— Где лучше умыться? Не разводить же сырость прямо здесь.

— Пойдемте.

Мы прошли за стойку и вышли на задний двор. Я обратился к хозяйке:

— Вам следует вернуться в зал. Не волнуйтесь. Мы справимся.

Аклита поклонилась и нас покинула, я обратился к дроу на языке темных эльфов:

— Чего это она такая… Даже слово не подобрать…

— Я вчера дала ей серебряную монету. Думаю, она таких давно не видела. К тому же, по справедливости мы должны ограничиться парой медных. А то, может, и их не давать, а рассказать на улице как тут ужасно.

— Вполне нормально. На серебряную монетку найдутся желающие?

— Думаю да. В каждом городе свой "Глава города" и свой "Преступный Босс". Может ещё какой "Ваш заботливый друг". Такие везде есть, вопрос только в их жадности и мерзостности.

Мы умылись и прошли в зал. Там хозяйка снова подала кашу с маслом. Пока мы с Таниссой завтракали, за соседний стол прибежала пара грязных детишек. Аклита поставила им тоже каши. Дети накинулись на еду, я же обратился к хозяйке:

— Аклита, можно вас побеспокоить?

— Конечно.

Девушка подошла:

— Что вы желаете?

— Ответа. Что это за дети?

— Беспризорники. Я их подкармливаю и стараюсь воспитать.

Я снова посмотрел на худую фигуру, что не могла спрятаться под складками одежды:

— Стоит ли им отдавать последнее, если самой есть нечего?

— Не страшно, если я раз не поем. Зато они смогут день лишний прожить.

Смотреть в эти глаза было сложно. Перед нами на редкость хороший человек стоял:

— Ты сможешь сама использовать серебряный, не привлекая к себе лишнего внимания?

Девушка замялась:

— Н… Наверное, смогу. У меня есть друзья в городе.

Я посмотрел на Таниссу и обратился на языке дроу:

— У нас есть мелкие монетки?

— На один серебряный не наберется.

— Думаю отдать ей пока все самые малозначимые монеты. Потом ещё занести. Все-таки надо иногда помогать безумцам.

— Согласна. Только не забудь о дроу.

Я повернулся к Аклите:

— Давай сделаем так. Ты серебряный вернешь. А мы тебе дадим более мелкие монеты. Ты пока попользуешься ими. Вечером обсудим, сколько еще нам заплатить.

В это момент Танисса высыпала на стол монетки. Хозяйка растерялась, смотря на них. Но вскоре из складок одежды показался серебряный и лег на стол. Хозяйка аккуратно стала собирать монеты:

— Теперь следующее. К нам ночью залез вор.

Аклита вздрогнула, на лице отразился страх и даже толика ужаса:

— Ч… Что… Что я дол… Должна?

Я аккуратно коснулся ее руки:

— Спокойно. Успокойся. Все хорошо. Мы его связали. И сами расскажем страже. Они им займутся. Ты главное не смей наверх ходить. Темные эльфы очень коварные колдуны. Тебе нельзя попадать под его магию, иначе дети останутся одни в этом мире.

Хозяйка оглянулась и посмотрела на детей. Потом собралась с духом и уверенно проговорила:

— Я вас услышала, милостивый Господин.

Я кивнул:

— Ступай. Спасибо за еду.

Хозяйка поклонилась и удалилась. Танисса посмотрела ей в след и обратилась ко мне на своем языке:

— Тебе надо остаться. Это нормально, что она испугалась услышав о воре, но ненормально то, что испугалась слишком сильно.

— И? Есть что-то еще?

— Много маленьких странностей. Мне все объяснить?

— Сделай что-то вроде вывода или короткого варианта для обучения.

— Мы нашли признаки того, что место разваливается, но я видела следы более качественного ремонта внутри, чем снаружи. У нее явно из клиентов только эти дети, может еще кто, но нет грязи. Если здесь кормят даром, то где городские, страшно грязные, нищие. Их кто-то должен был отпугнуть. И наконец. Она легко согласилась вернуть серебряный и взять треть от него, но глаза не блестели, и руки не дрожали во время обмена. Она слишком трезво мыслит для полуголодной хозяйки трактира. Самое основное.

Я кивнул:

— Понял. А жаль… Я думал магию увижу. Как мечи волшебными становятся.

Танисса встала из-за стола:

— Узнай, что он от неё хочет. Если они хорошо знакомы, это надо прекратить. Для дроу жизнь человека — мгновение, а значит человек лишь игрушка.

