Дело Ньюмана кажется странным. Он оказывается тоже был художником-авангардистом. Связь с Мортом теперь ясна. Они одного возраста, вероятнее всего, учились вместе. Ньюман ни раз попадался полиции за пьяный дебош и наркотики. Наркотики? Великолепно. Интересно, а наш друг тоже закидывается? Поздравляю, Фьюит, тебя чуть не поимел наркоман. Падать ниже уже просто некуда.
Прикрываю глаза ладонью. Это полный кошмар. Нельзя допустить повторения.
В приемной резко открывается дверь. Вижу, как Лили широко улыбается.
– Красотка, привет, – голос мне незнаком. – Где я могу найти мисс Фьюит?
– Вы договаривались? – дежурная фраза и короткий взгляд на меня.
Никаких встреч, кроме как с Мортом, у меня назначено не было. Я отрицательно машу головой, намекая, что никого не жду.
– Нет, но я кое-что принёс, – голос двигается в сторону кабинета.
На пороге появляется мужчина среднего роста. Удлиненные волосы игриво зачесаны назад. Профиль явно греческий. Ни с чем не спутаешь. Острые черты лица, узкий нос, глаза карие. Он улыбается мне широкой улыбкой.
В руках что-то большое и плоское. Обернуто крафтовой бумагой.
– Мисс Фьюит, – учтиво говорит незнакомец. – Алекс Ставропулос.
– Что мне должно это сказать? – я смотрю на него недовольно. Он отвлекает меня от дела.
– Ровным счетом ничего, – он хмыкает. – Я от Джоэля. Джоэля Морта. Он просил меня передать это, – ставит принесенный предмет у дивана и идет к стене. – Если Вы не будете против, то эту бездарность я уничтожу, – снимает картину, повешенную Лили два года назад.
– Если Вы продолжите хозяйничать в моем кабинете, то уничтожу Вас я, – сверлю его гневным взглядом, вскинув бровь. Похоже, не только сам Морт редкостный нарушитель норм приличия, но и его дружки не отстают.
– Я принёс картину на замену, – улыбается шире. Смотри, какой смелый.
Он идет к дивану и разворачивает принесенный сверток. На пороге кабинета уже стоит Лили и с изумлением наблюдает за происходящим.
– Это подойдет Вашему кабинету гораздо больше, – показывает мне принесенный предмет.
Ненавижу искусство. Серьезно. Зачем оно? На картине какие-то мазки с преобладанием желтого. Где-то синий и красный сменяют друг друга. По бокам чернота. Одно дерьмо мы заменим на другое. Да какая мне к черту разница.
– Реши этот вопрос, – отстраненно говорю я, смотря на Лили. – Мне некогда заниматься такими глупостями.
– Ты не будешь против, красотка? – он вскидывает бровь, смотря на нее. – Кстати, как твое имя?
– Лили, – щеки помощницы покрываются пятнами. Во имя мертвых, какая же идиотка.
Ситуация начинает выводить меня из себя. Я еще взвинчена после неслучившейся встречи с удовольствием, а теперь этот идиот тратит мое время, мешая заниматься изучением материалов.
– Оставляй свою картину и проваливай отсюда! – рассержено выпаливаю. – Лили, проводи своего кавалера ко всем чертям!
– Мистер Ставропулос, Вы просто не вовремя, – помощница лебедем плывет к наглецу и увлекает его в приемную, прикрыв дверь.
Я рассержено распахиваю глаза. И тяжело выдыхаю. Чертов Морт. Ну какого хрена?
Бросаю короткий взгляд на картину. Дерьмо. Возвращаю глаза к бумагам.
Телефон отвлекает вибрацией. Это Джеферсон.
– Джен, – слышу шум в трубке. – Я уехал, но там привезли материалы по Морт. И улики. Заедешь?
– Сегодня? – хмурю брови.
– Можешь вчера, – смеется. Юмор у стариков специфический.
– Кто на смене? – вздыхаю. Ехать в участок не хочется, но выбора нет.
– Сингер, – усмехаясь.
– Матерь божья, – снова вздох, не выношу ее.
– Она занята, поэтому болтать не будет, – Уилл усмехается снова. – Позвони мне потом, – завершает звонок.
Я кладу телефон. В кабинет входит Лили. Носом мурлычет какую-то песенку. Несчастная женщина. Как мало ей надо.
– Он баер, – воодушевлено поднимает картину с пола.
– Чего? – непонимающе поворачиваюсь к ней.
– Продает картины Морта, – уточняет она и вешает мазню на стену.
– И такой же придурок, – заключаю. Хотя, что удивительного.
– Нет, не совсем, – помощница улыбается. – Он довольно любезен. В отличие, ну, от того, – она кивает на картину.
– Что это за дерьмо? – я отстраняюсь в кресле и наклоняю голову. Серьезно, не понимаю как люди видят так что-то.
– Это секс, – спокойно комментирует Лили.
Гребаный Ад! Ну просто не может быть! Хотя, чему я еще удивляюсь? Этот человек, похоже, живет только лишь собственным членом. Но такое? Серьезно? На что он рассчитывал?
– Выброси это, – шиплю я сквозь зубы.
– Почему? – Лили пугается. – Эта картина стоит бешеных денег. Можно я ее заберу?
– Делай, что хочешь, – я все так же зла. – Просто чтоб здесь ее больше не было.
Лили хватает картину со стены и покидает кабинет. Мне хочется надеть эту мазню ей на голову. Хотя, при чем тут она? На голову Морту. Мерзкий урод. Решил не только словами меня доводить, но и действиями.
Рассержено втягиваю воздух носом. Ярость на грани, но на пробежку нет времени. Нужно поехать в участок и изучить улики. Оказаться там незамеченной для глаз Тайлера. Встретиться с ним я планирую только в душе. Будем надеяться, что он на выезде и мне предстоит только короткий разговор с Сингер.
Боннит Сингер – сотрудник отдела хранения вещественных доказательств. Не знаю, планировала ли она когда-то стать копом, но длинный язык ее бы точно убил. Скорее рано, чем поздно. Она пришла в полицию после университета и в первом же своем деле проболталась подозреваемому о своих версиях. Редкостная идиотка, иначе не скажешь. Джеферсон орал как сумасшедший, пока она истерически плакала. Уволить, конечно, не смог. Перевел в отдел хранения, куда запрещен вход посторонним. Всем, кроме меня.
Меня в участке знает каждая собака. Как жену Тайлера и как человека, благодаря которому их бесхребетное сборище еще не разогнали.
Ухожу из офиса, громко хлопнув дверью, и отправляюсь в участок. Я все еще злюсь. Дорога занимает примерно восемнадцать минут, во время которых я придумываю в голове варианты того, какими отвратительными словами я назову гребаного Джо Морта, в чью пьяную голову пришла идея подарить мне картину с изображением секса. Он точно помешанный, если не больной.
Прохожу в участок, не привлекая внимания. Громкие вскрики моего имени сейчас ни к чему, можно нарваться на Тайлера. Волосами я прикрыла укус, но кто его знает. Рисковать нельзя.
