– Долгая история, – задумчиво прорычал Амур и, переведя взгляд на реку, спросил: – Ты не знаешь, как мне добраться до противоположного берега?

– Только по озеру, – летяга устремила любопытный взгляд на тигра. – А зачем Вам туда?

– Кое-кого ищу, – ответил белке тигр.

– Здесь Вы их не найдете.

Амур тотчас же переменился во взгляде. Обернулся к летяге и уставился на нее огромными от удивления горящими глазами. Он так долго ждал каких-либо сведений о тиграх, что, получив эти сведения, сразу и не поверил в них.

Белку такая реакция тигра ничуть не удивила. Другого она и не ждала от него при тех обстоятельствах, которые свели их на Чистом озере.

– Вы же тигров здесь ищете? – уточнила у замешкавшегося хищника летяга.

– Как ты узнала?

– Добычи для тигров на этом берегу реки ничуть не меньше, чем на противоположном. Поэтому вряд ли из-за охоты Вы туда так стремитесь. Остается только…

– Ты их видела? – нетерпеливо спросил у белки Амур.

– Да.

У Амура перехватило дыхание от одной только мысли о том, что где-то поблизости бродит тигр. Теперь он мог с уверенностью полагать, что не одинок в этом мире. Оставалось только убедиться в этом лично.

– Однако здесь их больше нет, – продолжила летяга. – Ни на той стороне реки, ни на этой. Еще в прошлом месяце они покинули Чистое озеро.

– Они? – тигр вопросительно уставился на белку.

– Да. Их было двое. Самец и самка.

– И куда же они отправились?

Летяга призадумалась. После некоторых размышлений она вдруг резко подхватилась и, проскочив мимо тигра, бросилась к ближайшей лиственнице. Ловко запрыгнула на ствол дерева и забралась по нему наверх. Затем перебежала на одну из веток и, распрямившись, уставила взгляд на реку.

– Они пошли туда, – наконец прокричала сверху белка, указав тигру лапкой в сторону Беглой реки.

Амур развернулся и немедленно подался в ту же сторону. Взобрался на первую попавшуюся возвышенность и, осторожно приблизившись к ее краю, остановился.

Глядя сверху на озаренную солнечным светом речную даль, Амур невольно вспомнил о том долгом пути, что уже провел в поисках сородичей. «Как так вышло, что тигры, каждый из которых когда-то имел собственную территорию для борьбы за выживание, теперь вынуждены бродить по незнакомым для них землям?» – думал хищник, вспоминая бесконечные скитания по мерзлой земле.

Теперь же Амуру не давала покоя и другая мысль: если им все это время двигала надежда на встречу хотя бы с одним из выживших тигров, то что же тогда движет той парой, которая неуклонно продолжает отдаляться от родных мест. Так ли сильна привязанность у хищника к родной земле, как он думал раньше, или же это всего лишь способ избежать ненужных тягот, которые могут появиться с освоением новых территорий для охоты, новых мест для новой жизни.

Не столько изобилие солнечного света, сколько звуки плескавшейся в реках воды ознаменовали окончание зимы на западной равнине. Все ее отчаянные попытки сдержать наступление весеннего тепла оказались тщетными. Февральские морозы ударили неожиданно и эффективно. Однако силы им хватило всего на несколько дней. За это время даже толком не успела промерзнуть земля. Поэтому снег сошел еще задолго до первых лучей весеннего солнца. И реки, которые он так и не успел довести до половодного состояния, теперь журчали при каждом удобном случае.

Не всем пришелся по нраву столь агрессивный приход весны. Преждевременный вегетационный период у деревьев и ранних цветов представлял для них немалый риск в случае возможного возврата морозов. А у насекомых так и вовсе за последние несколько теплых зим сбился режим сна.

В то же время для оседлых птиц раннее пробуждение насекомых пришлось как нельзя кстати. Долгая бесснежная зима предсказуемо выдалась для них выматывающей. И причиной тому послужил не только скудный рацион питания, но и ожесточенная борьба за выживание, начавшаяся в лесу сразу же после исчезновения Нагила.

