Удачи».

Но на этом текст письма не заканчивался, внизу была машинописная приписка, явно сделанная на скорую руку:

«Мистер Грейнджер, приносим свои извинения, но мы вынуждены сообщить вам, что обнаружили фатальную ошибку в бета-прошивке генератора альтернативной реальности. Если вы до конца фильма не обнаружите девушку, которая тоже подключена в этот фильм, то фильм автоматически начнется с самого начала — и так снова и снова, пока вы ее не найдете.

Единственное, что наши программисты смогли сделать для вас — это изменить алгоритм обработки по условию 2. Теперь для вас оно звучит так:

«Вы не можете никому, кроме спроецированной девушки, говорить, что вы из другого мира, или, что этот мир — не реальность, или что вы — не Гарри Поттер, иначе вас ждет участь, которая может показаться вам хуже смерти».

Гарри с содроганием вспомнил все приключения, которые уже пережил и подумал, что пережить их по второму разу будет выше его сил. Как он понял, если ошибется и откроется не девушке-попаданке, то не умрет, но какая же участь может показаться хуже смерти?

Несколько секунд подумав, он сорвал с себя одеяло и кинулся бежать из палаты. Медсестра что-то прокричала в след, но он не обратил внимания на ее вопли.

Минут через пятнадцать он забежал в общую комнату гриффиндорцев. Там сидела Луна.

— Луна, ты не видела Гермиону? — спросил он.

— Она собиралась в крыло Слизерина, к профессору Снейпу, — промурлыкала Луна в ответ.

Точно, что-то такое она говорила ему в больнице. Он рванул из комнаты, а Луна прокричала ему во след:

— Ты же знаешь про ловушку в коридоре?

Ни про какую ловушку он не знал, но времени слушать не было. Зато при себе был хорошо заряженный конденсатор, так что никакой магии он не боялся.

Он бежал, спотыкался, снова бежал, падал и вдруг он вбежал… в больничную палату сериала «Доктор Хаус». В палате стояла Тринадцатая. Она посмотрела на него, лукаво подмигнула и сбросила халат. Ее тело было обнажено, и она двигалась к нему… Точно такую же картину Гарри Грейнджер представлял себе пару раз, когда мастурбировал. Но теперь все происходило реально. Или не реально? Откуда могла взяться Тринадцатая?

— Это же магия, — и только он успел это сказать — видение рассеялось.

Так и не поняв, что это было, он решил продолжить гонку за Гермионой.

Гарри бежал по коридорам Хогвартса. Он подумал, что все, что сейчас происходит с ним — мир Поттерианы вокруг, письма в белых конвертах, книга Теслы, Тринадцатая из Хауса — все это очень напоминает любительское сочинение по мотивам книг о Гарри Поттере.

Как назывались эти сочинения? Кажется «фантики».

Тогда фантик про него должен называться «Гарри Грейнджер — узник экрана». И текст правит какая-нибудь панда-зомби.

Паноптикум…

Часть 2: Гермиона

Он заметил Северуса Снейпа у двери его кабинета. Хотя между ними было несколько метров, Гарри отчетливо разглядел, что лицо Северуса было белым, как снег, а руки его дрожали. Заметив Гарри, Снейп поспешно скрылся за дверью кабинета.

Гарри подошел к двери. Он понимал, что сейчас не лучшее время для беседы, но он не мог успокоиться, пока не найдет Гермиону. Он был уверен, что именно Гермиона была девушкой-попаданкой, и ему очень хотелось поговорить с товарищем по несчастью по душам.

Он подобрал максимум вежливых слов, слегка постучал в дверь кабинета и сказал:

— Уважаемый профессор Северус Снейп, не можете ли вы мне подсказать, где находится Гермиона Грейнджер?

— Она пошла в библиотеку, — едва слышно донеслось из-за двери.

— Спасибо, господин профессор! — крикнул Гарри и снова побежал. Ему было очень интересно, что же приключилось со Снейпом, но встреча с Гермионой была намного важней, да и насколько он помнил книгу, Снейп никогда бы не стал откровенничать с «этим выскочкой Поттером».

И вот, наконец, он, запыхиваясь, спросил у мадам Пинс:

— Вы не подскажете, Гермиона Грейнджер не здесь?

— Здесь, она за столом в читальном зале.

