Однако король франков, принятый в коллегию епископов, поставлен под их надзор. И об этом также говорит ему Адальберон. Церковь составляет «порядок», который управляется божественным законом и «образует Царствие Небесное, весь род человеческий ему подчинен: ни один государь из него не изъят». Когда король осуществляет свою государеву власть, он тем более от этого подчинения не избавлен. В одной из своих ипостасей король равен прелатам, в другой — зависим от них.

Этот альянс, осуществлявшийся на практике не без трудностей, представляет собой главный, самый ценный козырь сохранившейся части политического наследия Каролингов, системы, когда епископ в каждом городе надзирал над графом как представитель сюзерена. Однако в Западнофранкском государстве, в отличие от Восточнофранкского, короли в X веке не пытались развить такую систему, уступая епископам графские права в городах-сите. Эта практика лишь слегка затронула Западную Франкию, когда во второй трети X века она на недолгое время оказалась под контролем германского короля Оттона. Поставив на епископские кафедры клириков из своей молельни, Оттон передал графские права архиепископу Реймсскому, его викарным епископам в Лаоне, Шалоне, Бове, Нуайоне и епископу Лангрскому. Прелаты сохранили полученные права. Их преемники станут шестью духовными пэрами короны. Процесс поглощения духовными лицами светских функций на этом прекратился. Именно поэтому споры из-за инвеституры в XI веке потрясли Западнофранкское королевство в меньшей степени, чем Восточнофранкское.

По Адальберону, «королевское ремесло» состоит в том, чтобы твердо поддерживать res publica, восстанавливать «добрый мир» после потрясений, вызываемых сатанинскими кознями. Для выполнения своих функций король приглашает епископов на собор, ожидая от его членов «совета» и «помощи». Их он требует от воинов, носителей чести, ибо все те, кто наделен в королевстве «публичными функциями», обязаны этой честью его главе. Королевская власть держится на их «верности». Такое положение обосновывает Аббон из Флёри в главе «О верности, должной королю». Королевские функции осуществляются на обширном пространстве. Как можно было бы обеспечить их осуществление, если бы «первые лица королевства» не оказывали сюзерену «со всем почтением честь, на которую он имеет право»? Он — единственный. В самом деле, он заявляет о своем праве ни от кого не зависеть, быть на равных с другим королем франков — Германцем, хотя тот и утверждает, что унаследовал от Цезарей державную мощь над всей землей. Разумеется, Адальберон, как и монах Рауль, заявляет: «Они оба первые, один — король, другой — император». Но сразу же добавляет, что предшественники Роберта были «каждый одновременно королем и императором». И напоминает, что иногда император спасался бегством от этих королей. Наконец, Адальберон замечает, что в своем королевстве король является единственным лицом, не получающим за исполнение своих обязанностей emolumentum — жалованье. Его честь исходит лишь от Господа. Королевская власть составляет ключ политической системы.

Роберт, который царствовал над франками в 1000 году, получил помазание в 987 году, несколько месяцев спустя после избрания королем и помазания своего отца Гуго. Сам он вступил на престол согласно обряду освящения, благодаря своим способностям, которые передаются по наследству. Во всех книгах по истории франкского народа, которые тогда писали, утверждается, что существует королевская раса, подчеркивается династическая преемственность, восходящая к Фарамонду, потомку Приама. Харизма королевской власти передается по наследству. Ни один из ученых мужей не сомневается в этом. Однако применение данного принципа порой наталкивается на трудности.

