Включать фонарик на телефоне не понадобилось. В свете полной луны всё было видно и так. Трое дюжих подростков азартно охаживали ботинками скрючившегося на мокрой глине бомжа.
Больше всего на свете Игорю хотелось бы пройти мимо. Какое дело ему до бомжа? Тем более после того, что случилось минуту назад. До того ли? Да и боец из него никудышный. А ребятки-то хоть молодые, но крепкие. Домой. К чёрту всё! Но что-то тяжёлое, надоедливое и болючее, заворочалось в груди противным червём. Червь пригвоздил Игоря к месту. Игорь понял: пройти не получится.
3
Тупичок и тогда заканчивался трансформаторной будкой. Только раньше она была другой. Не синенькая и аккуратненькая, как сейчас, а неуклюжая, с серыми, подёрнутыми ржой двойными дверями. И гудела так, как будто в ней сидел запертый зверь. Кто-то умудрился намалевать на этих дверях красной краской идиотский рисунок. Космонавт, больше похожий на медведя в скафандре, победоносно вздымал лапы вверх. В одной из лап этот медведь-космонавт почему-то держал… пилу. На груди нелепого «творения» была выведена цифра «20».
Игорь помнил, что их было четверо. Он, Юрка и кто-то ещё. Двух других Игорь вспомнить не мог. Спрашивать об этом у Юрки ему не хотелось. Хотелось забыть, навсегда удалить файл из памяти. Вот и забыл. Жаль, что только не всё…
Они намеревались раскурить в укромном местечке у трансформаторной будки стыренную у чьего-то отца сигарету, и наткнулись на этого дурачка. Крупный белобрысый мальчишка с узкими косящими глазами был рыхл и толст, словно набитый ватой мешок. Скрестив по-турецки ноги «мешок» сидел прямо на голой земле напротив космического медведя и бормотал-бормотал-бормотал…
– Смотрите, вот псих-то! – сказал кто-то из друзей Игоря, покрутив у виска пальцем.
– Полный дебил, – согласился Юрка. – Я часто его здесь вижу.
– Он из шестого микрорайона сюда приходит, – проявил осведомлённость другой из друзей.
– А фигли он сюда шляется? – вдруг взъерепенился Юрка. – Пацаны, нам тут психи нужны?
Ответ был очевиден.
– Айда наваляем, – предложил кто-то.
Компания двинулась на пришельца.
Игорь отстал. Юрка заметил это.
– Игорёк, ты чего? Зассал что ли?
– Да, может, ну его? – колебался Игорь. – Не мешает же он.
– Тебе чего, не в падлу с таким уродом одну землю топтать? – окрысился Юрка. – Ты не с нами что ли?
Быть «не с нами» было чревато. Быть «не с нами» Игорь не пожелал.
«Алё, псих!» – Юрка пихнул толстяка в спину.
Тот даже не обернулся. Продолжал бормотать, уставившись на медведя с пилой, как на икону.
«Эй, ты игноришь что ли?» – Юрка воинственно повёл головой.
А потом он хлёстко ударил ненормального по уху. Кто-то пнул его в бок. Кто-то зашёл спереди и саданул коленом в лицо.
Даже после этого больной придурок и не думал сопротивляться. Только растирал пухлыми ручонками по лицу перемешанную со слезами кровь.
«Дерись, кабан чокнутый!» – заорал Юрка.
В ответ толстяк повалился на землю. Это никого не остановило. Наоборот. Будто бы какой-то злой чёрт надавил на жестокую кнопку в пацанских мозгах. Будто бы зверь, до того рычащий в трансформаторной будке, вырвался на волю, завладев телами четырёх сопляков.
Они били его ногами. Долго, рьяно, остервенело, свирепо. По животу, по спине, по почкам. По похожей на капустный кочан голове, которую он беспомощно пытался прикрыть руками…
Остановились только тогда, когда толстяк прекратил шевелиться, а его и без того рыхлое тело стало безвольно-мягким желе.
– Мы его не убили? – со страхом спросил Игорёк.
Повисла мёртвая тишина.
– Неа, – успокоил всех Юрка. – Видите? Дышит. Вырубили мы его просто. Валим отсюда.
Никто больше не видел странного психа. Среди мальчишек ходили слухи, что после этого случая толстый совсем свихнулся, загремел в психушку и помер.
