Я держался, мужественно хрипя от удушья, секунды две, а потом случилось неизбежное: я упал на спину, придавив собой Талли. Хвала Огню, на полу был постелен мягкий ковер, но все-таки я не на шутку забеспокоился о «существе», оказавшемся подо мной.

«Существо», радостно смеясь, стиснуло мне шею еще сильнее, да к тому же обвило ногами. К щеке прикоснулись влажные губы. У меня начало темнеть в глазах.

– Как я по тебе соскучилась, Морти! А ты по мне скучал? Почему ты так долго спал? А что тебе снилось? А я тебе снилась? А я была красивая? Скажи, что ты меня любишь?!

– Да ты же его задушишь, дура! – будто луч света, режущий тучи, ворвался в это безумие голос Натсэ. – Отпусти немедленно, или я тебя выпорю!

Угроза возымела действие, руки на моей шее разжались, и я рывком сел, разминая пальцами пострадавшую гортань. Продышавшись, медленно повернулся…

Талли, резко успокоившаяся, уселась, скрестив ноги, на полу и уставилась на меня, как на ожившую статую из святилища, с благоговением, трепетом и обожанием. Вынести этот взгляд дольше секунды я не смог. Однако, когда я опустил взгляд, легче мне не стало. Талли, разумеется, и не подумала одеться после сна, и ее ночнушка, без того короткая, задралась до самых бедер.

– Прикройся, – процедила Натсэ сквозь зубы и бросила ей на ноги плащ Мелаирима.

Талли тут же надула губы и ткнула в Натсэ пальцем:

– Морти, она плохая, злая! Она всегда на меня ругалась и даже немного била! Прогони её!

– Да? – подал, наконец, голос я. – А кто с тобой играл целую неделю?

Талли потупилась.

– Натсэ говорит, ты вела себя хуже некуда.

Талли сложила на груди руки, и вот этот жест уже явно принадлежал не моей сестре. Ох, чую, намучаюсь я, прежде чем разберусь, как работает этот «гибрид».

– Прости. – Голос стал нормальным, из него исчезли детские, дурашливые интонации. – Я волновалась за тебя, и мне было скучно. И кушать хотелось.

– Тебе хотелось есть, и ты целую неделю тут колесом ходила?!

Талли с серьезным видом покивала, глядя мне в глаза.

Мне всегда было интересно, откуда моя сестра берет энергию. В новом теле ничего не изменилось, передо мной опять был сумасшедший розовый кролик из рекламы батарейки, только барабана не хватало. Можно купить барабан, конечно. Навещу Вимента, спрошу, как бизнес, заберу долю… Это ж как давно я долю не забирал?! Так и вовсе потеряю уважение на рынке, с такими вещами не шутят. Нужно срочно выбираться наружу.

– Почему ты разговариваешь со мной, как с ребенком? – надулась тем временем Талли.

– А почему ты ведешь себя, как ребенок? – подал я встречный иск.

Она несколько раз тяжело вздохнула и опустила руки с таким видом, типа «ну ладно, буду взрослой, если тебе так хочется».

– Скажи, Талли, – попросил я, – как ты здесь оказалась? Ты понимаешь, что произошло?

Удивленный взгляд в ответ.

– Произошло?.. Но я всегда тут жила. Вместе с дядей, – кивнула она в сторону лежащего Мелаирима и вдруг нахмурилась. – Мы призвали тебя… Кажется, потому, что я тебя любила. Мне было очень больно… И… Я плохо помню. Кажется, мы когда-то жили вместе и любили друг друга…

Она подняла внезапно задрожавшие руки и сжала виски́

– Хватит, – поспешил я сказать. – Не надо вспоминать.

Талли опустила руки, ее лицо расслабилось.

– Почему не надо? – вмешалась Натсэ, и в ее голосе мне послышалась ревность. – Ей нужно вспомнить, разобраться, что к чему.

– Потому что ей больно, – ответил я. – Так же, как мне, когда я пытаюсь вспомнить свой мир. Голова на части раскалывается, и кто знает, к чему это приведет. Она теперь такая, как есть, и с этим придётся как-то свыкаться.

Прошлого уже нет, будущее еще не наступило. Всё, что у нас есть, – это здесь и сейчас.

Ага, вот и интерфейс проснулся. Мотивирующие цитаты поперли. Что ж, всё хорошо, что в тему.

– Морти, – жалобно позвала Талли, – ты ведь всё ещё меня любишь?

Ну и что я мог ей сказать в ответ? Был у меня хоть один крохотный вариантик?

