Самым сложным было помочь подняться нашей единственной женщине, доктору Стелле. Её «вели» мы с моим приятелем, самым молодым участником экспедиции, Юриком, человеком весьма позитивного нрава, неисправимым оптимистом и весельчаком. Я поднимался первым, Стелла следовала за мной, держась за мой пояс, а снизу её страховал Юрик, подталкивая девушку под пятую точку своей головой. При этом друг мой не переставал хохмить по этому поводу даже в этих сверхэкстремальных условиях.

– Стеллик, ну и фигура у тебя, хоть разок прикоснуться…

Докторша наша была ни жива ни мертва, но от шутки Юрика даже, как мне показалось, захихикала. Хотя, если честно, слышали мы друг друга с трудом – всё заглушал рёв непрекращающегося злого ветра.

Наконец все пятеро членов российской экспедиции к берегам Антарктиды очутились на берегу таинственного острова Буве, на который до нас, если верить капитану нашего корабля, не ступала нога человека.

По ту сторону снежных, ещё более пологих скал, с которых мы благополучно съехали на пятых точках, нам открылся прекраснейший пейзаж с видом на слегка присыпанную снегом долину. На ней копошилось настоящее пингвинье царство – чёрно-белых обитателей здесь были тысячи! Вдали просматривались живописные горы, довольно высокие, покрытые снегом. Над нами кружили и кричали о чём-то стаи чёрных птиц.

По ощущениям, на острове было умеренно тепло, как у нас в начале весны, когда ещё не стаял снег, а температура уже выше нуля.

Сквозь проталины пробивалась молодая трава, но больше было пожухлой и сильно помёрзшей, а на низкорослых кустарниках набухли почки. Только весна в этих краях пришла в конце ноября, когда мы и появились на Буве.

Возбуждённые оттого, что прошли только что по краю смерти и сумели уцелеть, мы уселись в кружок на наши надувные коврики, чтобы наметить план дальнейших действий, но тревога за пропавших товарищей не давала расслабиться и занимала наши мысли.

– Вероятно, что они тоже сумели высадиться, но в другой части острова, – предположила Стелла.

– Если это так, мы вскорости с ними встретимся, а пока отдохнём и перекусим, – с надеждой в голосе отозвался капитан Иван Петрович.

Пикник выдался плотный, от волнения было съедено почти всё, что было в рюкзаках, ведь мы надеялись на наше скорое спасение. Сигнал о бедствии был повторён, мы ещё раз попытались соединиться с родной землёй, но спутниковая связь в этом отдалённом краю не работала. Юрик не терял надежды наладить её – у него каким-то чудом она включалась в самых невероятных условиях во время нашего пребывания в Арктике.

На этот раз все его попытки были безуспешны, как безрезультатны были наши наладить рацию, чтобы связаться с пропавшими товарищами. Отрезанный от остального мира край был отнюдь не рад нашему появлению – птицы зло кричали, а полчища пингвинов стояли такой плотной стеной, что не давали ступить и шага по неведомой суровой земле.

– Да-а-а, всё подтверждается, – глубоко выдохнул профессор Кулагин, – всё, что я читал ещё совсем недавно про этот самый отрезанный от остального мира кусочек суши. Вот куда мы попали!

– Расскажите нам, – мы расположились на сухих сваленных ветвях незнакомого кустарника и наших ковриках вокруг Леонида Павловича плотным кольцом, требуя поведать что-то такое, о чём мы ещё не слышали.

Профессор вначале закурил трубку – в этом он был непреклонен, как и Иван Петрович. Эта привычка свойственна путешественникам, ибо табак сохраняется в специальном пластиковом пакете и не отсыревает, в отличие от наших ставших сырыми сигарет. Леонид Павлович выпустил несколько колец дыма и только после этого обвёл собравшихся многозначительным взглядом опытного путешественника.

