— Тоже любишь классическую музыку?

— Да, — улыбается она.

— Значит, и оперу любишь?

— Люблю, — утвердительно кивает.

— Какая любимая?

Она задумывается и на губах появляется очаровательная улыбка.

— Трудно сказать. «Риголетто», «Аида», «Тоска», «Мадам Баттерфляй». Они все разные и каждая по-своему хороша, — улыбается. — Верди и Пуччини больше всего по душе, хотя «Кармен» тоже очень нравится.

— Я из Верди больше «Травиату» и «Риголетто» люблю, — Селена с удивлением смотрит на меня. — Правда, — смеюсь я. — Любовь к классической музыке мне мама с детства привила. Она была музыкантом и играла в симфоническом оркестре. Дома всегда звучала музыка. Она водила меня на концерты и в оперу. Даже отдала меня в музыкальную школу, которую я окончил по классу фортепиано, но отец сказал, что я буду юристом.

— Удивил. Никогда бы не подумала, — она задумчиво смотрит на меня с лёгкой улыбкой.

Заезжаю в Мэйфер. Еду по Пиккадили, сворачиваю на Беркли-стрит и останавливаюсь у ресторана «Новиков». Идём к ресторану молча. Даже не знаю как начать разговор, словно первый раз с девушкой. «А разве нет, Алекс?» — а ведь, действительно, на свидания я не ходил уже почти лет десять, наверное. Жил в своё удовольствие, не обременяя себя близкими отношениями и привязанностями.

Открываю дверь ресторана и пропускаю Селену вперёд. В фойе нас встречает Кайлеб с расширенными от удивления глазами.

— Добрый вечер, мистер Хардфорд, — расплывается он в улыбке.

— Мисс Доусон, — добавляю я.

— Прошу, — он ведёт нас к столику в итальянский зал.

Отодвигает стул Селене и пялится на меня, как ненормальный. Незаметно у неё за спиной поднимает большой палец вверх и я улыбаюсь. Официант приносит меню.

— Что будешь?

Селена, не открывая меню, говорит:

— Моцареллу Буффало с помидорами Даттерино и базиликом, морской окунь и бокал Пино-блан San Michelle Appiano.

А у неё отменный вкус, Пино-блан из Альто-Адидже самый лучший, как я считаю.

— Прекрасный выбор. Мне тоже самое. А десерт? — обращаюсь к ней, она задумывается. — Фигуру бережёшь? — улыбаюсь я.

— Мороженое с солёной карамельной крошкой, — говорит смеясь.

— Отлично! Мне тоже, — говорю официанту и смотрю на её улыбку.

Она какая-то другая сегодня. Более расслабленная что ли, нет этого делового напора. Наверное, неформальная обстановка помогает.

Мой телефон издаёт звук сообщения.

— Извини, секундочку, — достаю телефон из внутреннего кармана пиджака.

Кайлеб: мороженое? Ты серьёзно?

Я: иди ты!

Выключаю телефон совсем.

СЕЛЕНА

Он просто потрясающе выглядит в таком неофициальном вечернем костюме. Смотрю на расстёгнутый воротничок рубашки, который открывает его шею, и сглатываю. «Почему ты такой потрясный?» — одёргиваю себя. Аж мурашки по коже бегают, кода он улыбается, ещё и говорит своим баритоном с хрипотцой». На работе всё по-другому. Мы там оба другие. Он тоже сейчас более расслабленный. Это видно по движениям и улыбке.

— О чём думаешь? — неожиданно спрашивает Алекс.

— О деле, — вру я.

— Не верю, — ухмыляется.

«Я что так сильно пялилась на него? Вроде старалась не пристально смотреть», — ругаю себя.

— Серьёзно, — отпиваю вино с нежными фруктовыми оттенками.

— Не переживай. Они за эти три дня ничего не нароют, чтобы прижать нас. Примут наше предложение и пойдут на мировую. Кроуфорд не любит освещения в прессе личной жизни. Он очень дорожит репутацией, поэтому примет наши условия, чтобы решить всё тихо.

— Всегда было интересно, — улыбаюсь я, — почему они не вспоминают о своей репутации, когда заводят интрижки на стороне, любовниц и детей вне брака? А только при разводе пытаются сохранить репутацию? Смешно.

Алекс задумывается с приподнятой бровью и после паузы говорит:

— Никогда не думал об этом, — пожимает плечами.

— Все вы не думаете, — серьёзно говорю я и улыбка сползает с его лица.

— Только не говори, что ты мужененавистница? — отпивает вино.

— Нисколько. Можно даже сказать наоборот, — вижу, что глаза у Алекса загораются.

«Довольный сразу какой. Пёрышки распушил». Продолжаю: — Только такой мужчина, как мне нужен, всегда был редкостью, а в наше время уже вообще стал ископаемым.

Я улыбаюсь, а он смотрит на меня, сведя свои густые брови так, будто пытается прочитать в моих глазах серьёзно я говорю или шучу.

— Но женщины сами виноваты, — улыбаясь, добавляю я. — Хотя нет, скорее виновата сексуальная революция, которая изменила их принципы и стёрла морали.

— Не понял. Поясни.

Подходит официант с заказом. Я отпиваю вино и приступаю к моцарелле. Она мягкая, божественная и тает во рту, а помидорки Даттерино сладкие и ароматные. Закрываю глаза на секунду, наслаждаясь вкусом.

— Моцарелла восхитительна, — говорю я.

Смотрю на него, он не ест, продолжает пристально смотреть на меня.

