Но не все сущности обитают в параллельном слое, некоторые – выходцы из нашего мира. Сущностью может стать часть души, застрявшая в междумирье. Известно, что душа многосоставна, и низшая ее часть обитает на кладбище или в месте гибели тела, пока не рассеется. Пребывание в нашем мире для души служит источником страданий – ей тут тяжело, особенно если родные чрезмерно переживают по умершему. Не зря во многих снах покойники являются родственникам, находясь по пояс в слезах, – так они пытаются достучаться до родных, чтобы те прекратили горевать.

Некоторые из низших душ становятся потребителями, когда родные подкармливают их своими переживаниями и частыми посещениями кладбища. Такая душа превращается в сущность – лярву, она пытается прилепиться к человеку через некротический канал и пьет из него энергию. Но не все души перерождаются. Не так давно Настя помогла душе получить упокоение – та маялась, обуреваемая жаждой мести. Но медиумов, подобных Насте, единицы, а потому, считал Николай, лучше принять смерть близкого человека и отпустить, чтобы душа ушла в астрал.

Далеко не все застрявшие души становятся энергетическими вампирами. Чудеса на могилах, мощи, обладающие волшебными свойствами, – все это свидетельства оборотной стороны медали. Люди, наделившие умершего святостью, ждут от него чудес и после его смерти. Приносят подношения, обращаются с просьбами, а потому застрявшая часть души наполняется силой и отвечает на молитвы исполнением желаний. Эгрегор – мощная вещь, особенно в опытных руках.

Вторая часть души присоединяется к роду и покровительствует потомкам. Именно оттуда и появляются родовые бесы, как полагал Николай, одним из которых обзавелся и он сам. Николай знал несколько историй, когда люди пытались приобрести родового беса: ночевали на могилах, приносили туда подношения. Ничем хорошим это не заканчивалось. Одного любителя мистики увезли в психушку, после того как он зарезал черного петуха на могиле своей прабабки и измазал себя кровью.

Да и родовой бес не сувенир и не магнит, который можно повесить на дверь холодильника. С ним надо суметь ужиться и научиться взаимодействию. Николай пока не смог понять, как использовать родового беса. Лечить, подобно колдуну, у Николая не получалось, а видеть сущности выходило от случая к случаю – не целенаправленно, а спонтанно. Спасибо, что родовой бес пытался помочь: не зря в особняке Николаю померещилась крыса, а потом в парке – змея. Хотя бы так.

Основная часть души, как считалось, отправлялась к богу или в тот слой реальности, откуда пришла. Возможно, адом для душ являлся слой реальности, где обитали сущности. Но что было раем, Николай не знал. Себя он считал агностиком: верил, что бог существует, но ни одна из религий не отвечала запросам Николая. Он допускал, что Иисус Христос жил, но что тот был богом – нет. Пророком, скорее всего. Все это не мешало Николаю отвечать на открытки, присылаемые матерью на Рождество и Пасху – зачем обижать близкого человека, да и праздники хорошие.

Вообще, религия для большинства людей недалеко ушла от магии: попросил святого – получил исполнение желаний. А нужна ли для этого молитва или жертвоприношение, не так уж и важно. Религия частенько подгонялась под требования правящего класса. Когда понадобился один верховный правитель, восторжествовала монотеистическая религия, где остальных богов заменили святыми. Но язычество до сих пор проглядывает из-под маски христианства.

Размышления Николая прервало появление Насти. Загоревшая, с распущенными волосами – она показалась Николаю настолько привлекательной, что перехватило дух, словно Николай получил удар в солнечное сплетение. Настя подалась вперед, таща за собой розовый чемодан на колесиках, и тот подпрыгивал, точно ему передалось ее нетерпение.

Николай очнулся от столбняка и побежал навстречу. Он вручил букет ирисов и заключил любимую женщину в кольцо рук, зарывшись лицом в Настины волосы. Они стояли так, забыв обо всем на свете, а после Николай подхватил чемодан, и они поспешили на автобус.

