Мы достигли дома Канлога. В первом окне, в котором горел свет, мы увидели сидящую женщину, которая раскладывала травы. Нас это не волновало. Во втором окне со светом мы увидели много цветов в горшках, открытую печь, что освещает комнату, старушку и Старосту, которые склонились над телом в кровати. Нам сложно было судить, кто именно это, видно было лишь волосы и небольшую часть лица. Остальное закрыто красиво расшитым покрывалом. Танисса села на землю под окном. Я повторил её действия так как окно приоткрыто, разговор мы услышим, сейчас можно спросить:

— Танисса, ты что-то важное увидела?

Дроу ответила тихим, грустным голосом:

— Да. Кожа девочки покрыта мелкими зелеными полосами по следам вен. Болезнь "Гнев Леса". Последняя стадия. Кровь человека все больше зеленеет, он начинает испытывать страшные муки, но сил у него нет. Даже на то, чтоб молить о смерти.

— Мне показалось, что там совсем ребёнок. Как так?

— "Гнев Леса" — это болезнь полукровок. Детей Эльфа и человека. Она ужасна по двум причинам. Первое. Приходит, когда захочет. Сразу или через сотни лет, когда все забудут, что в роду был эльф. Второе. Эльфы — единственные, кто умеет делать лекарство, и они не любят дальних родственников-полукровок. Потому цены, порой, назначают безумные.

— Как спасти этого ребенка?

— Убить.

— Серьезно?! А ещё?

— Убить. "Гнев Леса" излечим только до момента, пока кровь не позеленеет. Дальше агония и смерть.

Я закрыл глаза и тихо выругался. Посмотрел на дроу:

— У нас умели кровь у людей менять. Что, если порезать мелкую. Выпустить грязную кровь и на ее место влить чистую?

— Можешь попробовать. Но что будешь делать с отравленными внутренностями?

Я скривился от вариантов. Но вспомнил другое:

— Староста пытается достать лекарство.

— Он не знает всего о болезни. А эльф, что решил ему продать лекарство, не скажет правду. Эльфы разные. Возможно, этот ненавидит полукровок.

Я уставился на звезды. Как было бы просто, убить Старика в лесу. До того, как дошел до "Сокола", до того, как я узнал о его истории. Что могло быть такого в его истории, что наемник посчитал правильным, а людям нельзя об этом говорить? Как Староста деревни мог оскорбить Графа, Стражника? И кого там еще? И как это связано с дочкой его?

Потряс головой, прогоняя лишние размышления. Хватит. Пришла пора решать:

— Танисса, скажи, ты хочешь узнать больше? Ты рада тому, что мы уже узнали?

Дроу ответила:

— История Старика мне безразлична, а история девочки подошла к концу. Вопрос лишь в том, сколько ей страдать?

Я смотрел на звезды:

— Есть шанс её спасти?

— Нет. Я убийца. Мои знания о том, как убивать или спасти Себя.

Снова тишина. История замерла, ожидая нашего решения. Странная, кривая и местами ужасная, она с издевательской улыбкой ждала нашего неверного выбора. Я обратился к дроу:

— Ты хочешь убить девочку и спасти от мучений?

— Да.

— Пришла пора хоть попытаться поступить правильно. Сними с одной из стрел наконечник. Заточи древко. Ударь через нос в мозг. Так Старики, не увидев раны, могут решить, что болезнь прибрала внучку. Дальше просто. Они совсем угаснут в горе, и Старосту выберут другого, деревня сможет получить шанс развиваться без обезумевшей от горя Главы. Или Староста, чтоб спастись от горя, погрузиться в работу с головой и деревня снова получит шанс развиваться дальше. Девять смертей, возможно, будут забыты, не оставив следов.

Танисса кивнула и достала из колчана стрелу. Взяла метательный нож и приступила к подготовке:

— Понимаю теперь, почему ты говорил про имена. Почему лучше сразу убивать, не зная кого и за что. Я так жила. Было проще сразу разорить логово и идти дальше. Не знать странностей и не искать ответы. Не знать, сколько на самом деле будут страдать из-за одного убитого. Я пролила "реки крови". Теперь, оглядываясь, спрашиваю себя: " Насколько глубоки те реки крови?"

