— Миша, я хочу с тобой. Ты мне всегда нравился. Я при Кольке боялась всегда. Но теперь не боюсь.

— Э…э…

— Давай, пойдем вдвоем туда в кусты, а этих двоих я не хочу. Я хочу встречаться только с тобой.

Миша, не большого ума даже трезвый, а уж сейчас и подавно. Он скомандовал братьям алкашам валить в общагу и пошел поглубже в лес с вожделенной Верой. Она показала ему грудь. Скорее всего это был для него первый раз, так что он совсем запамятовал и начал лапать ее как свинья. Хотя, даже хуже. Свиньи — нормальные животные. В ним нет вопросов. А вот к насвинячившимся людям — много вопросов. Вера удостоверилась в том, что те двое свалили и расстегнула ширинку Мише. Он был несказанно рад. Потом она мощно ударила веткой по его “достоинству”. Он застонал. Она закрыла своими руками его рот — чтобы те двое не вздумали вернуться услышав что-то неладное. Миша застонал и даже немного заплакал. Урод. Вера нанесла еще несколько ударов по почкам и печени. расстегнула ему ширинку, вложив обратно то, что высунулось и поволокла его к дереву. В этом лесу не водились никогда ни волки, ни лисы, очень безопасное место. Обвязала вокруг дерева его же ремнем, снятым со штанов и нанесла ему по лицу и корпусу столько ударов, сколько захотела. Он выжил, она же не убийца.

На утро алкаши нашли его избитого и он молчал — ничего не мог сказать. Стыдно было. Забегая вперед, эта история его ничему не научила — он окончательно скатился после университета. Вера тайком пробралась под утро в свою комнату, рассказала вкратце своей соседке что произошло и они моментально, за час съехали в другой район на съемную квартиру. Жить в общежитии теперь было не безопасно. Денег у них было впритык — но в студенчестве можно немного поголодать. Они немного подрабатывали по юридической практике и могли себе позволить переезд. С натягом — но могли. Университет Вера окончила хорошо. Колька все знал, но боялся с ней заговорить. Те парни были еще больше в ужасе. Тогда, за одну ночь, она повзрослела. Она не позволила себя обидеть, наказала всех, кто этого заслуживал. И воспитала в себе характер, который невозможно сломить. А те ублюдки закончили плохо. Когда она уже блистала в Китае, половина из них скочурились. Тоже мне юристы. А она двигалась дальше — борясь каждый день за свою жизнь. Не всегда чисто, но всегда честно по отношению к самой себе. Она не святая. Она честная перед самой собой.

Вел Ким оказался лапочкой, он настолько боялся того, что его жена что-то узнает про его случайные похождения, что сразу же согласился устроить Веру к себе вторым секретарем. Первый секретарь у него уже был — почему-то мальчик лет 23. Но не будем об этом. Оклад был нормальный для старта новой жизни. Хотя в ее возрасте хочется денег побольше. Вел Ким оказался славным малым — и в те дни, когда его жена точно куда-то уезжала — отдыхал только с ней. Он был неплох в сексе, но не особо следил за своим телом. В другой ситуации у него не было бы шансов на отношения с такой, как Вера. Даже в ее нынешнем периоде жизни. И он это понимал, и она это понимала. Это был временный союз, пока Вера “зализывала раны”.

Один из таких вечеров даже получился романтичным. Вел Ким это так позиционировал.

В своей квартире он расставил цветы на столе. Приготовил, абсолютно сам, утку по-пекински, купил хорошего французского вина. Вера решила по случаю его порадовать и прикупила на свою скромную зарплату новое эротическое белье.

— Вера, ты восхитительна сегодня.

— Вел Ким, все для тебя, мой любимый.

Он по-прежнему смущался в те моменты, когда она смотрела ему в глаза.

— Каким ты был раньше? В студенчестве.

Вера немного владела китайским, столько лет все-таки прожила, но чаще они говорили на английском.

— Вера, я был скромным. Впрочем как и сейчас. Не думаю, что мой характер как-то поменялся.

— Ну ты же о чем-то мечтал? Чего-то хотел?

— Да, я скрипач.

— О как…

— Я хотел стать большим музыкантом.