Сам же медведь вот уже который день бродил на севере в горах в попытке привести себя в порядок после спячки. Сон на пустой желудок у косолапого выдался не из самых приятных, но зато во время сна ему удалось восстановиться после полученных в схватке с Демидом ран.

Нагил проспал вплоть до спада февральских морозов. Разбудила медведя весенняя капель, нарушившая его покой в пещере. Пещера находилась вблизи Луневки, что позволило косолапому провести оздоровительные водные процедуры сразу же после пробуждения. А вот унять голод в реке в эту пору года для него оказалось весьма проблематично.

После пробуждения Нагил старался не отходить далеко от пещеры. Все это время он довольствовался прошлогодней растительностью, которая помогала ему притупить чувство голода. И хотя урчание в животе у Нагила с каждым днем становилось все сильнее, соваться в лес он не спешил, прежде всего, из соображений собственной же безопасности. Медведь понимал, что для одних он уже мертв, а другие не допустят, чтобы он ожил.

Этим весенним утром Нагил пробудился уже с первыми лучами солнца. С бодрым настроем выбрался из пещеры, охотно потянулся и, принюхавшись к свежему горному воздуху, внимательно огляделся по сторонам. Утренняя тишина, нарушавшаяся здесь разве что журчанием воды в Луневке и дятлом, долбившим где-то неподалеку по омертвевшей коре дерева, подействовала на медведя весьма необычно.

Встав на задние лапы, Нагил подошел к растущей рядом сосне и с озадаченным видом начал крутиться вокруг нее. Затем обернулся к дереву спиной и, схватившись лапами за одну из свисавших веток, массирующими движениями принялся тереться об его ствол, избавляясь таким образом от зимней шерсти. По окончании утренних физических упражнений вернулся на землю и с довольным выражением морды побрел к реке на очередные водные процедуры.

Подойдя к реке, Нагил первым делом утолил жажду. После чего сделал глубокий вдох и, задержав дыхание, окунул морду в прохладную воду. Немного освежившись, медведь вынул голову из воды и забрел еще глубже в реку, чтобы смыть с себя остатки зимней шерсти.

Идиллию купавшегося медведя прервали загадочные шорохи, внезапно донесшиеся с противоположного берега реки. Услышав их, медведь тотчас же встал на задние лапы и замер, сосредоточив взгляд на подававших признаки жизни прибрежных кустах.

Мгновение спустя из кустов показалась зайчиха. Нагил сразу же узнал ее.

– Кто это там с тобой? – заинтригованно спросил у Златы медведь, приметив за ней в кустах торс какого-то крупного зверя.

Злата обернулась к кустам и кивком головы пригласила таинственного зверя на берег. Растолкав оголенные ветки прибрежной калины, тот выбрался к реке и встал прямо напротив медведя.

Увидев на берегу зубра, Нагил тут же нахмурился и перевел взгляд на зайчиху.

– Я же тебе говорил, что о моем местонахождении больше никто не должен знать в лесу, – строго прорычал медведь.

– Я помню, – уверенно ответила косолапому Злата. – Как и обещала, в нашем лесу о Вас я никому не сказала.

– Никому? – рассерженный медведь кивнул на стоявшего рядом с ней зубра.

– Он из соседнего леса, – резонно заметила зайчиха.

– Доброе утро, Нагил, – поприветствовал медведя зубр.

Нагил не ответил. Недовольно помотал головой и, тяжело вздохнув, отвел взгляд в сторону.

– Что за звери, – с досадой пробурчал медведь. – Все так и норовят влезть в какую-нибудь неприятность.

– Рад видеть тебя в полном здравии, – продолжил зубр, не обращая внимания на несговорчивость медведя.

– Да уж. Полным это здравие не назовешь, но все равно спасибо, – пробормотал в ответ Нагил и, вновь взглянув на незваного гостя, прямо спросил: – Какими судьбами?

– Ты как-то подозрительно спокоен, учитывая, как много нажил себе врагов за последнее время, – замысловато ответил медведю зубр.

– Так эти враги вроде как уже покончили со мной.

– Птицы в моем лесу говорят о другом, – зубр зашел в воду и, подойдя поближе к медведю, тихо сказал: – Похоже, твоим родственникам уже кое-что известно о тебе.