Раздражение на зубах скрипит.

— Так что с вопросами?

Тимур откашливается, расслабляет галстук и, наконец, дает мне выдохнуть. Закидывает ладонь за голову, хмуро бросая.

— Как зовут?

— Мирослава.

— Сколько лет?

— Девятнадцать.

— Черт, — взъерошивает волосы, покручивая в руках ремешок от сумки. — Фигово. Выглядишь старше.

Еще бы. Тетка постаралась, утащив на пробы макияжа. Дешево и сердито. Панда бы обзавидовалась.

— Ну а тебе? — прохожусь по щетине, выбритым вискам и резким скулам. Специально ошибаюсь. — Тридцатка или уже под сорок?

— Смешно, — беззлобно комментирует, — мне двадцать восемь. Заинтересовалась?

— Едва ли. Мне другое интересно — к чему все эти вопросы?

— Будет странно, если меня о тебе спросят, а я ни возраста, ни имени не знаю.

— Кто спросит?

— Журналисты, коллеги, родственники.

Равнодушные ответы уже к черте подводят. Что-то тут нечисто, но прямого ответа он ведь не даст. Будет кота за хвост тянуть, пока я не поседею от ожидания.

— И почему они будут обо мне спрашивать? — откровенный сарказм.

Секунда тишины, кажущаяся вечностью.

— Ну как же. Моя невеста точно вызовет интерес.

Абсурдно даже допускать мысль о том, что он и правда говорит обо мне.

— Ну, твоя невеста — ясное дело, а я тут причем?

— Не тормози, Мирослава.

Впервые обращаясь по имени, он точно рассчитывал смутить меня. И у него получилось, потому что соображалка конкретно дала по тормозам.

Пользуясь молчанием, Тимур переходит в наступление.

— Ты же хорошо притворяешься, я заценил. Деньги — не проблема, пока влюбленную дурочку из себя строишь. Будешь хоть дорогой едой наслаждаться, а не просто в уборную забегать.

Перед глазами мрак. Звездочки прыгают и словно прямо по макушке долбят. Я точно в трансе, мышцы тяжестью наливаются.

Он всё просчитал…и с самого начала меня заметил.

Даже видел, как я пулей мимо охраны пробежала. У меня там знакомый, пускает без вопросов.

Меню я в жизни не смотрела. Там и на стакан воды нужно месяц копить.

Правильно. Пазл сходится. Бедной легко манипулировать. Пальцем махнет — и она тут же по первому зову прилетит.

Жестоко. Злость свои правила диктует.

— Собрался меня купить?

— Не насовсем же, — он даже не отрицает, — сроки установим, сумму обговорим. В накладе не будешь.

Верно. А то, что от самоуважения пустой звук останется — не страшно, да?

Резко вспоминаю — в кармане пара купюр. Хватит, чтобы до дома добраться.

Жду первого красного светофора и дергаю на себя ручку, благодаря всё живое за то, что двери не заблокированы.

Отвратительное чувство топит изнутри. Всё из памяти стерто, перед глазами бледная пелена.

— Что ты творишь? — басовитый окрик.

Богач не ожидал, что его щедрое предложение вместе с ним к дьяволу пошлют.

— Увольняюсь, — ядовито отвечаю. — Ищи другую дурочку, Тимур.

Петляя между машинами, добираюсь до другой стороны, с ужасом ожидая, что мужчина за мной погонится, но нет. Дороги свободные, его и след простыл.

По привычке лезу в карман джинс и наталкиваюсь на пустоту.

Проклятье.

Конечно, он не побежал. Сотовый всё еще в его пиджаке.

До дома два часа добираюсь. Гад будто специально меня как можно дальше увёз. Просто поразительно — подобные ему явно еще в утробе наглость и беспринципность зарабатывают. Дождь как из ветра льет, прихожу домой совсем промокшая.

Алина дверь открывает. Зло щурится, пару минут молчит, пока я раздеваюсь и влажные волосы полотенцем вытираю, а потом переходит в наступление.

— Зимина, ты совсем офонарела? — тычет кулаками и за голову хватается. — Я тебя обыскалась. На звонки не отвечала, к магазину не подошла. Пришлось у Мишы из охраны спрашивать, но он заверил, что видел, как ты уходила.

Подруга переживает, но мне сейчас не до этого. Завтра на работу. А вдруг без пропуска не пустят? Начальница и так от меня не в восторге, за каждым шагом следит.