— Что тебе помешало?

— Жизнь. Понимаешь, скрипка — это когда ты 8-12 лет готовишься, ставишь технику исполнения, разучиваешь произведения и уже после этого выходишь на малую сцену. У вас в России это называется филармонии. Здесь — просто, концертные залы.

— Как интересно.

— И к тому моменту, как я достиг хорошего среднего уровня, стало необходимо зарабатывать деньги. А игрой на скрипке только единицы могут зарабатывать большие деньги, большинство — остаются неизвестными.

— И с банком проще?

— Намного. Там много раздолбаев, чья карьера никак не движется. Стоит на месте буквально. Поэтому с той дисциплиной, что у меня была с детства из-за скрипки — я смог здесь много добиться.

— Ну а что дальше тогда?

— В каком плане?

— Чего ты хочешь еще? Вновь играть на скрипке?

— Нет… для этого надо год порепетировать, прежде чем на людях показаться.

— О чем ты тогда мечтаешь?

— О такой женщине, как ты.

— …

— Ты просто золото. Но я понимаю, что ты вынуждено со мной, не на долго. Пока не вырвешься наверх. Я так и не узнал ничего про тебя. Но я знаю, — я для тебя временное явление.

— Ну давай сделаем этот рывок наверх вместе?

— Как?

— Давай продвинем тебя в другой банк, покрупнее?

— …э…

Вера понимала, что ей сейчас, без новых подарков судьбы, лучше тащить его вверх, чем ничего не делать. Одна без него она — никто. А за Аней она еще вернется. Всему свое время.

— Как же мне это сделать?

— Какой банк тебе нравится?

— Главный банк города.

— Он прям так и называется?

— Да.

— Хорошо. На кого ты там потянешь?

— Вице-президент, младший.

— Может, на старшего вице-президента?

— Для этого надо им что-то предложить.

— У меня остались связи в России, можно что-то придумать.

— Давай.

Конечно ей было страшно. Но находиться на родине она больше не могла. Она уже сменила имя на Вера. Но еще не стала той, кем она является сейчас. Ее настоящей родиной был суровый Сыктывкар. Но до переезда в Китай она жила в Чите. Вы бывали там? Она прожила там достаточно, что бы захотеть пожить где-то еще. И тут попался интересный вариант. Она все еще занималась юридической практикой, но денег это давало на еду и недорогие шмотки. Квартиру снимала пополам с разными подругами. Часто переезжала. В один пятничный день в баре, попивая коктейль к ней начал приставать парень средних лет, ближе к 40. Хотя по его обрюзжшему телу было точно не понятно. Вера усвоила уроки пятилетней давности и уже давно тренировалась. Да не просто фитнес с турниками и брусьями, а бокс. Зачем спросите вы? Ну тогда вернемся еще раз к вопросу — “вы бывали в Чите?”. Парень настойчиво хотел ее облапать, хотя она часто приходила в этот бар просто посидеть в одиночестве в углу. И подумать о жизни. Здесь всегда было малолюдно. А тут — аж целый один дебошир. Он дергал ее за волосы, прикасался к попе. Она отсела. Через 5 минут, его пьяные, но уверенные глаза нашли ее вновь — через один столик в полумраке. Он подсел.

— Слушай, приве…т…е…э…

Язык заплетался, как иначе.

— Я тебе сейчас врежу и даже ментов вызывать не буду.

— Оу, полегче, крошка.

Легкий удар по печени. Он согнулся, но на пол не упал. Подошел управляющий бара. Он помнил Веру и спросил нужно ли помочь.

— Нет, все хорошо. Сейчас он протрезвеет и сам уйдет.

— Как скажешь. Звонить ментам точно не надо?

— Нет, сами разберемся.

Он сначала покраснел, потом посинел. Потом закинул руки на стол и, облокотившись, предстал перед Верой в новом виде. Действительно немного протрезвел.

— Извини, я перебрал. Меня Никита зовут.

— Вера. Чего надо?

— Ты красивая.

— Уже давно не новость.

— Извини.

Может он и нормальный. Не понятно.

— Вера…

— Чего тебе.

— Извини, что руки распустил. Я это — сегодня с Китаем сделку закрыл. Отмечаю.