«Уколами всякими закололи», – говаривал Юрка.
«Это из-за нас, да?», – спрашивал Игорь.
«Не грузись, – отвечал друг, – он и без нас психом был».
Сколько им было тогда? Двенадцать-тринадцать? Значит, прошло не меньше двадцати лет. Но до сих пор Игорю всё снится косоглазый толстяк, что сидит на голой земле, и хныча растирает кровь по лицу.
4
Игорь схоронился за углом гаража. Достал из кармана свисток. И набрав полные лёгкие воздуха, выкрикнул: «Стоять, уроды! Полиция!»
Подростки остановились. Переглянулись. А через миг раздался пронзительный свист.
«Валим!» – зыкнул самый проворный из них.
Троица сорвалась с места, и вылетев из тупичка, понеслась прочь вдоль проезда.
Выйдя из своего укрытия, Игорь зашёл в тупичок. Бомж, покряхтывая, поднялся.
– Ты свистел? – спросил он у Игоря.
– Я.
– Слышь, браток, – бомж, прихрамывая, шёл навстречу. – На чекушку подкинь. Выпить хочется, жуть.
«Вот тебе и благодарность, и справедливость», – с грустной усмешкой подумал Игорь.
– Обойдёшься, – бросил он спасённому, и повесив свисток на шею, скорым шагом пошёл домой.
5
Игорь сражался с ужином, лениво наматывая на вилку слипшиеся от подостывшего сыра спагетти. Ася гремела посудой у раковины.
– Что без аппетита? Не вкусно? – спросила она, не оборачиваясь.
– Ты спиной видишь? – поинтересовался Игорь.
– Ага. У меня третий глаз на затылке.
– Слышь, Ась. А что бы ты сделала, если бы… – Игорь помялся, – на помойке руку нашла?
Гром посудой затих. Ася развернулась от раковины к Игорю. Бровки сдвинуты. В глазках колючки. Зря он это сказал. Не в духе она. Теперь начнётся.
– Ты опять за своё? – Ася нервно щёлкнула пальцами. – Не раз говорили, чтобы ты меня такими вещами не трогал!
– Да я просто спросил.
Такое оправдание не сработало.
– Ты когда-нибудь спрашивал, что с тобой происходит? Почему тебе нравится вся эта мерзость?
Всё. Началось. Завелась.
– Чернуха, ужасы, гриндмарк твой вонючий?
– Гримдарк, – поправил Игорь.
– Трупы, дерьмо, потроха, кровища. Зло всегда побеждает, а после – все умерли! Ты хоть одну нормальную книгу за жизнь прочитал? Хоть один нормальный фильм посмотрел?
– Что значит, нормальная книга? – внутри Игоря разгорались угольки гнева.
– Которая делает тебя лучше. Та, что даёт тебе силы жить. Та, где зло наказано. Та, после которой веришь, что справедливость всё-таки существует, – с жаром вещала Ася. – И тогда появляется смысл. А какой смысл в той гадости, что ты читаешь? В ужасном мире живут мерзавцы для того, чтобы сдохнуть?
– А какой смысл у жизни? – Игорь отпихнул от себя тарелку с окончательно слипшимися в ком спагетти. – Разве не в том, чтобы сдохнуть? И потом, где ты видела справедливость, кроме того как в «нормальных» книгах?
– Боже! С кем я живу! – Ася схватилась за голову. – Ты же гнилой внутри.
– А знаешь, кто ты? – Игорь сжал в кулаке вилку так, будто собирался её задушить. – Со своим торжеством справедливости, со своим добрым, мудрым, вечным… Со своими долбаными хэппи-эндами, от которых тошнит? Глупо, скучно, неинтересно, нечестно! Все эти розовые сопли – они для тупых ханжей.
– Значит, я тупая ханжа? – Асино лицо стало красным, как знамя страны Советов.
– Ну если я гнилой моральный урод, то да, – добил Игорь.
– Я домой. – Порывистыми движениями Ася сорвала с себя фартук.
– Ты определись сначала, где твой дом – там или здесь, – Игорь отбросил слегка погнутую вилку.
– Точно не здесь. – Ася ринулась в прихожую.
Игорь вышел за ней.
– Не провожай. «Яндекс» вызову, – она набросила на себя куртку.
По большому прошлому опыту Игорь знал: останавливать бесполезно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
