Десять лет назад один из этих стволов, подобранный пастором Нилом[189] из Гриндельвальда, был датирован по С-14. Согласно этой датировке, гибель леса произошла 680±150 лет назад, то есть в 1270±150 г. Эта дата наступания ледника в XIII столетии очень близка к датировкам, полученным для Алеча (1210±100 г.). Следовательно, своего рода начало наступания (terminus a quo) относится самое раннее к 1150—1200 гг.
Совокупность ледник—торфяник Фернау (Бунте Моор) дает возможность определить и другим путем начало этого средневекового наступания (258]. И действительно, два слоя моренного песка, бесплодного, глинистого, с галькой, соответствующие двум наступаниям ледника — наступанию Фернау 1590—1850 гг. (или, по терминологии Майра, Xf) и наступанию средних веков (Xd) — разделены слоем торфа в 8—10 см высотой, который соответствует промежуточной фазе отступания ледника (Хе). Нормой прироста торфа на этой высоте считается слой 3 или 4 см за столетие.[190] Следовательно, между начальной фазой Xf (около 1550—1600 гг.) и конечной фазой Xd прошло от двух с половиной до трех столетий. С учетом всех данных можно сказать, что средневековое наступание ледника должно было начаться около 1150—1200 гг. Оно закончилось к 1300 г., а может быть к 1350 г. В этом случае мы имеем дело с эпизодом бурным, с наступанием хотя и относительно коротким, но весьма сильным и резко выраженным: явления эрозии, денудации и солифлюкции, сопровождавшие Xd, были более интенсивными, чем даже в начале Xf.
Существует ли для этого средневекового наступания (как для Xf в конце XVII столетия) эквивалент в Скандинавии? Чтобы ответить на этот вопрос, следовало бы вновь вернуться к досье о колонизации Гренландии викингами, вновь пересмотреть заключения, возможно, сделанные весьма поспешно по данным раскопок Нёрлюнда [279, стр. 228—259; 280], пересмотреть более основательные данные Лонгстафа [239, стр. 61—68] о расположении норманских ферм в Гренландии XIII в. Эти места стали впоследствии почти недоступными из-за льдов, перегородивших фьорды. Знаменитый текст Ивара Бордсона, к сожалению, единственный (и, возможно, несколько более поздний по сравнению с нашими альпийскими данными), остается одним из наиболее обещающих ориентиров.[191] Норвежский священник Ивар Бордсон, проживавший в Гренландии между 1341 и 1364 гг., пишет: «От Снефельнесса в Исландии до Гренландии — наиболее короткий путь, он занимает два дня и три ночи. Направление — прямо на запад. Посреди моря (фактически на побережье Гренландии) находятся рифы, называемые Гунбьернершир. Так плавали раньше, но теперь с севера пришел лед (en nu er kommen is) и подошел настолько близко к этим рифам, что никто не плавает старым путем, чтобы не рисковать жизнью».
Распространялись ли географические корреляции дальше Гренландии, как это было для последнего наступания Xf? Вполне допустимо. Во всяком случае, на Аляске, на леднике Бей, как говорит Франц Майр [258, стр. 279], образец окаменевшей древесины, датированный по С-14 и числящийся по описи под номером Y 7-1955, по-видимому, указывает на наступание ледников, современное средневековому наступанию в Альпах.
Итак, похоже на то, что это средневековое наступание, по крайней мере альпийских ледников, было довольно кратковременным, не более одного или полутора столетий и совершенно точно — не более двух столетий. Это наиболее короткий из всех длительных ледниковых эпизодов за три последние тысячелетия. Действительно, все эпизоды обычно длились два или три столетия, а может быть и больше.
Можно ли оценить размах отступаний, которые предшествовали этому средневековому наступанию ледников или следовали за ним? Некоторые указания об этом предоставляют данные ледников Алеч и Гриндельвальд: по-видимому, отступание в раннем средневековье (IX—XI вв.) было выражено в целом несколько сильнее, чем в XX в., по крайней мере то, которое осуществилось до настоящего времени. Действительно, деревья, уничтоженные при наступании 1200 г., росли в местах, где в наши дни лес еще не мог вырасти снова. А отступающий ледник Алеч до сих пор не освободил из-подо льда начало старинного трубопровода.
Однако, на мой взгляд, отступание ледников в 750—1150 гг. не заслуживает того названия, которое ему иногда давали[192], «второй климатический оптимум». Рассмотрим сначала вопрос о длительности. Это была небольшая умеренно теплая фаза, продолжавшаяся лишь несколько столетий, тогда как подлинный оптимум распространялся на тысячелетия.
Но главное — это вопрос о разнице температур. Несомненно, климат четырех столетий, начиная от времен каролингов и до начала эпохи великих географических открытий, должен был быть довольно мягким, как и в XX столетии, а возможно, и более мягким, а потому будет вполне разумно предположить, что этим (сами того не ведая) воспользовались викинги для колонизации северных и труднодоступных областей — Исландии и Гренландии.
Однако нет никакой возможности пойти дальше этих осторожных предположений. Ибо по данным пыльцевого анализа мы знаем, что флористические сообщества, характерные для климатического оптимума, не восстановились к тысячному году. Возьмем простой пример из десяти возможных: к XI в. орешник не завоевал своих «оптимальных» позиций на севере Скандинавии...
Таким образом, разница в средней годовой температуре между этим теплым периодом и холодным периодом, который следовал далее (примерно с 1200 г.), вероятно, была такой же (может быть, на несколько десятых градуса больше), как и разница между холодным периодом 1800—1850 гг. и теплым периодом 1900—1950 гг., то есть не более 1°С. Для объяснения характерных особенностей теплого периода тысячного года нет необходимости предполагать, что разница в температурах была значительно больше 1°С (2°С или более).
Кроме того, «теплый период» и отступание ледников в раннем средневековье, по-видимому, характеризуются довольно сильной засушливостью в Западной Европе. Эти засухи могли быть результатом двух причин: малого числа дождей и сильного испарения.
Действительно, торфяники отмечают влажные периоды появлением в их стратиграфии характерных слоев, или «рекуррентных поверхностей». Эти слои соответствуют усилению развития сфагновых или гигрофильных мхов. Интерпретация этих уровней — дело тонкое, так как они могут соответствовать случайному сильному затоплению торфяников или же четко выраженной фазе увлажненности.
Многочисленные датировки по С-14 позволили Овербеку определить хронологические «ножницы», в пределах которых встречаются эти рекуррентные поверхности, обозначаемые буквами Ry.
Выводы Овербека для немецких торфяников: в нашу эру рекуррентные поверхности обнаруживаются между 400 и 700 гг. (RyII) и в 1200 гг. (RyV). IX—XII вв. полностью их лишены. Эта последняя «теплая» эпоха является, по-видимому, также и засушливой.[193]
В отношении этого сухого периода представляет интерес один, к сожалению, поздний текст, составленный Буленвилье по записям интендантов времен конца правления Людовика XIV [37, стр. 136]; он касается реки Сарт — реки всегда полноводной, типичной для очень влажной страны. И вот эта река за исторический период высыхала трижды, как самая заурядная средиземноморская речушка. Первый раз это было (год не установлен) во время царствования Карла Великого, второй раз — при Людовике Благочестивом (814—840 гг.), в третий раз река пересохла в июне 1168 г. за короткие полчаса. Характерны ли эти три экстремальных эпизода для сухого или относительно сухого периода IX—XII вв.?