— Всё нормально, — сухо отвечаю, набирая ванную.

Горячая вода и пена что надо. Сейчас запрыгну, часик полежу, выкину из головы весь этот проклятый день и забуду. Телефон новый куплю, пропуск восставлю, а физиономию Тимура больше в жизни не встречу.

Хочется вместе с кожей эту мерзость содрать. Такое чувство, словно везде его запах. И это лишь сильнее раззадоривает.

— Алё, Мира! Земля взывает.

Странное у неё волнение…

— Слушай, а Миша больше ничего не сказал? Только то, что я ушла из ресторана?

— Ну да.

Хорошо, а то, зная характер Алинки, она невесть что себе придумает. Словами не убедить.

Лучше промолчу.

Беру сменную одежду, полотенце и без тапок шлепаю обратно. Черноволосая фурия не дремлет.

— Да что случилось? На тебе лица нет. Бледная как поганка.

— Ничего. Давай завтра, сил нет.

С натянутой улыбкой выпроваживаю ее из ванны, снимаю мокрую, неприятно липнущую к телу одежду и залезаю в воду. От температуры кожа сразу краснеет. Клубничный запах, наконец, начисто вычеркивает мяту.

Эту квартирку мы еще год назад сняли. Далековато от центра, учебы и работы, но терпимо. Цена нормальная, две комнаты, нам хватает. Главное, что от предков съехали.

У Алины мачеха чокнутая, которая словно из сказки «Золушка» сбежала, а у меня мама с очень интересным хобби. Вместо своей семейной жизни она мою пытается устроить. И ладно бы только намеками обходилась, но нет — чуть ли не каждые выходные к нам по одному заходили какие-то странные чуваки, которые под ее чутким присмотром должны были мне понравиться.

Провально. Сыночки ее подруг сразу посылались в одно место и больше не возвращались.

Сейчас она поспокойнее, но любой разговор всё равно сводит к мужикам. Может, дело в моем отце, которого я даже не помню. Мама только одно сказала — он для меня умер. Не повторяй моих ошибок и выбирай уродца. Чушь краше обезьяны — уже фантастика. Такой точно не изменит и не бросит.

Вот и приводила уродцев. Не уверена, что они без мамкиной поддержки и зубы-то чистят.

Глаза почти закрываются, поэтому я решаю встать. Как только голова касается подушки, меня сразу вырубает.

Утро субботы всегда отвратительное, потому что я весь день провожу на ногах. Работаю консультантом в магазине и параллельно, когда нет клиентов, делаю задания к парам. Обычно я разрываюсь от количества дел, и вчера мне наконец-то удалось урвать день только для отдыха, но и он был испорчен.

Эти серые, стальные глаза и надменное предложение…

Руки сразу в кулаки сжимаются.

Может, и хорошо, что работаю. Хоть не буду думать об этом придурке.

Приезжаю раньше, чтобы открыть магазин. В выходные всегда много посетителей, а сегодня я еще и без сменщицы, так что нужно хорошенько попотеть.

Беру в соседней кафешке латте с круассаном и захожу в Лекмер. Помню, поначалу в штыки восприняла идею поработать в магазине мужской одежды, однако в этом были и свои плюсы. Мужчины менее придирчивы. Им нужно минут десять, чтобы определиться с костюмом, в то время как многие девушки еще подумают, отошлют фото всем знакомым и только после одобрения решатся выйти.

Я их понимаю. Сама такая же, вот и согласилась в Лекмер пойти.

Бейджик потерян, поэтому приходится импровизировать. Из бумаги делаю небольшой прямоугольник и заколкой цепляю на блузку. Пойдет.

Пока людей нет, развешиваю новые коллекции и придирчиво осматриваю зал.

Хлопок двери.

— Я на секунду.

Нина Евгеньевна, как и всегда, сразу к делу. Видимо, забыла что-то.

Здороваюсь и возвращаюсь к работе. Встаю лицом к примерочной, и тут меня догоняет истеричный вскрик.

— Это что такое? — тычет наманикюренным пальцем в грудь.

Отсутствие фирменного бейджика ее волнует куда больше, чем цель визита. Того и дело волосы вспыхнут от злости.

— Простите, я случайно его потеряла.

— Что значит случайно?!

Уши бы зажать, да она еще сильнее разорется.