Мир невиданных красок
Колдовской эликсир подействовал. Вскоре хозяин и гости явно отправились в мир грез.
Я, в свою очередь, приготовился последовать за ними.
Ничего не произошло. Путешествие не состоялось. Разочарованный, я направился к автобусной станции.
На полпути
На полпути мне стало худо.
Я потерял сознание. Очнулся в придорожной канаве. Этим все и закончилось.
Школьный пастырь так и не открыл мне волшебный опиумно-конопляный мир.
В Москву хочу
Закончив узбекский вояж, я ехал в аэропорт.
Моими попутчицами были две симпатичные москвички. Попросив по дороге остановить машину, одна из них вышла за газированной водой.
Шофер обратился к оставшейся девушке:
– Ты откуда, сестра?
– Из Москвы.
– Из самой Москвы?
– Да.
– Замужем?
– Да.
– Дети есть?
– Есть.
– Подруга твоя тоже из Москвы?
– Да.
– Замужем?
– Замужем.
– Дети есть?
– Есть.
– В Москву хочу! – прищелкнув языком, мечтательно подвел итог водитель.
Совершенству нет предела
В 23 года, представив школярские работы, я вступил в Союз художников.
Мне предложили поехать с творческой группой на Север.
В составе группы была миловидная девушка Таня Г., живописавшая крепкой академической рукой северную красоту. Ее сопровождал ухажер, высокий немолодой журналист по фамилии Файнштейн.
Куда бы мы ни приезжали, в местных газетах появлялись статьи, подписанные неким Дымовым, начинавшиеся примерно так:
«Свежее утро. Тишина. Легкий ветерок встрепенул рябью зеркало озера. Чайка взмахнула крылом. Вдали эхом прозвучал гудок парохода.
Какая красота! Сюда бы художника, да настоящего!
И вот они явились – кудесники и волшебники…»
В конце очерка следовало:
«Вернувшись с этюдов, неутомимая и всегда неудовлетворенная собой, Таня Г. еще долго ворожила и колдовала над работами. Ведь так хочется создать шедевр. Поистине, совершенству нет предела».
Как цыгану живется на Святой Руси
Один раз автобус повез художников на экскурсию.
По дороге за окном появился цыганский шатер, раскинутый в поле.
Перед шатром стоял сундук с дымящимся самоваром. Смуглый цыган со смоляными волосами и бородой сидел и пил чай. Рядом лежала гитара.
Из-за мужа выглядывала красивая голубоглазая цыганка. Две проворные дочки суетились по хозяйству. Конь, собака и кошка дополняли компанию.
Вообразив себя Алеко, я попросил шофера остановиться и вышел. Увидев меня, цыгане стали махать руками, приглашая к ним присо-единиться, что я и сделал.
Радушный хозяин угостил водкой. Рассказал, что они здесь отдыхают и «дерут корье» на продажу. Я, с бородой и длинными волосами, сам смахивал на цыгана, что подтвердили мои новые друзья.
Прикончив бутылку, мы отправились за второй в деревню.
Когда «два цыгана» оказались в деревушке, местные мальчишки стали в нас кидать камнями. Проклятия, ругательства и оскорбления посыпались на наши головы со всех дворов.
Едва живые, мы добрались до продуктовой лавки.
Я понял, что цыгану нелегко живется на Святой Руси.
Странные люди
Я отдыхал с друзьями на Украине.
Вечером приехал в маленькое местечко Овруч.
В сумерках заметил странных, допотопно одетых людей. Собравшись в кружок, они беседовали друг с другом.
Мне показалось, что я их знаю.
Присмотревшись, я вдруг сообразил, что все они евреи. Каким-то чудом не убитые немцами.
Я подумал: «Может быть, у них сохранились старые книги».
Тебе этого не понять
Через пару дней я снова оказался в Овруче.
Зашел в тесный затхлый обувной магазинчик. На полках громоздились блестящие черные калоши на красной подкладке.
За прилавком стоял пожилой еврей в кепке и болтал с украинской крестьянкой.
Поздоровавшись, я спросил, не продаст ли он Талмуд. Продавец, решив, что меня подослали, выпрямился и громко сказал:
– Я воевал на войне и награжден орденом Красной Звезды.
Из чего, вероятно, следовало, что Талмуда у него нет.
Крестьянка в недоумении поинтересовалась, о чем идет речь.
– А! Тебе этого не понять! – с сильным еврейским акцентом воскликнул ветеран.
Стихи нового знакомого
В 65-м году я познакомился с художником Мишей Однораловым.
Новый приятель, придя ко мне в студию, сказал:
– Я только что сочинил стихи. Давай, почитаю.
И прочел стихи Мандельштама, которые я знал наизусть.
Не лезь в наше русское искусство
Как-то Миша написал натюрморт с иконами.
На пьяной вечеринке к нему подошла художница Ксюша Нечитайло и, будучи по-казацки прямым человеком, высказала правду-матку:
– Не лезь, Миша, в наше русское искусство. Вот Гриша не лезет и молодец.
Я понял, что левый МОСХ меня уважает.
Офицер израильской армии
В Америке Миша обрел счастье с симпатичным офицером израильской армии по имени Хая.
В какой-то момент Хая стала поправляться. Сев на диету, она похудела, потом снова стала набирать вес. Ничего не помогало.
Как-то на улице Хая встретила старого друга-израильтянина и пожаловалась.
– Хая, – сказал он, – ты сошла с ума, ты же просто беременна.
Врач установил шестой месяц.
Офицер Хая подарила Мише на старости лет очаровательного сына Андрюшу.
Георгий Победоносец
Путешествуя по Русскому Северу с приятелем, мы отыскали чудную старушку с густо усыпанным веснушками лицом.
Она коротала свою жизнь в заброшенной людьми и Богом деревне, окруженной всамделишными тайгой и волками.
В избе у бабушки, в красном углу, висел портрет Ворошилова на белом коне, вырванный из журнала «Огонек».
Старушка крестилась и кланялась Ворошилову, думая, что это Георгий-Победоносец.
Мужские причиндалы
Первой ее забавой была игра с рыжим котом.
Подкравшись с ведром, наполненным водой, бабушка с восторгом выплескивала содержимое на голову бедному животному.
Второй – лепка из глины замечательных игрушек, среди которых любимым был Полкан (полуконь).
Во время лепки ваятельница начинала вдруг краснеть и загадочно хихикать. Затем, отвернувшись, ловко приспосабливала мифологическому персонажу мужские причиндалы.
Черт с хвостом и рогами
Мы прожили у старушки и кота несколько дней, помогая по хозяйству, как могли, и снабжая продуктами. Бабка в нас души не чаяла.
На прощание она сказала мне:
– Хорошо, Григорий Иванович, что вы к нам пожаловали, а не яврей какой.
Евреи представлялись из бабушкиного далека чертями с хвостами и рогами.
Человек в шляпе
В 1973 году, воспользовавшись привилегией члена Союза художников, я поехал на творческую дачу в Гурзуф.
Руководителем группы был мой хороший приятель Леша Соколов. Среди прочих в группе работал популярный в то время художник Витя Попков.
Однажды, прогуливаясь в центре курортного городка, я зашел в кафе «Ветерок». В «Ветерке» сидел Витя и выпивал.
Переживая наболевшее и желая поделиться, он пригласил меня за столик.
Мы обсудили Витину жизнь заодно с мировыми проблемами и, хорошо нагрузившись, вышли на свежий воздух.
