- Не беспокойся, Сария. Со мной всё будет в порядке. Иди домой. Я отдохнула и смогу заняться чем-нибудь по мелочи. Не заставляй своих родных ждать. Завтра увидимся.

- Я буду с тобой.

- Не надо. Иди, дорогая. Беспокоиться обо мне не нужно. Лучше подумай о своём будущем и о своих детях. Как назовёшь-то их?

- Пока не думала над именами.

- А есть ли у тебя на уме какое-нибудь имя, которое бы ты точно передать ребёнку?

- Наверно, прозвучит глупо, но девочке я бы дала имя «Нина». Свою куклу так называла, представляя её своей дочерью.

- А для мальчика какое?

- Без понятия совсем. Может быть, «Гриша»? Оно в голове сейчас крутится.

- Странное имя. Впервые такое слышу. Откуда оно?

- Прости, бабушка, не могу сказать. Секрет, который точно не раскрою. Никто не поймёт.

- Тогда не буду спрашивать.

- Тебе точно стало легче?

- Да. Мысли о твоих детях подняли мне настроение. Спасибо. Можешь идти.

Безумно не хотелось уходить. Но пришлось вернуться домой. Там тоже хватало дел для меня. Кроме присмотра за братиком, добавила себе заботу о Афи. Выходя из дома Сефины, думала и о своей юной служанке. Не нагружала её ничуть работой, позволяя просто отдыхать по вечерам. Она, совершенно точно, хотела быть чаще с Фальдо. Я вновь оставила их одних, попросив не беспокоить. Настроение в тот день у меня испортилось. Сидела в своей комнате, лишь дожидаясь следующего дня, когда смогу сходить к бабушке Сефине.

Утром первым же делом побежала к ней. Не завтракала даже. Только собралась и сразу же вышла из дома. Мчалась, лишь бы скорее увидеть её. Проведать и провести вновь день по обычному распорядку. Всё как раньше устроить. Беспокоилась сильно. Всяческие плохие мысли приходили в голову, пока я бежала.

Добравшись до места, сразу заподозрила неладное. Со стороны вроде всё как всегда. Только стояла полная тишина. Ни единого звука не доносилось из дома. Я мигом ворвалась внутрь. Миновав коридор и первые комнаты, добежала до спальни, где обычно Сефина отдыхала. И никого внутри не нашла. Затем проверила другие места в доме, в том числе сад. Пусто. На зов никто не окликался. Остальное без изменений. Всё на своих прежних местах.

Чуть позже нашла на столе небольшую записку с очень знакомым почерком. Написано не очень много. И видно было, что слова давались с трудом. Бабушка Сефина оставила мне сообщение не просто с прощанием, а ещё просьбой и пожеланием хорошей жизни. Утирая слёзы на глазах, я сидела в кресле и читала записку, продолжая не верить в происходящее. Согласно написанному, госпожа захотела поехать в свои любимые места перед смертью. Вновь повидать мир за пределами города. Семьи у неё нет нигде, зато есть куда приехать. Повспоминать прошлое. Она просила меня не беспокоиться, а жить дальше и радоваться жизни рядом с любимыми людьми, которых я имею. Ценить их всегда настолько сильно, как только смогу. Любить всех, кто рядом. Оставаться собой. В конце пожелала счастья нам с Мози, а также нашему будущему ребёнку. И извинилась за столь резкий выезд. Даже не попрощалась лично, поскольку побоялась увидеть мою реакцию на новость. Покинула город, передав свой дом и всё, что в нём есть, моей семье. На этом сообщение закончилось.

С печальной новостью я вернулась обратно в особняк. Оставила своих родителей подумать над судьбой внезапно появившегося имущества. А сама опять заперлась у себя. Отец хотел помочь. Пообщаться как родитель с ребёнком, считая, что мне нужна моральная поддержка. Мама тоже была не в восторге от моего плохого настроения в связи с потерей любимого человека. Для меня это всё впервые. Я не знала, как реагировать. Самые разные эмоции во мне появлялись и исчезали почти что в одно время. Чувство потери давило со всех сторон, вызывая самую ужасную боль, которая только возможна. Мама попросила не беспокоить меня до тех пор, пока первая реакция не пройдёт. И сама не заходила, чтобы проведать. Терпеливо ждала снаружи. Впрочем, отец с братиком тоже там находились. С трудом выдерживали ожидания, пока я пыталась себя убедить, что жизнь всё равно продолжается. Можно погоревать некоторое время. Не вечно же страдать. Непременно надо выполнить просьбу бабушки Сефины – жить счастливо.