Надо ли было делить королевство между братьями? Это сделали в 843 году. Однако с тех пор доля, отошедшая Карлу Лысому, разделу не подвергалась. Хотя у короля Лотаря было два сына; одного он определил в священники, другого повелел короновать еще при своей жизни, ибо считал королевское звание неделимым, как и «честь». Например, в Нормандии, у правителей которой рождалось много сыновей, лишь одного из них представляли на одобрение знатных людей, обязанных поклясться на верность новому государю. Но в течение X века не раз случалось так, что король франков умирал, не оставив наследника мужского пола, рожденного от его семени, способного выполнять государственные функции, сына, достигшего достаточно зрелого возраста, не слишком немощного. Так произошло в 954 году, когда скончался Людовик IV Заморский. Его сын Лотарь был ребенком, ему едва исполнилось 12 лет. Дядья Лотаря по матери — император Оттон, архиепископ Кёльнский Брюнон — защитили его права; они посоветовали своей сестре, королеве Герберге, обратиться за «помощью и советом» к Гуго Великому, который был тогда, по рассказу Рихера, «герцогом Галлов», то есть вице-королем Франкии. Он пригласил к себе не только епископов королевства, но и светских государей Бургундии, Аквитании и даже Готии. После одобрения, причем «единодушного», «знатными людьми различных наций» ребенок был коронован в Сен-Реми у королевских могил. В данном случае проблемой было несовершеннолетие Лотаря. С гораздо большими трудностями столкнулись в 987 году. Через год после смерти этого самого Лотаря скончался и его сын Людовик V. Потомства по мужской линии он не оставил. Выберут ли его дядю по отцу? В июле 987 года состоялся съезд знати в Санлисе, где архиепископ Реймсский провел выборы. По его словам, дядя усопшего Карл заключил незаконный брак, его жена происходит из милитов, то есть из разряда простых помощников власти; напротив, Гуго по прозвищу Капет, сын Гуго Великого, обладает всеми необходимыми для короля качествами, как физическими, так и духовными. Гуго был единодушно поддержан, а затем коронован.

Имела место узурпация? Кард и его сторонники утверждали именно так, но безуспешно. Хронисты той эпохи — Эмуан, Рихер Реймсский — полагали, что переход короны в другой род есть дело законное: наделенный добродетелями славных Каролингов, Гуго был более способен, чем его конкурент, царствовать по-каролингски. Что касается Одорануса из Санса, то этот автор, будучи приверженцем Капетингов, считает своим долгом заявить: Людовик уступил королевство в пользу Гуго. Несколько ранее, около 1015–1030 годов, когда епископ Санса находился в ссоре с королем Робертом, там была написана история франков, в которой Карла называли братом Людовика, а не его дядей, Гуго Капета — самозванцем. Эти суждения получили распространение в конце XII века, их разделял, в частности, Гуго из Флёри. Однако избрание Капета, продолжавшее предыдущую выборную практику, по всей видимости, казалось проницательным современникам простым поворотом политической интриги, нити которой держали в руках тевтонские короли.

Конечно, Гуго Капет стал избранником не только в силу своих достоинств, но и благодаря своему происхождению. Адальберон ободряет его сына Роберта: «Ты есть король и император, ибо продолжаешь давний род своих отцов». Гуго Великий действительно был сыном франкского короля Роберта и племянником другого короля — Эда. Гуго, бесспорно, не унаследовал королевскую власть. В 936 году после смерти короля Роберта I, брата своей жены, он обеспечил избрание на трон Людовика IV Заморского, восстановив таким образом каролингскую династию, приняв тогда титул «герцога Франков». «Герцога Галлов», как напишет Рихер. От своих предков этот государь унаследовал право распоряжаться в Нейстрии епископскими и графскими должностями. Гуго Великий был покровителем графов, чьи земли располагались на берегах Сены и вокруг Парижа, являлся аббатом монастыря Сен-Мартен в Туре с самой большой коллегией каноников, насчитывающей 200 человек. Они возносили молитвы перед останками апостола галлов, признанного небесного защитника франков, перед его плащом, облачением. (Очевидно, поэтому его сын Гуго будет назван «Капетом».) Кроме того, Гуго Великий держал в своих руках большие монастыри Сен-Дени и Сен-Жермен-де-Пре. Именно он являлся истинным властителем страны Хлодвига. Нормандские вожди признавали его потомка. Более того, этого сына, этого племянника своих коронованных предшественников Вильгельм Заморский сделал «вторым после себя во всех (его) королевствах», неким сверхгосударем, своим наместником не только во Франкии, но и во всей принадлежащей ему части Империи. По рассказу Флодоарда, ему были доверены Бургундия и Аквитания. Таким образом, в течение X века одна из династий, а именно династия, основанная Робертом Сильным, маркизом Нейстрии, постепенно возвысилась в рамках каролингской системы управления, большого дома, в котором власть передавалась от отца к сыну. Его глава Гуго Великий женил своих детей как король; подобно королю он послал с поручением к папе своего приверженца епископа Орлеанского. Гуго Капет дал своему сыну Роберту образование как королевскому отпрыску в римсской школе, наилучшей, находившейся рядом со священным сосудом, где хранился елей. Как и все другие, этот род пережил кризисы наследования.