– Предлагаю сделку. Фонарик в обмен на твою маечку, Русалочка.

– Я согласна, – выдыхаю. И плечом наваливаюсь на дверь. Влетаю в комнату. Шаги в коридоре ускоряются, я с грохотом запираюсь.

Поворачиваю замок в ручке. И вытираю влажный лоб. Перевожу дыхание.

Успела.

– Слушай, Русалкина, – звучит за дверью смешок Артема. – Ты играешь нечестно.

– А в чужие дома вламываться честно? – зачем-то стою и веду диалог. Мою семью ограбить хотят, а я слушаю этого мужчину и гадаю, как он выглядит.

Врожденная женская интуиция подсказывает, что он красив, как сволочь. Одним взглядом и парой фраз своего добьется. Обаятельный, лживый, чувственный гад.

– Родная, – Артем будто наклонился к двери, говорит в щелку. – Эту крепость, в которой ты заперлась. Ногтем открыть можно. Выходите, майор Русалкина. Где же ваша доблесть.

– Зачем? – спрашиваю. И нет внутри чувства, что этот человек мне может зло причинить. Уж слишком он…легкий, насмешливый.

– Сделку закроем. Ты снимешь маечку, а я дам фонарик.

– Тём, – низкий хрипловатый голос Вадима словно осаживает его. – Пусть сидит пока. Мы тут по делу, забыл?

И вот тут я покрываюсь мурашками.

Все перестает быть странной, то ли игрой, то ли розыгрышем, меня будто головой об стену приложили, чтобы встряхнуть мозги.

Никто не шастает по чужим квартирам, чтобы сказать в конце: ты нам просто давно нравишься, Лия, не знали, как с тобой познакомиться. Извини, что напугали тебя. Мы уже уходим. Встретимся днем.

У меня дома сейчас не парни-одногруппники, возомнившие себя мачо, а натуральные самцы, которые возьмут свое, и то, зачем в мой дом забрались.

И меня.

***

Артем

Вроде давно вышел из возраста, когда аппетитная женская попка заставляет забыть обо всем на свете, но Русалочка тупо выбила меня из колеи.

И я и правда забыл, что влез в дом Крещенского не для того, чтобы трахнуть его соблазнительную дочку, о которой не имел ни малейшего понятия. Есть дела куда менее приятные, но важные.

Но до чего же хороша!

Аккуратная упругая грудь, тонкая талия, вздернутая попка и стройные ножки. И длиннющие волосы. Раньше плевать было, какой длины у девчонки волосы, больше как-то на другое смотрел, но секси-Русалочка – чертова ведьма.

Околдовала.

Пора думать головой, а не головкой.

– Сейчас малышка, скорее всего, вызовет полицию, – толкнул Вадима, и мы пошли на поиски кабинета. – Нужно убраться из дома до того, как они приедут.

Нас, конечно, в обезьяннике не закроют – слишком известные фамилии носим, чтобы из-за ерунды раздувать скандал. Но отец будет в ярости.

– Тогда ускоримся.

Уже не скрываясь, не стараясь быть тише, открываем дверь за дверью в доме Богдана, и находим его кабинет. Я прислушиваюсь – звуков сирены нет, полиция в нашем городке нерасторопна. Но вряд ли дерзкая Русалочка сидит и трясется от страха. По-любому вызвала ментов.

– Кабинет, – кивнул Вадим, открыв еще одну дверь.

И мы оба вошли внутрь. Темно, но фонарики на айфонах спасают. Обстановка внутри классическая, скучная. До смешного похожа на отцовский кабинет, и на кабинеты всех чиновников, у которых побывал.

– О, Русалочка, – хмыкнул, посветив на фотографию в рамке, стоящую на массивном столе. – Возьму на память, пожалуй.

Быстро вытащил фото, без понятия, зачем оно мне нужно. Девчонку, по-хорошему, стоит оставить в покое. Про Богдана я наслышан, и если его Русалочка будет кривить губки и жаловаться на плохого Артема, то начнется война.

Да и мой отец мне вставит за эти шуточки, если узнает. Но, тем не менее, я достаю фотографию, складываю пополам, и прячу в карман джинсов. Романтик хренов.

– Ящики стола даже не закрыты, – смеется Вадим. – Богдан и твой отец похожи, оба не думают о безопасности.

Закатываю глаза, и не могу не согласиться. Азарт гонит кровь по венам, стоит представить, что сейчас я найду нужные бумаги, и вернусь с ними домой. Отец думает, что я – избалованный малолетка, но я докажу, что он ошибается. Сам накосячил, сам и исправлю.