Я указал на дверь:

— Слушать о чужом бессмертии я отказываюсь. Зависть не самое любимое чувство.

— И не чего дроу не бессмертны. С трудом 10000 лет проживаем…

Я красноречиво посмотрел на дроу, стараясь всем видом послать подальше. Танисса впервые за наше знакомство улыбнулась немного иначе и направилась к выходу. Я посмотрел на стойку, у которой стояла хозяйка, и провожала дроу взглядом.

Со дна хорошо различать друзей и врагов.

Я встал и подошел к лестнице. Не спрашивая разрешения, стал осматривать сломанное бревно. Стоя у лестницы, видно было плохо. Обошел стойку и стал рассматривать слом снизу. Следов сильного гниения или износа не увидел. Гнили совсем не было. Плесени или паутины в углах тоже. В итоге пришёл к выводу, что надо будет дроу попросить сверху на слом взглянуть, ловкости у нее побольше. От чего-то же сломалось бревнышко. Хозяйка пару раз порывалась пройти наверх, но встречаясь со мной взглядом, разворачивалась и глупо изображала занятость. Решил закончить этот спектакль. Вышел и убедившись, что в зале никого нет, обратился к девушке:

— Может хватит уже? Тебе очень охота наверх подняться. Тебе знаком дроу?

Аклита замахала руками:

— Ой… Нет конечно… Я просто смотрела, что ты делаешь… Не знакома я ни с одним дроу…

Я кивнул:

— Ага. Слушай. У нас нет причин врать друг другу. Может, поговорим по-честному? Нет у меня желания кровь проливать в столь прелестном месте. Поговорим?

Аклита посмотрела в стороны, ища на что можно отвлечься. Но нас было только двое в зале! Она загрустила, опустила плечи и села на лавку:

— Вы его убьёте?

Я сел напротив:

— Да. У нас есть повод. Есть ли причины не убивать?

— Да. Он единственный, кто приносит мне деньги. Помогает с ремонтом, отваживает мерзких личностей. Если его не станет, я не смогу заниматься гостиницей. Я одна не справлюсь.

Пришлось глубоко вздохнуть и выдохнуть. Очередная история с безысходностью. Милая хозяйка и дроу-воришка из последних сил заботятся о себе и голодных детях. Мотивы Аклиты не вызывали сомнения, но дроу? Снова история для нас, злодеев:

— Ты веришь в дроу? Я мало верю людям, еще меньше бессмертным. Почему ты ему веришь?

— Ты тоже общаешься с дроу.

— У нас вынужденный союз. Потому мы не можем друг друга предать.

— Бывают и хорошие. Неужто ты совсем не веришь окружающим?

— Я сам являюсь окружающим для кого-то.

— Ему можно верить. Он много мне помог. Он очень хороший и добрый. Ему можно верить. Заботливый. Хороший. Ты представить не можешь, насколько он милый и добрый.

— Верю. Вопрос в другом! Зачем это ему?

— Он хороший…

— Да хватит! Какая ему выгода? Зачем бессмертному ты?

— Я ему нравлюсь и у нас отношения…

— Ты в это веришь? Или у тебя есть доказательства?

— Разве любовь требует доказательств?

— Глупо. Послушай. Я сам помогу тебе с этим дроу, но скажи мне, почему ты говоришь про любовь?

— Все просто. Он заботиться обо мне. Помогает. Много на меня тратит времени и сил. Деньги. Помогает заботиться о сиротах. Этого мало?

— Да. Пообещай набраться терпения. И вечером дроу расскажет, как отличить любовь от выгоды. Я очень оценил твою доброту. Заботу. И потому дай, пожалуйста, шанс позаботиться о тебе.

— А тебе можно верить?

— Мне? Нет! Верить можно моей выгоде. Мне выгодно убедить дроу пройти стороной и покинуть город без кровопролития. Этому веришь?

— Д-Да…

— Отлично. Вопрос. У тебя есть свой запас досок, гвоздей или может еще чего?

— Нет. Мы с Симорсом еще только искали, как заработать на ремонт лестницы. Дроу сложно зарабатывать.

— Гвозди?

— Нет.

— Отлично. Значит, ты пока не рискуешь подниматься на второй этаж. Моим здоровьем и дроу рискнуть можно, а твои нельзя. Дети без еды останутся.