— Аппетит пропал? — с улыбкой спрашиваю я.

АЛЕКС

«Она издевается надо мной? Сказала и перевела тему. Чёрт! Что она имела в виду под ископаемым?» Приступаю к ужину. Моцарелла, которую сюда привозят из Кампани, действительно высший класс. Решаю вернуться к теме разговора.

— Так, может, пояснишь, что ты имела в виду?

— Вроде юрист и такой недогадливый, — улыбается она и в лоб добавляет: — Мужчины разучились ухаживать и добиваться женщин, потому что многие и так дают им то, что нужно. Все помешаны на сексе и называют это независимостью и свободой. Я, например, противник свободных отношений, потому что они убивают институт семьи и брака с нормальными, близкими, долгосрочными отношениями. Я сторонница брака на всю жизнь.

Возвращается к моцарелле и после паузы продолжает:

— Вот ты, Алекс, пригласил меня для чего? Познакомиться с сотрудником поближе для налаживания деловых отношений, — ухмыляется она, — или всё-таки на свидание?

Улыбаюсь в охренении от такой прямоты. Не завуалируешь тут никак. Всё очевидно.

— Ты права. Ты нравишься мне как женщина, захотел познакомиться поближе, — улыбаюсь и смотрю на реакцию.

Селена дарит улыбку в ответ.

— Ну, раз уже все вуали сброшены и не нужно притворяться, что мы здесь как коллеги, то спрошу.

Я напрягаюсь, чувствуя, что сейчас будет очень откровенный разговор.

— Зачем? Цель какая?

Молчу. Не знаю, что сказать. Не привык я к такому. В такси положил бы руку на коленку, приобнял, поцеловал. «На хер! И так всё понятно было бы зачем. А там, как пойдёт… К чему все эти разговоры?»

— Молчите, мистер Хардфорд? — она переходит на официальный тон. — Боитесь сказать напрямую, хотя вам это очень нужно? Вижу это по вашим глазам уже давно. И скажу зачем. Секс — это всё, о чём вы сейчас думаете, — ошарашивает меня прямотой и приступает к горячему. — Но это нормально. Мужчинам нужен секс, женщинам — любовь, кому-то любовь и семья. У всех мужчин всё начинается с вожделения. Вопрос в том, насколько далеко он готов зайти ради него? готов ли он ждать, завоёвывать доверие? И чем дальше он заходит, тем вероятнее, что простое желание перерастёт в любовь и близость.

— Ты считаешь, что женщинам секс не нужен? — спрашиваю я.

— Относительно. Мы так устроены, что у нас секс больше связан с чувствами, а не с физиологической потребностью. Не зря же, есть такое выражение заниматься любовью (То make love). И мне это определение больше нравится. Вожделение — это чувство обладать, подчинить, получить желаемое как можно быстрее. Я бы сравнила его с животным инстинктом, азартом у охотника или коллекционера. Любовь же — это чувство, которое помимо страсти, наполняет нас нежностью, преданностью и заботой к другому человеку, потому что любящий человек всегда хочет сделать счастливым любимого, а не обладать им.

Задумываюсь над её словами и подзываю официанта наполнить бокалы. Селена тонкими пальчиками берёт бокал за ножку и делает глоток вина.

— Так вот, продолжим. У мужчины вспыхивает желание, вожделение и он хочет получить секс от объекта. Что он делает? Начинает флиртовать. Если женщина отвечает на флирт, то даёт "зелёный свет" и, если секс не получен, то сразу после этого наступает вторая фаза, когда мужчина начинает ухаживать. А главная ошибка женщин, что они слишком быстро в порыве страсти дают желаемое. Кто-то уже на стадии флирта, кто-то на стадии ухаживаний. Между людьми не успевает возникнуть душевная близость, на которой и строится настоящая любовь. Через время страсть становится слабее или совсем угасает — это неизбежно. И когда близости нет, чтобы вместе решить эту проблему, мужчина, а может и оба, начинают искать новую страсть на стороне. Вуа-ля! В итоге они расстаются. И что получаем? Женщина несчастна, а мужчина опять в поиске новых ощущений или наоборот, что бывает гораздо реже, потому что женщинам свойственно сильнее привязываться к своему партнёру. Окситоцин, получаемый от близости, на неё сильнее влияет, а у мужчин он подавляется тестостероном — это физиология, её не обмануть. Многие женщины ошибаются, думая, что только сексом можно удержать мужчину. И ещё ошибаются, вступая в интимные отношения, что мужчина будет меняться. Вот, например, они уже в интимных отношениях, а она от него требует, изменить какие-то свои привычки или начинаются претензии. Мужчина не может понять почему? Ведь она уже его выбрала, значит, он единственный и неповторимый? Зачем ему меняться и удивлять её? А всё потому, что они сошлись только на сексе, не успев хорошо узнать друг друга, а потом она пытается сделать из него того, кем он не является, получить тех чувств, которых нет. А именно близости, — берёт бокал вина, откидывается на спинку стула и делает глоток. — Конечно, бывают исключения, и в редких случаях, получается от секса перейти к близости и любви, но зачастую нет. Остывая людям не за что держаться, потому что они не связаны душевно, эмоционально, они не ценят друг друга, а, иногда, даже просто не могут уже терпеть друг друга. Им хочется новых эмоций, новой страсти. Всё — отношениям приходит крах. Поэтому я считаю, что должно быть наоборот. Сначала доверие, душевная близость, только потом секс.