– Это слезы, – сказал брат.

– Слезы? – удивилась девочка.

– Там розы плакали кровью… – сказал Андрейка. – Я видел…

На следующий день из-за взрывов в спортзале здание школы начало рушиться, был произведен штурм. Заложников освободили. Более трехсот человек, включая сто восемьдесят шесть детей погибли.

Глава 6. Где чуда чудные и дива дивные…

Под ногами все больше и больше хлюпало. Вероятно, сначала она пробиралась по дну ручья, который все наполнялся и наполнялся, и вот она уже брела почти по колено в воде. Русло ручья, меж тем, становилось все шире, а течение все сильнее. Она пыталась держаться берега, одной рукой цепляясь за ветки деревьев, свисающие к самой воде. Второй рукой, в которой был посох, она нащупывала дорогу. Посох то и дело проваливался в подводные ямы. Еще немного, и ей попросту некуда будет ступать. «Интересно, – подумала Виктоша, – а смогу ли я плыть в этих ужасных калошах?» Основным условием было: ни при каких обстоятельствах самой не снимать их, идти пока они сами собой не развалятся и не исчезнут. «А если я поплыву, и они свалятся, это будет считаться? Хотя, как плыть с этим жутким железным посохом? А его тоже нельзя выпускать из рук…»

Посох, очевидно, «подслушал» ее мысли и оскорбился, так как пропустил очередную подводную яму, и Виктоша почувствовала, как земля ушла у нее из-под ног. В ту же минуту вода подхватила, закружила и понесла ее. Из последних сил пыталась она ухватиться за ветки, но руки лишь скользили по мокрому глинистому берегу, не находя ни малейшей травинки, ни сучка, ни корешка. Течение усиливалось. Водоворот тянул ее все дальше и дальше от берега. Она начала захлебываться, замахала руками, пытаясь вырваться на поверхность и плыть.

В какое мгновение она потеряла калоши и посох, она не заметила, надеясь, что они все-таки исчезли по волшебству и тогда, когда надо. Борясь с течением, она залезла в карман, достала просвиру и быстро сунула ее в рот. Почувствовала противный вкус ржавого железа, и тут же просвира начала таять. Виктоша судорожно проглотила вязкую массу, вкус которой на этот раз совсем не был медовым. На что он было похож в этот раз, разбираться было недосуг – круговорот продолжал крутить и вертеть ее, изо всех сил стараясь утопить, сил бороться с ним оставалось все меньше и меньше. «Неужели я все-таки просто потеряла эти проклятые калоши и посох…» – с тоской подумала Виктоша. – «Как жалко маму и папу, они так никогда, наверное, и не узнают, что лишились своих детей…» Волна накрыла ее с головой…

– Тону! Тону! – закричала Виктоша и вскочила на ноги. Перед ней стоял Андрейка и хитро улыбался, за спиной он, явно, прятал кружку, из которой только что окатил сестру.

– Ну, погоди у меня! – рассердилась Виктоша и кинулась за братом. Он ловко вывернулся, бросился к лестнице на второй этаж и через две ступеньки поскакал наверх. Девочка кинулась за ним. У лестницы резко затормозила. Что это? Потрясла головой. Да какая разница! Кинулась наверх. Догнала. Схватила. Крепко-крепко прижала к груди.

– Андрейка, милый! – не помня себя от радости, закричала она. – Мы все-все исправим! Ничего не будет! Я знаю, что надо делать. Первым делом надо предупредить велосипедистов! Сиди дома. Я скоро вернусь.

Она поспешно вернулась в спальню, скинула с себя пижаму, надела сарафан и выбежала на улицу. Только бы успеть!

На перекрестке за торговым центром в это солнечное утро было много велосипедистов. Кто-то ехал на дачу, кто-то на пляж, кто-то просто выехал всей семьей на прогулку.

Их должно быть двое: мужчина и женщина, у одного из них велосипед черный, а у второго… Какого цвета был тот велосипед на капоте машины? Виктоша никак не могла вспомнить. Она беспомощно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, кто ей нужен, к кому бежать. Да и что она скажет? Не надо ехать на перекресток вас сейчас собьют? В лучшем случае ее примут за сумасшедшую! И потом, как не ехать на перекресток, если она уже на перекрестке! Надо бежать туда, откуда они выехали! Но… откуда они выехали? Она не знала…

Надо, чтобы остановили машину! Надо найти сотрудника Госавтоинспекции или простого милиционера! Она заметалась по тротуару. Надо остановить синюю машину! Резко остановилась. Она помнила только цвет машины, но не ее марку. Потребовать остановить машину жены депутата… остановить все движение на перекрестке!

