка будет держаться настороже, и потому облапошить её снова будет гораздо сложнее.

– Так что кроме колдуна Араки здесь никто больше не появляется, – добавил Ясу. – Он или приводит новых пленников, или же забирает кого-то из нас.

– Куда забирает? – по спине принца пробежал неприятный холодок.

– Туда, откуда не возвращаются.

Ответ Ясу был полон горечи, и принц вспомнил, что дух говорил о своём друге, который привёл их в балаган. Неужели этого друга уже забрали? Тогда это объясняло бы, почему Ясу почти потерял надежду выбраться отсюда.

Демоны бы побрали всех этих колдунов! Принцу не хотелось так легко сдаваться, но из создавшегося положения он пока не видел никакого выхода. Спрятанные под колдовским куполом, духи оставались невидимыми и неслышимыми для всех, кто мог случайно пройти мимо шатра с пленниками. А выбраться из клеток самим без вмешательства посторонних было невозможно – теперь Тэцудзи осознавал это как никогда ясно…

Накопившаяся усталость и горечь от осознания собственного бессилия разом навалились на принца, и потому он сам не заметил, как сон сморил его. Очнулся он, когда уже наступил вечер – Тэцудзи понял это по тому, что задувавший в шатёр ветер стал гораздо свежее, да и полумрак внутри сделался гуще.

Принц осмотрелся и не увидел внизу перевёрнутой миски, которую уронила та тётка, Ханако. Выходит, она или кто-то другой приходили сюда, пока он спал, и навели порядок.

Гул голосов, доносившихся снаружи, который был таким оживлённым днём, с наступлением вечера стал гораздо слышнее – видимо, представление, о котором говорил Араки, и впрямь вот-вот должно было начаться.

В дальнем конце шатра тихонько переговаривались между собой духи. Тэцудзи больше не пытался с ними заговорить, да и они молчали – даже Фуюмэ и Ясу. Должно быть, понимали, что вся бравада наследного принца резко улетучилась, разбившись о безысходность их положения…

Откуда-то потянуло аппетитным запахом наваристого домашнего бульона, и желудок принца утробно заурчал. Он уже начал жалеть о том, что перевернул миску с баландой, которую ему приносила Ханако. Новой еды ему так и не принесли: похоже, принца таким образом пытались наказать за его попытку к бегству. Хорошо хоть, оставшуюся в клетке воду не забрали.

Пока Тэцудзи склонился над миской, утоляя жажду, он почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Принц скосил глаза в сторону и увидел рядом со своей клеткой здоровенную пузатую лягушку. Откуда она тут взялась? Должно быть, где-то неподалёку был водоём – насколько принц помнил повадки лягушек, они никогда не отдалялись от воды слишком далеко.

Лягушка смешно пялилась на принца своими выпуклыми глазками. Глядя на неё в ответ, Тэцудзи вдруг вспомнил, как они с братом часто ловили лягушек в дворцовом саду – брату обычно удавалось поймать на пару длиннолапых прыгуний больше, отчего Тэцудзи всегда жутко завидовал ему.

«Никогда не обижайте лягушек, принцы», – говорила им старая нянька, которая прислуживала ещё их матери, императрице Ёсико. – «Ведь это – посланницы самого Великого Дракона! Они следят за порядком во всём Тейсэне, и потом лично докладывают обо всём Владыке…»

Мальчишки и не думали вредить лягушкам – им лишь хотелось посоревноваться в ловкости. Но под строгим взором няньки им приходилось отпускать лягушек обратно в пруд и следить, чтобы ни одна из них не поранилась – иначе не миновать им Драконьего гнева!

– Не смотри на меня с таким осуждением, – пробормотал принц, не выдержав пристального взгляда лягушки. – Да, каюсь – в детстве я часто ловил вашего брата. Но ещё ни одна лягушка не пострадала от моей руки – даю тебе слово наследного принца!

Лягушка важно надулась и басовито квакнула. И как прикажете интерпретировать этот ответ? Лягушка приняла от лица всего своего народа извинения Тэцудзи? Или же прокляла его на веки вечные, воспользовавшись властью, дарованной ею Владыкой?

Принц полностью осознавал всю глупость своего положения. Наследный принц, заточенный в теле мартышки, сидит в клетке и разговаривает с лягушкой. Мог бы он вообразить себе такое ещё неделю назад? Мог ли подумать, что с ним вообще когда-нибудь приключилось бы всё то, что ему довелось пережить за эти несколько дней?

Так отчего бы не попробовать совершить ещё одну глупость? Кто знает, что могло из этого получиться… Одно принц знал наверняка – хуже, чем теперь, ему точно не сделается.

– Нянька говорила, что ты – посланница Дракона, – понизив голос, продолжал принц. – Так что, может, отплатишь мне за то, что я с добром относился к твоему народцу? Поможешь выбраться из клетки?

Лягушка молча смотрела на него, словно ожидая чего-то ещё.

– Когда вернусь в столицу, велю построить лягушачье святилище – на самом лучшем месте, какое смогу найти! Там будет большой пруд, который прикажу заселить лягушками – то-то им будет радость! Даю тебе слово, так всё и будет!

И следом принц сделал то, на что никогда не решился бы, будучи человеком: он встал на колени и уткнулся лбом в пол клетки – поклонился лягушке так низко, как только мог.

Когда он поднял голову, лягушки на прежнем месте уже не оказалось. Тэцудзи постарался убедить себя в том, что чего-то в этом роде и следовало ожидать. Надо же, на какой-то миг он и правда поверил в то, что лягушка эта появилась тут неслучайно, что она и впрямь была посланницей самого Великого Дракона… Должно быть, от всего, что с ним произошло, принц повредился рассудком.

Но замок на его клетке вдруг щёлкнул, и дверца с тихим скрипом отворилась.

Тэцудзи замер, не в силах поверить в увиденное. Значит, все рассказы няньки о лягушках были правдой! И одна из них прискакала на помощь к наследнику Дракона – пускай крови Владыки Восточных Земель в жилах рода Тайга текло гораздо меньше, чем у старой, ныне прервавшейся императорской династии Дайго… Но как иначе можно было объяснить здесь чудесное появление его освободительницы?