Райан как раз закончил разговаривать с Германом и повернулся к спорщикам.
– Наставник, скажите, ведь Сила не появляется из ниоткуда? Дар ведь всегда передается по наследству?
– И да, и нет, – усмехнулся Райан, и на него с удивлением уставились три пары глаз. – Действительно, как правило, Дар передается по наследству. Одаренные дети обычно рождаются, если хотя бы один из родителей обладает Силой. Таких детей с юных лет учат познавать себя и готовят к поступлению в Академию. Бывает так, что в роду сохраняется даже специализация и тогда несколько поколений в нем рождаются, например, сильные Целители или Танцующие. Хотя конечно это редкость, обычно принадлежность к Клану определяется талантом человека, индивидуальным, как его аура, в сочетании с личными предпочтениями.
Дик торжествующе посмотрел на Дарёну.
– Но иногда бывает и так, – продолжил Райан.,– что Дар появляется спонтанно. Чаще всего, это происходит, когда в роду Дар угасает и кому перейдет спящая Искра, проследить уже невозможно. Рождается поколение, или несколько, совершенно обычных людей и вдруг в ком-то из их потомков, Сила просыпается вновь. Как правило, таким детям очень тяжело, сначала они не понимают, что с ними происходит, потом учатся принимать себя и познают Силу сами, ведь подсказать им некому. Обычно, это не позволяет Дару раскрыться, и Искра в них едва теплится, как сейчас в Дарёне.
– Значит, в моему роду правда когда-то были настоящие таны? – восхищенно прошептала Дарена.
Райан кивнул и глядя на Бернара, продолжил:
– Если такому ребенку все же удается со временем самостоятельно развить Дар, а для этого нужно найти амулет, который сможет послужить Источником, он обретают контроль над Силой и возможность ей управлять, но в очень небольших пределах. Приведу пример. Бернар, сколько человек одновременно ты смог бы удержать под ментальным контролем?
– Двоих, ну может быть троих недолго, – неуверенно ответил юноша.
– Больше ни разу не удавалось?
– В общем-то нет, если не считать одного курьезного случая, – Бернар смолк, явно сомневаясь, стоит ли продолжать.
– Расскажи, это может быть интересно, – подбодрил его Райан.
– Однажды, еще ребенком, я случайно столкнул со стола семейную реликвию, фарфоровую вазу, привезенную моим прапрапрадедом в подарок будущей жене. В этот момент в комнате были отец, мать, сестра и трое слуг. Никто ничего не успел заметить, а мне показалось, что время остановилось, я видел, как ваза медленно-медленно летит к полу. Я страшно испугался и сам не понял, как заставил всех, находящихся в комнате закрыть глаза и выключится из реальности. Они так и замерли в тех позах, в которых были в тот момент. Я остановил вазу в полете, очень обрадовался и только потом заметил, что со всеми вокруг происходит что-то не то. Потом понял, что это сделал я и еще минут десять пытался снять блок, который неосознанно поставил на всех шестерых. Но больше мне подобное никогда не удавалось.
Райан присвистнул:
– Шестеро сразу очень неплохо для неразвитого Дара, обычно самоучки могут одновременно и довольно недолго контролировать двух-трех не больше. Для сравнения, любой из моего отряда легко продержит не менее суток тридцать человек. При условии, что подконтрольным не нужно будет выполнять сложных действий, конечно.
– Вот это да! – изумилась Дарёна, – Это ж целой деревней управлять можно!
– Подумаешь деревней, – фыркнул Дик. – Наставник целый город удержать под контролем сможет.
– Ну это ты конечно преувеличиваешь. Но небольшой городок, при условии постоянной подпитки, пожалуй, – улыбнулся Райан.
Дарена восхищенно прикрыла рот ладошкой.