Гарри понесся в читальный зал, и за одним из столов он увидел знакомые кудряшки. Кроме Гермионы там больше никого не было, поэтому он смело подошел к ней и сказал:

— Привет от товарища по несчастью. Я знаю, что ты такая же как и я, ты из другого мира.

Гермиона подняла глаза на него.

— Из какого другого мира, Гарри, что ты говоришь?

— Гермиона, не бойся, они изменили второе условие, так что можешь говорить со мной смело. Ты, наверное, еще не получала письмо с третьим условием?

— Гарри Поттер, что с тобой случилось?

— Да никакой я не Гарри Поттер как и ты не…

Глаза Гермионы стали матовыми, она достала палочку и, прежде чем Гарри успел закончить фразу, произнесла: «аста ла виста, беби»

Все вокруг потемнело, как будто выключили свет. Гарри несло и крутило, трясло и давило в прессе, пекло огнем и пронзало гвоздями. Затем настало облегчение, хотя он все еще чувствовал дрожь в руках.

Свет «включили» опять. Теперь Гарри видел себя со стороны, его тело лежало на полу библиотеки. Неужели это все-таки смерть?

Но тут его тело открыло глаза, поднялось, отряхнулось и, глядя прямо на Гарри, спросило:

— Гермиона, ты не подскажешь, зачем я пришел в библиотеку?

— Слушай, ты себя хорошо чувствуешь? На тебе лица нет, — озабочено произнес второй (?) Гарри Поттер.

Он сглотнул. Он действительно чувствовал себя как после мясорубки.

— Кто я? — его голос звучал весьма необычно, — В смысле: Кто? Я? — поправил он сам себя (хотя ответ на первый вопрос волновал его гораздо больше).

— Нет, что-то с тобой не так. Я попрошу мадам Пинс срочно вызвать мадам Помфи в библиотеку. Вот стул, присядь.

Грейнджера понемногу «отпускало». Руки уже почти не дрожали, он уже чувствовал, что сидит на стуле, одежду, которая касалась его тела… Но он все еще не понимал, что произошло.

Прибежал Гарри Поттер:

— Вот зеркало, приведи себя в порядок.

Гарри Грейнджер посмотрел в зеркало, которое протянули ему. В зеркале он увидел лицо Гермионы-однофамилицы…

Он опять лежал в больничных покоях, причем даже на той самой кровати, где он лежал еще будучи Гарри Поттером, буквально чуть больше получаса назад. Его бывшее тело превратилось в настоящего, книжного Гарри Поттера и по пути в больничную палату рассказывало ему про то, как они будут пытаться спасти гиппогрифа и еще о какой-то чепухе. Он был бесконечно благодарен мадам Помфи, которая выставила Гарри за дверь.

— Как ты себя чувствуешь, милочка? — участливо спросила она у Грейнджера.

А чувствовал он себя, прямо скажем, не очень хорошо. Сначала в библиотеке ему полегчало, и он спокойно шел к больничным покоям, зная, что там сможет передохнуть и собраться с мыслями. Ну, для виду он прихрамывал и опирался на свою бывшую тушку. Но теперь… Теперь его опять начало жечь и крутить изнутри. Живот пылал, а в промежности было ощущение присутствия острого клинка в самом интересном месте. Он почувствовал, как между ног стало мокро.

«Я что, обмочился?» — подумал он. Грейнджер приподнял одеяло. Его сердце сжалось в комок от увиденного: между его ног расплывалось огромное кровавое пятно.

Он отбросил одеяло и отчаянно заорал:

— Спасите меня, я истекаю кровью!

К его удивлению, миссис Помфи не бросилась его реанимировать, а просто сказала:

— Ах, милочка, успокойся. Тебе же тринадцать лет. Поздравляю, с сегодняшнего дня ты уже не девочка.

— Не девочка, а кто? — озадачено спросил Гарри. Неужто он мутирует во что-то?

— Теперь ты — девушка!

И тут до Гарри дошло, что у него месячные. Это и вправду была участь, которая показалась ему хуже смерти.

Он проснулся в больничной кровати. Варкалось, хливкие шорьки пырялись по наве и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове. Настроение было отличным, пока не поднес руку к лицу, и не увидел на ней тонкие, девичьи пальцы. Гарри вспомнил, что теперь он — Гермиона Грейнджер. Но почему и как это случилось?