На удивление, смогла успокоиться. Но ничего не хотела говорить очень долго. Позволила зайти и побыть рядом. Родители обнимали меня с двух сторон, а братик спереди прижимался.

- Ты ведь знаешь, что можешь делиться с нами всем, что испытываешь. Мы разделим с тобой всё, лишь бы тебе стало легче, доченька, - сказал первым папа.

- Я в порядке. Всё хорошо.

- Ты уверена? Может, хочешь что-то? – спросила мама.

- Нет. Просто побудьте со мной ещё немного.

Через несколько дней мне совсем полегчало. Тяжёлый груз от потери продолжал держаться даже тогда. Но всё пришло в норму. Конечно, внутри образовалась пустота, которую нечем было заполнить. Каждый день я вспоминала о бабушке Сефине. Надеялась, получить новую весточку от неё. Вдруг она выздоровеет и вернётся обратно. Или напишет о том, что всё с ней хорошо. Поживёт только вдали, зато здоровая. Хотелось верить во что угодно, лишь бы получить надежду на возвращение дорогого мне человека. Однако, с каждым днём вера в лучшее медленно угасала. Совсем пасть духом не позволяли близкие люди, не считая наших работников, которые тоже поддерживали морально меня. Все в доме продолжали жить как обычно, и я вернулась в привычное русло. Моя жизнь ещё далека от завершения, так что хотела её прожить наилучшим образом.

Мози не смог меня навестить, но и он услышал о той новости. Ему пришлось уехать по делам со своим отцом. Иначе бы точно примчался. Не отпускали, дабы не вызывать подозрений со стороны соседей. Ведь почему несовершеннолетний парень посещает дом известной светловолосой девушки, которая точно взрослая? Дабы избежать лишнего внимания, Мози решили оградить от меня. Потому он написал письмо, куда вместил весьма много утешающих слов. Начинал со соболезнований, плавно переходя к обещаниям о будущей совместной жизни. Ярко описывал её. Сообщил о возможном приезде как раз после своего дня рождения. Ждать долго, но он готов терпеть. Недолго осталось. Попросил дождаться и беречь себя от потрясений. Дальше следовали короткие забавные размышления. Его письмо я сложила в самое укромное место с самыми ценными вещами.

После вернулась к присмотру за братиком. Гуляла с ним на нашей любимой территории. Там же встретила старых подруг, с которыми болтала неприлично долго. Мы вспоминали школу и все свои игры на площадке. Обсуждали планы на будущее. Они лишний раз помогли осознать. Как сильно мне повезло жить здесь, среди стольких хороших людей. Иметь семью. И будущего мужа, рядом с которым ничего не страшно, с ним как за каменной стеной. Ощутив волю к выстраиванию лучшей жизни, пересмотрела ещё раз свои прежние планы. С того момента я твёрдо и чётко решилась рожать. Была в шоке от самой себя, когда допустила подобную мысль, но не отказалась от неё. Намеревалась опередить подруг. А главное, что родители будут счастливы. Лишь тогда поняла, как сильно хочу быть матерью. Походило больше на мысленное наваждение, чем на собственные размышления, однако с ним я полностью согласилась. С нетерпением ждала.

Когда подошёл срок совершеннолетия Мози, мама вовсю готовилась к знаменательной дате. Отцу понадобилось поехать на плантации, дабы проконтролировать подготовку к расширению. Потому он не смог помочь. Обещал вернуться вовремя. Я осталась с мамой наедине. Целый день. С утра до вечера. По большей части, просто мы гуляли по округе и ехали до города. Свадьба обещалась совсем уж скоро, если Мози прибудет быстро. А до тех пор, меня морально готовили к важному событию. Мои чувства прошли проверку временем. Всем стало видно, насколько сильно хочу связать свою жизнь с другим человеком. Или, скорее, мне хотелось чувствовать себя любимой и оберегаемой. Выход замуж не отменила.

Согласно традициями, платье требовалось особого покроя. Длинное, но не совсем до пола. Обязательно яркое, чтобы выделиться. Включать в себя два родительских оберега в виде двух больших тканей. Одну из них отцы кладут на плечи своим дочерям, демонстрируя отцовскую защиту от всего в мир, в том числе от нежелательного внимания. Лишь самые достойные могут дотронуться до неё и снять ткань с плеч. Вторая же завязывалась мамой на талию и выполняла защитную роль для самого важного места у девушек. Если отец видит, что дочь не против, а избранник доказал готовность быть защитой и опорой для невесты, то при всех жених снимает наплечный оберег. Нижнюю же ткань снимать нужно перед самым окончанием церемонии, которая заканчивается известно чем. Если жених угодил девушке, то она позволяет снять её.