– Дело в том, что для полноценного раскрытия, Дар должен развиваться и расти вместе с геммой, – продолжил Райан, постепенно переходя на менторский тон, которым обычно читал лекции в Академии. – Только тогда возможно достичь полного слияния ауры и источника, необходимого для энергетических воздействий высшего порядка. Самоучки же, как правило, находят камень с более, или менее подходящей структурой и начинают править его под себя. В процессе они рушат камень, ослабляя его и не позволяют развиться ауре, питающейся из полуразрушенного источника. В идеале же, как я уже говорил, камень должен расти и развиваться вместе с аурой, но, чтобы так происходило, необходимо привязать ауру к камню. Если сделать это как только Искра пробудилась, или даже до ее пробуждения (как я привязал ауру Дарёны), связь возникает совершенно незаметно для человека. Тогда Искра, просыпаясь, сама зажигает камень, запускает процесс трансформации и все происходит органично, так как должно быть. Но необученный Одаренный просто не может этого сделать сам. Он сначала развивает Дар, а потом калечит камень, приспосабливая его под себя. Так было и у тебя Бернар, поэтому мне пришлось провести ритуал привязки заново, одновременно разрушая старые связи. Твой Дар уже слишком развит, чтобы растить новую гемму, но тот камень, что ты использовал, был построен неправильно. Единственным для тебя шансом стать полноценным таном, было перестроить структуру амулета, заново срастив его с аурой. Это было непростой задачей даже для меня, так как ты используешь свой амулет довольно давно, и связи, пусть и неправильные, уже закрепились. И это было непростой задачей для тебя, Дар должен быть очень сильным, чтобы даже с помощью Наставника, суметь восстановить структуру камня и сформировать гемму заново. Кроме того, как ты уже знаешь, это довольно болезненно. Сделать такое самостоятельно невозможно в принципе. Не сделай я этого, то, что ты умеешь сейчас стало бы твоим пределом, а я вижу в тебе потенциал и мне бы хотелось, чтобы ты его реализовал во благо Темному Клану.
– Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас! И, я очень благодарен вам … Наставник! – склонил голову Бернар.
Глава 18.
– Ты хоть из одной поездки можешь вернуться без повреждений телесных или ментальных, – ворчала Ида, энергетически изучая уже вполне зажившую рану, оставившую на его коже очередной шрам, которым он давно потерял счет.
– Да ладно тебе, какое там повреждение, Герман все замечательно заштопал.
– Да этого бездаря нельзя подпускать к раненым на пушечный выстрел! Ему наносить раны Аусеклисом положено, а не врачевать их, – ярилась Целительница.
– Брось, он не так уж плох, – вступился за друга Райан. – Особенно, когда рядом нет таких золотых ручек, как твои, сестренка.
Он привстал с кушетки, чтобы поцеловать Иду в щеку и она, в притворном гневе, отпихнула его обратно.
– Лежи уже, горе луковое! Не мешай мне работать, – одернула брата девушка, продолжая водить руками над его телом, но в уголках ее губ пряталась улыбка.
– А я привез тебе сюрприз, но, если будешь вредничать, не покажу.
– Мне уже страшно, – рассмеялась Ида. – Надеюсь это не оружие? Мне вполне достаточно стилета, который ты привез в прошлый раз.
– Никогда не знаешь, где может пригодиться сталь. Возможно однажды, еще благодарить будешь, – обиженно пробурчал Райан и тут же добавил загадочно: – Но ты не угадала, это не оружие, и на этот раз я уверен, что тебе понравится.
– Ладно, заинтриговал, я жду, – сдалась Ида.
– А вредничать больше не будешь?
– Вот я тебя сейчас! – притворно разозлилась Ида, натянув одну из нитей сканирующего плетения, котором она диагностировала Райана, так, что ему стало невыносимо щекотно.
– Ида, ха-ха, это нечестно, ха-ха, прекрати немедленно!
– Покажешь сюрприз!
– Ох, прекрати! – Райан надрывался от смеха. – Покажу, покажу!
Отсмеявшись, Райан позвонил в золотой колокольчик.
– Веди, – приказал он появившемуся слуге и тот, поклонившись, исчез за дверью. Ида непонимающе посмотрела на Райана.
– Сюрприз дожидается в коридоре, – усмехнулся он.
Дверь отворилась и в комнату, неуверенно озираясь по сторонам, вошла Дарёна. Увидев Иду, она неуклюже сделал что-то среднее между реверансом и поклоном, и во все глаза принялась рассматривать ее рабочий кабинет. И не удивительно, поскольку просторное и светлое помещение по совместительству являлось лабораторией, интересного для юной лекарки тут было немало. Стоящие вдоль стен стеллажи были сплошь заставлены стеклянными пузырьками с разноцветными жидкостями, прозрачными колбочками и бутылочками из темно-зеленого стекла, а также разного размера мешочками и коробочками, и конечно книгами. Свободную от стеллажей часть стен занимали аккуратно развешанные на крючках пучки трав и цветов, от чего в комнате всегда стоял щекочущий ноздри, густой травяной дух.
