Я мылся почти целый час. О боги! Будь моя воля, вообще бы отсюда не выходил!

   Но воля была не моя. После долгого блаженства под струями меня чуть ли не пинками вытолкали в коридор, где заставили переодеться в абсолютно новые одежды.

   - Чай, не милостыню просить идешь, - осклабился Раен. Крепыш не отходил от меня ни на шаг, разве что в умывальню не полез. Очевидно, к заданию стать сторожевым псом он отнесся весьма серьезно. Наверняка на службу в дом его тоже устраивал дел Армак.

   - Да что вы, милчеловек, - не стал протестовать я. Обновки на мне были не новые - взяли то, что слугам не надобно, но и это было в несколько раз приличнее хламиды, что выдали мне в каталажке.

   А потом меня, снова чуть ли не силой, отвели в личные покои дворянчика.

   - И чтоб без фокусов, - вновь осклабился Раен и продемонстрировал пару метательных ножей за поясом. Я не знаю, что именно он имел в виду, но догадался, что ножи он применит при первой возможности.

   Покои юнца меня поразили: шагов сорок в длину, столько же в ширину, а потолки аж в три человеческих роста. А интерьер! Мебель из дорогого светлого дерева была покрыта толстым слоем лака, от шикарных арндорских ковров самых пестрых расцветок рябило в глазах, тончайшие занавеси с искусным рисунком были так нежны, что казались переливами весеннего света. А мозаичный пол? А кровать под шикарным балдахином? Да только за содержимое его стола можно было купить небольшую усадьбу. Чего там только не было! Толстенные книги с богатой обложкой, орлиные перья в хрустальной чернильнице, краски для рисования, серебряные подсвечники, карты и кипы дорогого белоснежного пергамента.

   Живут же некоторые!

   В себя меня привел властный голос хозяина роскоши.

   - Садись на стул. Да не на этот - на тот, что подальше.

   Я послушно сел на указанное мне место. Да, так и положено. Я пленник. И пусть он пару раз назвал меня гостем, но все же по сути я именно пленник. Таково истинное положение вещей.

   Быстрым взглядом я оглядел юного графа с ног до головы. Хозяин покоев своим убранством не уступал обстановке: графенок был одет изысканно и дорого. Рдяной камзол, бархатные коричневые штаны, щеголеватые сапожки. Сразу видать - сынок богатого папаши.

   - Итак, ты обещал мне рассказать... - Он многозначительно умолк. Ай да мастер! Вроде бы по смыслу он меня о чем-то просит, но сколько пренебрежения, сколько высокомерия в голосе! Не хочет, чтобы в нем видели просителя. Почему? А потому. В нашем мире (это знают все) просящий - значит слабый, уязвимый.

   Итак, в чем мое преимущество? Я нужен ему, пока интересен. Его любопытство - мой первый якорь. А второй - его одиночество. Надо же - быть одиноким в таком огромном доме с такой массой слуг. Да, бывает и такое.

   Что-то я замечтался. Мешкать мне нельзя ни как.

   - Я могу рассказать о многом, сударь, - начал плести я свою паутину. - Вы только скажите, что вам интересно? - Хотя ответ мне был известен заранее. Дворянчик хочет что-то эпически-героическое, чтобы шкуру моего героя можно было бы с успехом примерить на себя. - Хотите услышать рассказ о спасении семьи дворянским отпрыском?

   - Конечно, - мигом отозвался он, а я без особого напряжения стал пересказывать ему эту историю, с той лишь разницей, что после появления в доме Вортексских мелкого воришки-доносчика спасением семьи занялся молодой, но отважный графский сынок. И занялся так мастерски...

   За окнами начало темнеть, но я не спешил заканчивать свой рассказ. Ведь дело было не только в самом рассказе, а в том, как он был поведан. До появления юного заключенного - вскользь и без лишних подробностей. Но когда за дело взялся младший член семьи... вот тут мне пришлось расстараться. Первоначально я просто озвучивал историю на разные голоса, а опосля принялся сопровождать слова действиями. Вначале осторожно - я помнил о метательных ножах бдительного Раена и старался не спровоцировать излишне рьяного слугу резкими движениями. И только когда в дверь постучалась обслуга, принесшая господину ужин, мне пришлось закончить финальную сцену банальным ударом меча по шее и посмертной гримасой поверженного врага.

   Пока обслуга сервировали столик, Эрнан с довольным видом выдавил для меня несколько одобрительных хлопков.

   - Жаль, что в таких местах не принято размахивать руками, - деланно огорчился я. - А то бы я показал расправу над обидчиками в действии, сударь.

   - Да ну? - не сдержался юноша. - Ты умеешь фехтовать? Драться на мечах?

   - А-то, - подтвердил я, тут же готовый выдать с десяток своих трудовых шрамов за боевые.

   - Что ж, я хотел бы на это посмотреть, - осторожно проговорил он. - Завтра, после обеда.

   - После обеда? - уточнил я.

   Эрнан вдруг виновато улыбнулся.

   - Дворяне обязаны учиться. А у меня завтра музыка, грамматика, словесность и урок этикета.

   - Понимаю, - ободряюще улыбнулся я. Подошедший Раен не дал добавить мне ни слова и бесцеремонно потащил в мою конуру.

   Но я не расстраивался. Все шло как по маслу. Уже второй день я нахожусь в нужном мне доме, а не в паршивой тюрьме. А значит, мой план работает. Мой настоящий план. Перехитрить тюремную братию, разбойников и весь этот высокородный сброд. Вот это настоящая игра!

   И, засыпая в простенькой, но чистой посели, я не мог не чувствовать себя этаким интриганом, коварным стервецом и мастером обмана. О боги, как сладка для меня эта роль! Давно, на могиле матери, я поклялся быть сильным, уметь рассчитывать только на себя, самому принимать решения и добиваться успеха. И я это делаю. Я воплощаю свою первую крупную интригу вне тюремных стен.

   Добиться чьего-то расположения всегда непросто. Добиться расположения даже такого графского сынка - для узника намного сложнее.

   Но здесь я - писчее перо. Остальные для меня лишь пергамент.