– Конечно, люблю.

Талли с визгом бросилась мне на шею, обняла, уже не пытаясь придушить, и покрыла лицо поцелуями. Я машинально прижал ее к себе.

Я обнимал свою сестру, но это была ещё и Талли. Первая девушка, с которой у меня установилось какое-то подобие отношений. Первая девушка, которую я увидел без одежды. И с этим ничего нельзя было поделать.

– Да, Морти, – хихикнула она мне в ухо, – теперь я чувствую, что ты правда меня любишь.

– Так, хватит! – Я решительно отстранил ее от себя. Нашёл взглядом Натсэ, которая отвернулась к выходу, сложив на груди руки. – Пойдёмте… Пойдёмте, позавтракаем. Ну, или что там сейчас?..

Местное время: 23:34

– Поужинаем, – поправился я. – Там вроде какая-то перловка была.

Я посмотрел на Талли и добавил:

– Оденься, пожалуйста.

Она с готовностью кивнула.

***

Перловки было немного, и факт этот, похоже удивил Натсэ и смутил Талли. Однако обе девушки поступили, как леди, и сделали вид, что так и было задумано. Талли сказала, что не голодна, зато вытащила откуда-то из стены бутылку красного вина.

– А ну, отдай! – тут же вцепилась в бутылку Натсэ.

– Сама отдай! – потянула на себя Талли.

– Сейчас как всыплю! Тебе еще напиться не хвата…

Натсэ не успела договорить. Она вскрикнула и до пояса ушла в каменный пол. Талли, завладев бутылкой, показала Натсэ язык и отбежала к столу.

– Эй! – возмутился я. – Отпусти её!

– А вот и не хочу. – Талли показала язык и мне. – Твоя рабыня – ты и отпускай.

И принялась отколупывать пробку.

Я подошел к Натсэ, попробовал потянуть за руки – без толку. Меня земля легко отпустила, когда закончилась битва в саду дома Авеллы, но это потому, что я все-таки был магом. А у Натсэ магических сил не было. Совсем.

Я призвал руну Земли и повторил попытку.

– У тебя заклинания есть какие-нибудь? – спросила Натсэ.

Я, прищурившись, вызвал перед внутренним взором дерево заклинаний Земли. Оно всё было тусклым, неактивным. Насколько я помнил, что-то должно проявиться после того, как у меня образуется учитель. Значит что, Натсэ торчать здесь до начала семестра?!

– Талли! – грозно прикрикнул я.

Она обернулась, держа двумя руками кубок. Красная капля упала у нее с носа.

– Чего?

– Отпусти её.

– Не хочу, – надула губы Талли.

– Что значит, «не хочу»?! Это тебе что – игрушки?

Опять упала капля. На этот раз прозрачная и не с носа.

– А почему ты с ней живешь в одной комнате, а я отдельно? Ты с ней так ласково разговариваешь, а на меня только ругаешься!

Кубок задрожал у нее в руках.

Я всерьёз призадумался. В голове у Талли была самая натуральная каша, в которой она сама толком не могла разобраться. А уж такому тонкому психологу, как я, вообще непонятно было, с какого краю подступиться.

– Ты… её любишь? – дрогнувшим голосом спросила Талли.

Я увидел черный рисунок печати на её руке. Натсэ вскрикнула – каменные объятия сжали ее крепче.

Тогда я призвал руну Огня, и факелы, освещавшие столовую, вспыхнули ярче.

Я шагнул вперед, наполняясь спокойной злостью, которую мог полностью контролировать. С размаху ударил Талли по руке. Кубок полетел на пол, звякнул и покатился, вино выплеснулось. Талли вскрикнула и отшатнулась.

– Прекрати ломать мои вещи, – сказал я. – И кто тебе разрешил пить? Совсем ополоумела, пока меня не было?

Несколько секунд Талли-Талли боролась с Талли-сестренкой, и, наконец, победила последняя.

– Ну и пожалуйста, – крикнула она, и я услышал, как сзади скрежетнул камень, выпуская Натсэ. – Ну и целуйтесь тут, сколько влезет!

Она бегом бросилась вон из столовой. А я погасил руну.

– Прости, – сказала Натсэ, подойдя сзади. – Ты ее не догонишь?

Я покачал головой:

– Ей сейчас нужно пореветь. Потом поймёт, что поступила неправильно, и сама же извинится.

– Уверен? – Натсэ села за стол. – Ты говоришь о младшей сестре, а не о девушке, которая в тебя влюблена и ревнует.