Рука затекла – на ней покоилась Настина голова. Николай осторожно, чтобы не потревожить Настю, освободил руку. Он разминал плечо, а сам смотрел в потолок, точнее, на лопнувшие по шву обои – в квартире потолки были обклеены именно ими. Зашевелилась Настя, она положила голову на ключицу Николая и прижалась.

– Что делаешь? – спросила она.

– Думаю: ремонт надо, – Николай надеялся, что Настя возразит, но она зевнула и согласилась: – Надо, так надо.

Николай обхватил ее и свободной рукой провел по обнаженной спине, задержавшись на ягодицах. Настя жадно прильнула к нему, собираясь наверстать упущенное за время в разлуке. Николая привычно бросило в жар, в ушах загудело, и волна возбуждения захлестнула его…

После они лежали и глупо улыбались, пялясь в потолок.

– Выходной… – Настя довольно потянулась. – Поедем?

– Куда? – Николай продолжал улыбаться.

– За обоями, – Настя стекла с кровати и отправилась в ванную. – Ты же ремонт хотел.

Когда они замеряли комнаты, кухню и коридор, Николай несколько раз успел мысленно обругать себя: кто дернул за язык? Но Настя загорелась идеей, поэтому Николай решил помалкивать: как-нибудь выкрутится. И только в строительном гипермаркете Николай осознал: он влип.

Настя зависала возле стендов с обоями, ей нравились одновременно обои теплого терракотового цвета и цвета бешеного лимона с рисунком в виде ломаных линий. Возле ламината Настя прочитала целую лекцию, что не стоит брать темные тона – вся грязь видна. Та же грязь могла быть заметна и на светлой серой плитке, у нее оказалась неправильная поверхность. На этой поверхности любая капля оставляла следы, как и грязь. В итоге, Николай решил не спорить, а уповать на судьбу – как-нибудь пронесет его через ад ремонта, благодаря надежным Настиным рукам.

Они ничего не купили. Настя набрала каталогов и сообщила, что нужно подумать. Николай приободрился: угроза ремонта отступила, словно робкий воин на поле боя. Дома Настя ходила по квартире с задумчивым видом, прикладывая страницы из каталога к стене. Николай следовал за ней с мрачным предчувствием: видимо, не отвертеться. Его швыряло, как на качелях, от надежды к отчаянию.

– А переедешь ко мне, – подытожила Настя. – Главное, мастеров найти.

К вечеру Настя отвлеклась: она записалась на какие-то курсы по развитию креативности, и ей выслали новое задание.

– Та-а-ак, – зачитала она вслух: – «нужно изобразить, что мужчина тоскует по девушке. Фотографию не использовать».

Николай с интересом воззрился на нее: и что придумает? Настя нахмурила брови:

– Достает ее платье и осыпает поцелуями.

Николай изобразил скепсис: как-то мелодраматично.

– Хорошо, – Настя поджала губы, сделавшись похожей на обиженного воробья, – орошает слезами.

– Не слезами, – не удержался Николай.

Настя поняла не сразу, а потом притворно возмутилась:

– Это пошло!

– Зато правдивее, – возразил Николай.

– Фу-у, как неромантично, – Настя укоризненно покачала головой. Она склонилась над ноутбуком. – А что, если он достает платье из шкафа и танцует с ним, прижимая к себе?

– А потом надевает и танцует канкан, – Николай расхохотался, вспомнив сцену с капитаном Шекспиром из фильма «Звездная пыль».

– Да ну тебя! – отмахнулась Настя. – Придумывай сам.

Николай слегка завис: и правда, как?

– Гора окурков в пепельнице, – выдавил он из себя.

– И что? – с недоумением посмотрела Настя.

– Переживает, много курит, – пояснил он.

– Из-за работы? – настала Настина очередь для подколов. – Как понять, что из-за девушки?

– А он окурками ее имя выложит! – озарило Николая.

Настя смеялась долго и со вкусом, смахивая слезы с глаз.

– Ладно, – пробурчал Николай. – Не хочешь, как хочешь. Пусть тогда мужик возьмет коробку в форме сердца, сорвет ленту и сожрет все конфеты в одно лицо.