Вот только с каждой следующей секундой энтузиазм покидает и меня и Вадима.

– Облом.

– Хрень какая-то, – выплевываю я, ведь в ящиках стола и правда хрень.

Банковские выписки, причем не со счетов, на которых баснословные суммы хранятся, а будто на повседневные расходы.

Шарики-антистресс. Канцелярия. Поздравительные открытки и прочая белиберда.

На полках тоже ничего интересного – книги и пресс-папье. И ваза, стоящая на какой-то совершенно жуткой вышитой салфетке с инициалами Л.К.

– Валим, – с сожалением оглядел кабинет, и кивнул приятелю на выход.

– Уверен? Сирен не слышно, время еще есть.

– Не стоит рисковать, – покачал головой, и вышел из кабинета, слыша за спиной шаги друга.

То, что полиция все еще не приехала, не значит, что их не стоит ждать вовсе. Но и возвращаться с пустыми руками обидно. Майор Русалочка все карты спутала. Кстати, можно напоследок и душу отвести.

– Эй, Русалочка, – заорал во все горло. – Ты мне должна, ясно? И долг я стребую!

Лия

Ухом прижимаюсь к двери.

Эти наглецы сейчас шарятся по моему дому, трогают папины вещи, вещи моего брата, мои.

В сердцах топаю по полу.

Оглядываюсь в комнате.

Я бы с удовольствием выпрыгнула на улицу. И побежала к Маринке, до соседнего подъезда рукой подать.

Но первый этаж, и на окнах моей комнаты решетки, брат и отец как драконы, от всего охраняют свою принцессу.

Держусь за шкаф, добираюсь до кровати. Шарю по шелковому покрывалу, ищу сотовый. Экран вдруг сам вспыхивает, указывая мне направление. Телефон на подушке, вибрирует входящим вызовом.

Тихо взвизгнув, хватаю его, читаю имя подруги на экране и тараторю в трубку:

– Срочно вызывай полицию, ко мне забрались воры!

Пауза. Не так начинать надо было, это на несмешную шутку похоже.

И Марина не верит.

–…чего? – недоверчиво переспрашивает подруга и хихикает. – Лия, ты после клуба еще где-то накатила, да? Ты…

Звонок обрывается.

Всматриваюсь в потухший экран, давлю боковые кнопки.

Разрядился.

Ну здорово!

Швыряю телефон на кровать. Распахиваю окно и сквозь решетку смотрю на улицу.

У нас тихий дом, тихий двор, криминальная обстановка в районе стремится к нулю, потому папа и выкупил здесь квартиры. Но лучше бы сейчас пьяные компании на лавочках тусили, горланили песни и смеялись.

Мне ведь даже на помощь позвать некого, ни единого прохожего, ночь так темна.

Оборачиваюсь на дверь.

Можно ногтем замок сковырнуть – сказал Артем. И он прав.

Они вернутся за мной. Обменять маечку на фонарик или что придумают.

Кожа в мурашках, я мелко дрожу. Где-то по дому бродят два мужчины, успевшие меня рассмотреть и оценить. А я ведь их лиц даже не видела.

Здесь оставаться нельзя. Нужно добраться хотя бы до столовой, там на окнах решеток нет.

Подхожу к двери. Прислушиваюсь. И тихонько поворачиваю ручку. Выглядываю в темный коридор.

Они научились тишине, никаких звуков не долетает сюда, даже определить не могу, где эти двое сейчас.

Топчусь на месте и жую губы. До выхода далеко, плюс придется возиться с замками, греметь ключами, могу не успеть.

Поэтому кухня.

Прикрываю комнату и на цыпочках крадусь по коридору. Внутренне подбираюсь, готовая обратно метнуться, едва свет фонарика вспыхнет поблизости.

Ныряю в арку, оттуда в другой коридор. Впереди слабо светится широкий проем, ведущий в столовую. Там на окнах нет штор, и свет с улицы помогает, указывает дорогу.

Ускоряю шаг и вбегаю в столовую.

И тут же, где-то в глубине квартиры хлопает дверь, так громко, словно мои грабители злые, как сто чертей.

– Эй, Русалочка! – зовут меня во все горло. – Ты мне должна, ясно? И долг я возьму сейчас!

С испугу, с размаху, с разбегу влетаю в стол. В панике раскидываю руки, пытаюсь удержать вазу. Задеваю графин с соком, ладонью брякаю по тарелке с остатками салата, и вздрагиваю, когда посуда со стола с грохотом летит на пол.