- Нет. Записать ещё одного члена семьи.

- Светловолосая... интересный случай. Удочерили?

- Да.

- Впервые на моей практике такое. Зажиточные люди же не берут никого со стороны в свой род. Что Вас побудило на это?

- Господин, здесь нет никакой причины. Она моя дочь. Так и запишете у себя. Обойдёмся без упоминания удочерения.

- Вы же понимаете, что я не могу зарегистрировать эту девочку как родную дочь? Она значится в списке сирот. И там же... - мужчина полез в ящик позади и вытащил один документ, - Вот, смотрите. Когда её привезли в приют, мы сделали запись. «Девочка. Одиннадцать - двенадцать лет. Без имени. Отличительная особенность: светлые волосы. Народность: сигила. Родителей нет». Даже в список населения её занесли как полную сироту. Могу отметить только как приёмную.

- А нельзя ли вычеркнуть её имя из того списка? И занести заново, как родную дочь семьи Релтиг.

- Даже если это возможно, Вы заметно с ней отличаетесь. Появятся вопросы, поползут слухи. Вы этого хотите? Да и какой Вам толк от статуса «родной дочери»?

- Господин, войдите в положение. Девочка и так настрадалась за свою жизнь. Не хотелось бы, чтобы люди считали её приёмной. Поэтому и прошу о таком.

- А Ваш муж дал своё согласие на это?

- Целиком и полностью поддерживает.

- Хорошо. Найдёте свидетеля происхождения девочки, и я попробую внести изменение в список. Но ничего не обещаю. Придётся ведь ещё избавиться от некоторых других записей.

- Завтра вернусь со свидетелями. И очень щедро оплачу Вашу работу, - неужели коррупция?

- Только давайте аккуратно. Не хотелось бы лишних глаз, - точно она! Хотя чего я удивляюсь?

- Не беспокойтесь.

- Так, а теперь опросим девочку.

Мужчина присел поудобнее и вновь приготовился писать. А меня подсадили ближе к столу. Мама отошла на диван в углу, взяв с полки небольшую книжку.

- Имя?

- Сария Релтиг.

- Женское имя из альянса? Кто же тебе его дал?

- Долгая история, господин.

- Тогда пошли дальше. Какую дату рождения указать?

- Давайте вчерашний день, когда я вернулась домой.

- Хорошо... - несколько раз чиркнул на бумаге и вновь глядел на меня, - И оставлю тебе «двенадцать лет». Хотя выглядишь старше. Народность указать?

- Если оставим старую, то у родителей будут проблемы?

- Определённо. Но было бы жаль стирать из истории племя сигила.

- А я точно единственная осталась?

- По крайней мере, больше никто не значится из этой народности. Это племя жило в одном месте. Малочисленное. Не удивительно, что одна атака стёрла их с лица земли. Может и есть кто-то, кого не было в тот день в деревне. Зато точно уверены, что ты оттуда. Решай.

Не хотелось бы предавать память о родичах, которых даже не помню сама. Они дали жизнь той, в кого я обратилась. Но в моей новой жизни родными стали только члены семьи Релтиг. Прошлых родителей не знаю вовсе. Сложный выбор. Однако стрелки склоняются больше к тем, кто меня точно любит, и именно сейчас.

- Если так нужно для правдоподобности, то укажите народность моих родителей.

- Так и запишу.

- Это всё?

- Нет. Сария, есть какие-нибудь навыки?

- Читать умею. Писать простые буквы, не прописные. Ещё считать.

- И откуда же этому всему научилась?

- Само получилось. Чтобы не скучать, занималась всяким.

- Если это правда, то в школе тебе будет проще.

- Господин, Вы же точно напишете меня как родную?

- Постараюсь. Будет сложно, но попробую. Тебе тоже это настолько важно?

- Я родная дочь. Не хочу, чтобы другие сомневались. Вы тоже.

- Я всё заполнил. Потом передам анкету с поправками дальше. Остальное решится завтра.

Поблагодарив господина, вышли из здания и направились в соседнее. Поскольку мама беспокоится ещё и о моём здоровье, то хочет показать самому авторитетному человеку в этих местах. Он не принимает даже середняков, если только это не экстренный случай или подозрение на страшную заразную болезнь. Этот человек единственный, кто способен на многое. Специалист по нескольким медицинским вопросам. Имеет непоколебимый авторитет. А я его побаиваюсь, после узнанной информации. Ведь доктор, во время осмотра, молодых женщин пропускает без очереди, вынуждая остальных сидеть и ждать. Очень подозрительно.