– Этот самый загадочный из островов земного шара, – начал он, – был открыт французом Жан-Батистом Шарлем Буве де Лозие первого января тысяча семьсот тридцать девятого года…

– Наверняка с тех пор здесь построили хоть что-то наподобие отеля или полярной станции! – обрадовалась наша единственная девушка и захлопала в ладоши…

– Ещё тут наверняка есть почта, телеграф, телефон и интернет, – иронично добавил Юрик, уже о чём-то грустно догадываясь.

– Здесь могло быть всё перечисленное, если бы не чересчур суровая и негостеприимная природа данного вулканического образования.

– А остров маленький или не очень? – снова спросила сконфуженная Стелла.

– Площадь его составляет около шестидесяти квадратных километров – довольно приличная территория. Но, как вы уже заметили, он бесконечно продуваем сильнейшими южными ветрами, к тому же окутан плотными туманами. Напомню, здесь слово «южный» означает «ледяной», и дует этот злой ветрило с самой Антарктиды. Нам ещё повезло, что мы очутились здесь весной, в ноябре, а туманы особенно сильно опускаются на остров в зимние месяцы и осенью. Я изучал данный вопрос, ибо всегда интересовался загадкой, что хранит этот кусочек земли. Естественно, никогда не думал, что побываю здесь. Мечтал лишь одним глазком увидеть его очертания в окуляр бинокля…

– Выходит, это вы виноваты: мысли, как известно, имеют свойство притягивать ситуацию! – пошутил Юрик, но его шутка была унесена очередным порывом ветра и заглушена многоголосым пингвиньим писком.

Его услышал только я, потому что сидел рядом.

Профессор, подождав, когда ветродуй стихнет, невозмутимо продолжил:

– Та к вот, вернусь к его истории. Месье Буве, открыв остров, принял его за неведомый ещё человечеству шестой континент и назвал землю мысом Обрезания в честь религиозного праздника Обрезания Господня, который справляют первого января. После этого многие путешественники устремились к открытой земле, но ни один из них не смог обнаружить его в бескрайних просторах Атлантического океана. Среди них были и Джеймс Кук, и Джеймс Кларк Рокк – известные мореплаватели.

Очевидно, господин Буве указал неточные координаты, а может быть, тут дело в другом…

Профессор замолк, сосредоточившись на какой-то своей мысли, но мы сидели не шелохнувшись и больше не перебивали увлекательный рассказ нашего коллеги. Слышен был лишь крик птиц да характерный тревожный писк хозяев местной территории.

– Спустя время остров был открыт во второй раз уже англичанами, но высадиться на его крутые берега, лишённые естественных гаваней, британцы так и не сумели.

– Как мы их понимаем теперь! – невольно воскликнул Юрик.

А капитан добавил:

– Существует версия, что нога человека так и не ступила на этот птичий материк.

– Это не совсем так, капитан! – откликнулся профессор. – Американцам остров всё же покорился. Если подплыть к нему с определённой стороны – ледяные утёсы там не столь круты, но всё равно операция высадки длилась несколько часов…

У нас пробежал мороз по позвоночнику: как же мы его одолели, впятером и с одним только тросом? Мы волнующе переглянулись, и каждый понял каждого. Юрик обнял прижавшуюся к нему Стеллу…

– Но ни американцы, ни англичане не стали оставаться на острове, ибо он абсолютно непригоден для жизни из-за ветров, тумана и, очевидно, чего-то ещё, пока не ясно чего.

Мы опять испуганно переглянулись.

– Англичане развернули у берегов Буве китобойный промысел, позже передали права на него норвежцам, которые пригнали сюда свой траулер. Китобойных экспедиций было всего три, и каждый раз остров встречал суровых и опытных в борьбе с северными бурями норвежцев, мягко сказать, неласково. А Британия, видимо, не зря передала права, на то были свои основания – они просто не захотели связываться с неприступной ледяной сушей и вкладывать средства в безрезультатное дело. Самая первая норвежская экспедиция объявила остров норвежским. А с тысяча девятьсот тридцатого года Буве – суверенная независимая территория, но его суверенитет номинально осуществляется королевством Норвегии, хотя Россия до сих пор не признала независимость этого кусочка суши и считает Буве одним из островов Антарктиды…