Недовольство? Кем? Мной? Но за что?

   Пораженный таким приемом, я невольно замер, едва прошел сквозь двери. Чем я его заслужил такую волну недовольства? Чем? И, правда - чем? Я же еще ничего им не сделал! Ну совсем ничего. Ничего, ничего, ничегошеньки. Да что там дела? Я еще ни слова не успел сказать!

   Пока я пытался понять, что же тут происходит, и чем я заслужил всеобщее неодобрение, староста деревни, взяв жену за руку, стал протискиваться сквозь собравшуюся толпу в сторону некоего возвышения. Поднявшись на небольшой подиум, он помог взобраться на него супруге, и уже оттуда обратился с речью к присутствующим.

   - Уважаемые жители Междулесья, - донесся до меня голос старосты. Голос Дегура был не сказать, чтобы очень громким - откуда трубный глас при его-то годах. Но даже такой голос старосты звучал весьма уверенно. - Мы все знаем, зачем мы тут собрались. Мы собрались затем, чтобы поприветствовать нового члена нашей деревни - зельевара Аларика. Аларик, подойди-ка ко мне, - распорядился он.

   Добраться до помоста оказалось совсем несложно - при моем приближении вокруг меня быстро образовывался эдакий пузырь. Но это нисколько не радовало. Казалось, ни один житель деревни даже на миг не желал оказаться рядом со мной. Словно я не обычный, а какой-то болезненный. Словно завшивелый или чахоточный тип. Или что-то в подобном роде.

   - Вот он, наш новый зельевар. Прошу любить и жаловать, - заявил старейшина, кладя свою мозолистую руку на мое плечо. Он что, единственный, кто меня не боится? Один на всю деревню?

   Неожиданно собравшихся словно прорвало.

   - Староста! Как ты мог! Как ты мог пустить к нам еще одного зельевара! - прорвался сквозь общий гвалт бас широкоплечего громилы, что стоял за стойкой - видимо, хозяина этого заведения.

   - Да! Как ты мог пригласить в нашу деревню еще одного зельевара, да после того, что случилось с прошлым! - согласилась с ним рыжая девица в длинном синем платье.

   - Кого ты к нам притащил? Зельевар? Еще один зельевар? - сквозь шум возмущался какой-то щуплый усатый старик.

   - Нет никакого проку от этих зельеваров. Морока лишь одна, - гневно кричал худой старикашка в трех шагах от меня.

   - Вытолкать его из деревни в три шеи и на этом все! - больше всех старался броско одетый пухляш.

   - Да чтобы я доверила ему лечить хоть свой самый маленький прыщ? Не бывать этому! - пыталась донести свою мысль бойкая девица в клетчатом сарафане.

   - Мы прожили без зельевара пять лет, проживем и больше! - услышал я еще один крик из бурлящей толпы.

   - Не надо нам зельевара, от них лишь одни беды!

   - Гнать его надо, гнать!

   - Вон его, вон!

   - Ату его, ату, злую собаку эдакую!

   - Сволочь он, как все!

   - Гнать его надо, гнать!

   Слушая эти упреки, я просто стоял, не зная, что и ответить. Нет - я вовсе не мямля, и могу постоять за себя. Но тут... Я не ожидал такого при самой первой встрече. Я был готов почти к любому приему - к хорошему, и не очень. Но только не к такому. Точно не к такому. Что бы вот так вот, вмиг, враз , стать поперек горла жителям всей деревни? Да и что вообще я мог сказать им в ответ? Возражать? Отнекиваться? Упрямо стоять на своем? Но на чем стоять? Ведь я ничего не сделал!

   Ничего. Ничего. Ничегошеньки!

   Чем больше я думал над этим, тем больше мои ладони превращались в плотно сжатые кулаки. Да - может быть я пока не опытен. Да - пока не умею варить очень сильные зелья. Но это не повод гнать меня из деревни! Что они там говорили? "Ату его, ату!" "Кого ты к нам притащил?" Неужто они забыли, что я к ним не напрашивался! Это они просили зельевара в деревню, а не я напросился к ним!

   К счастью, отвечать на их обвинения мне не потребовалось.

   - Потише, уважаемые. Прошу вас, потише. - Голос старосты по-прежнему звучал ровно и спокойно, словно волна всколыхнувшегося негодования совсем его не коснулась. - Чем громче вы галдите, тем дольше мне придется всех вас успокаивать.

   Слово за слово, но шум потихоньку улегся, и все взоры вновь обратились на старосту.

   - Я вас понимаю. Я всех вас понимаю, - снова твёрдо продолжил он доносить до всех свои мысли. - Ваше негодование мне вполне понятно. Ваша злость мне понятна. И все обвинения тоже. И я скорблю вместе с вами. Да - бывший зельевар заработал у нас очень дурную славу. И в этом - его вина.

   - Сволочь он! Гад! Паршивец! - вновь взорвалось в харчевне.

   - Хорошо, что он сдох, - взвизгнул кто-то в углу.

   - Я во всем с вами согласен, - снова прогудел голос старосты. - Но это - другой зельевар. Аларик - другой зельевар. И все ваши обвинения не имеют места. Этот юноша не должен отвечать за чужие ошибки.

   Услыхав его слова, я немного расслабился. Верно, верно. Зельевара, как и купца, встречают по одежке, а провожают, как кузнеца, по качеству приобретенных изделий.

   Но местный люд так просто не успокаивался.

   - Но все одно он - зельевар, - обвинительным тоном бросила женщина в полосатом платье.

   - И что с того? - обернулся к ней староста.

   - А-то, что все зельевары в своей душе склоны ко злу, - уверенно заявила она.

   - Но новый зельевар никому ничего не сделал!

   Золотые слова. И я все думал об этом.

   - А наш старый зельевар тоже никому ничего плохого не делал... До поры до времени.