В его скромном кабинете интерьер даже был похож на поликлинику из моего старого мира. Также бедно и дёшево, многое нуждается в ремонте. Но лучше, чем врачебные сараи для бедняков, построенных известно из чего. Антисанитарии не увидел, однако и стерильности тоже. Словно музей медицины прошлого. В моём городе было заметно лучше с ней. Полы каменные и холодные. Стены отштукатурены, вроде бы. Снизу обделаны деревом. Скамьи сделаны вообще и каких-то старых перекрытий.

Доктор, как и ожидалось, узнав про мой приход, попросил одного господина подождать за дверью, пока меня будут осматривать. И мы спокойно прошли без очереди, напоследок словив несколько пробивающих взглядов на себя. Закрыв за собой старую дверь, прошли внутрь. Мама опять осталась в сторонке, подталкивая меня вперёд. Иди, мол, одна. Поправив свою седую короткую бороду, старый господин начал писать документ. Эта бумажка необходима в среде богачей, ведь по ней видно, что ты точно здоровый человек, и тебя можно брать в любое общество, на любое мероприятие. Не ожидала ничего такого на южном континенте. Хоть какая-то устроенность проявляется. Правда, это не касается остальных, только зажиточных людей.

- «Сария Релтиг». Записал.… Снимай платье, осмотрим тебя.

- А трогать не будете?

- Деточка, я врач. Это моя работа. Только платье.

Проблема была одна. Очень серьёзная. Поэтому не хотела снимать платье. Я попыталась намекнуть врачу об этом. Как назло, мама куда-то вышла, оставив меня совершенно одну. С взрослым мужиком. Врач он или нет, он мужчина.

- Понимаете, господин, мы ещё не всё успели купить.

- И что?

- Можно не снимать платье? Пожалуйста.

- Хорошо. Поступим иначе. Но пощупать тебя надо обязательно. Вдруг у тебя есть кожные заболевания.

- Клянусь, нет их!

- Вот и проверим. Не трать моё время и не мучай людей за дверью. Закатай рукава.

Сделала, как он и сказал. Хотел осмотреть всё от ладони до плеча. Рукав у платья короткий, было легче его оттянуть. Врач рядом же вёл записи, попутно возвращаясь к осмотру. Ничего странного не делал, и я решилась довериться ему.

- На твоих ладонях отчётливо видны следы физических нагрузок. Таскала тяжести или работала на поле?

- Я из приюта. Заставляли трудиться.

- Их можно понять. Смотри на свои руки, - господин их пощупал в трёх местах, - Плотные и крепкие. Самое-то для тяжёлой работы. Приспусти платье. Плечи хочу осмотреть.

Опять же пришлось выполнить всё. Расстегнула спереди немного и открыла плечи, насколько могла. Дальше вниз нельзя было. Доктор это понял и не заставлял показывать больше. Ему было достаточно и того. Убедился полностью, что ничем не болею. Никаких кожных заболеваний нет. Однако провёл рукой по моей спине, засунув руку под ткань.

- И вправду…

- Что?

- Спина у тебя такая же крепкая. Впрочем, я ничего плохого в этом не вижу. Лишь бы здоровая была. А у тебя всё в порядке. Теперь пощупаем спереди.

- Нет! Не надо!

- Опять ты за своё… Я только рукой проведу и всё. Очень быстро.

Выбора не было. Осталось ждать, когда он всё быстро там потрогает и скажет результат. Однако он не торопился заканчивать. Не смотрел нисколько, даже отвёл взгляд в сторону окна. Изучал состояние кожи и размер изучаемого объекта. К счастью, как только смущение проявилось, врач всё закончил. Вернулся к своей бумажке.

- Очень даже неплохо для твоего возраста. Не больше нормы и не меньше. Детей точно прокормишь. Болезней нет.

- Скажите, пожалуйста, что теперь точно всё. А-то мне страшно.

- Сил нет, на тебя смотреть больше. Стоишь и мнёшься. Но это ты, конечно, очень зря. У тебя очень интересная фигура. Здоровое тело. Очень развитое. Если тебе двенадцать лет, то ты опережаешь свой возраст. Не буду тебя больше мучить и запишу, что всё отлично. Со здоровьем полный порядок.