Воспользовавшись паузой в движении велосипедов и автомобилей, Виктоша смело шагнула на дорогу и начала танцевать. Сначала коряво и неуверенно, но постепенно откуда-то из глубины души начали возникать звуки, аккорды, они звучали все громче, искусно переплетаясь и рождая красивую ритмичную мелодию, под которую руки и ноги сами начали выписывать замысловатые искусные па.

Прохожие останавливались, водители высовывались из окон, велосипедисты тормозили. Кто-то нетерпеливо гудел, кто-то показывал на нее пальцем, кто-то крутил пальцем у виска, а кто-то просто смотрел, завороженный магией ее движений…

Визг тормозов заставил ее обернуться. Дальше она видела все, как в кино, когда движения замедляются… Кажется, всезнающая Лариска – будущая звезда сцены и кинематографа, говорила, что это называется «в рапиде». Со стороны их коттеджного поселка бежал Андрейка (конечно, он не мог усидеть дома и всю дорогу крался за ней, а теперь решил присоединиться к ее так называемому «флеш-мобу»!), а наперерез ему, от леса на огромной скорости несся синий автомобиль, который уже не успевал затормозить…

***

Внезапно тьма окутала ее – не было ни перекрестка, ни Андрейки. Все тело ныло и болело, голова раскалывалась. Она открыла глаза. В предрассветном сумраке увидела несколько склоненных над ней лиц. Дернулась, попытавшись вскочить. Какая-то женщина в длинном темном плаще с капюшоном наклонилась к ней и помогла сесть.

– Ну, как ты? – спросила она. – Оклемалась? Мы уж думали, не выкарабкаешься.

– Где я? – хрипло спросила Виктоша и обессилено откинулась назад, как будто этот простой вопрос высосал из нее остатки сил. Ее подхватили и помогли прислониться спиной к дереву.

Полуприкрыв глаза, Виктоша разглядывала окружавших ее людей. Помимо женщины, что стояла ближе всех к ней, здесь были в основном мужчины в холщовых штанах, заправленных в высокие сапоги, широких рубахах, поверх которых были надеты кольчуги, некоторые в руках держали остроконечные или рогатые шлемы. Женщины стояли поодаль и как та, что помогала Виктоше, кутались в длинные темные плащи с капюшонами. То место, где она находилась, очень смахивало на партизанский лагерь. Когда-то, читая книги о войне, Виктоша видела подобные картинки: разбросанные по поляне костры, вокруг которых копошились люди, шатровые шалаши, наполовину прикрытые густым слоем лапника, кто-то чинил сапоги, кто-то точил топор… Вокруг непроглядной стеной возвышался глухой лес. Где-то совсем рядом журчала река, и встающее из-за нее солнце слегка золотило верхушки старых елей и берез.

– А ты, кто такая, что вопросы тут задаешь? – прищурился один из мужиков и, наклонившись к ней, грозно погрозил черным то ли от копоти, то ли от грязи пальцем. – Мобудь, шпиенка какая, а?

– Я брата ищу, – просипела Виктоша. – Мне к Яге надо… К Бабе Яге… сестре средней…

Мужчины, как по команде, резко отступили от нее прочь. Женщина поспешно наклонилась и зашикала на нее:

– Тише! Тише! Нельзя так! Никто не смеет Ягу Виевну бабой называть! Неровен час, услышит – не сносить тебе головы! Да и нас за то, что вытащили тебя из воды, не помилует!

Виктоша испуганно замолчала и огляделась по сторонам.

– А, вы, что стоите тут? Представление смотрите? – накинулась женщина на мужиков. – Бредит девка-то! Бредит! Чай сколько времени в ледяной воде провела… Дана отпустила ее, спасибо ей – теперь все в порядке будет. Идите по своим делам! Идите!

Все послушно расползлись по лагерю. Лишь Виктошина собеседница осталась с ней и села, привалившись к стволу, с другой стороны дерева.