Я промолчал. Этот вопрос ответа не требовал. Мы дождались, когда в комнате станет тихо. Дроу заглянула и убедилась, что старик так и уснул с краю на кровати внучки. Танисса убрала все лишнее, что могло издавать звуки, я подставил руки, чтоб удобнее было залезть. Тихо, не издавая не звука, дроу подошла к кровати и ударила. Девочка даже не вздрогнула. Дроу забрала стрелу. Покинула комнату. Мы решили остаться на утро. Требовалось ещё сказать людям слова, задать направление их горю и ярости.

Утром мы выполнили зарядку, умылись и поели за одним столом с семьёй, что нас приютила. Я постарался чуть напугать мальца рассказами о гоблинах, чтоб он не мечтал о подвигах. Танисса, как могла, терпеливо отбивалась от маленькой девочки, что просила показать магию, даже мать и отец не могли успокоить дитя. Вскоре дроу сдалась и на маленькой деревяшке начертила знакомые мне символы. Вскоре они почернели, и над ними заколыхался темный туман. Стоило Таниссе убрать руку, все исчезло. Девочка захлопала в ладоши и тоже схватила деревяшку. Ничего похожего не произошло. Дроу сказала, что так могут только взрослые и умные. Ей показали язык, бросили не работающую игрушку и убежали во двор с братом. Танисса подняла упавшую деревяшку и замерла. Посмотрев на мать тихо заговорила:

— Невероятно. Возьмите. Что чувствуете?

Женщина взяла в руки и пожала плечами:

— Ничего странного. Просто теплая деревяшка.

Танисса улыбнулась:

— Очень теплая. Вашей дочери не больше шести лет? Просто от контакта с ней руны нагрелись. А объясни я что делать… Пожара не избежать. Вашей дочери Боги дали дар огня, может что-то сильно похожее. Вам стоит сделать выбор. Или держите дочь далеко от всего подобного лет до десяти-двенадцати, и дар разрушится. Или познакомьте ее с магом. За такой талант любой маг вам и сам заплатит.

Танисса стряхнула хлеб в пустую тарелку с доски для нарезания. Взяла нож и пару минут вырезала символы на доске. Потом протянула ее матери:

— Можете отнести в город. За любую вещь с рунами дроу вам заплатят золотом. А можете сами пользоваться. Даете в руки дочери. Если нет изменений, значит дар разрушен. Если доска греется, дар есть. Если сильно греется, то растет. Если начнет тлеть, то самостоятельный рост дара почти достиг пика. Если загорится, то дар превратился в стихию. Мой совет. Как бы вам ни было больно, но дочь надо отдать на учебу.

Отец и Мать посмотрели друг на друга, на дощечку с символами:

— А времени сколько осталось?

Танисса указала на дощечку:

— Я вам потому и дала руны. Чем меньше она греется, тем слабее дар, чем горячее, тем сильнее. Вам важно только вовремя выбрать. Главное, не забудьте, что разрушение дара, как и превращение его в стихию, уже не исправить. Спасибо вам за завтрак.

Мы покинули дом. Собрали вещи. Клинки и нож "Сокола" завернули в ткань и спрятали у меня под плащом на спине. Сверху висел мешок с припасами. Когда мы подошли к дому Старосты, из него донесся плач. Сам он сидел на крыльце, не отличимый от мертвеца. Я решил говорить первый:

— Утро, Староста Канлог. Вам требуется помощь.

Почти не шевеля губами старик отвечал загробным голосом:

— Мертвых воскрешать можете?

Я коснулся лица и убедился лишний раз в наличии маски:

— Нет. Что случилось?

Все тот же загробный голос старика:

— Внучку Лесной Бог забрал. Нет больше смысла ни в чем.

Я собрался. Стоило решить. Потопить старика в горе и освободить место молодым или толкнуть дальше по дороге жизни:

— Жизнь подвела вас к выбору судьбы за всех жителей деревни. В это мгновение. Именно вам предстоит показать силу духа. Встаньте. Организуйте похороны и траур. Деревня потеряла 8 человек, молодых и заслуживающих больше, но ставших лишь игрушкой для Богов. И теперь вам придется встать. И посмотреть в небо самым смелым взглядом. Не стоит давать всевышним еще повод повеселиться. Пусть свои зубы о вас сломают.

Старик посмотрел на меня: