– Что хотели?

Яковлев выронил из-под мышки папку.

– Доброе утро, здесь проживает Марков Олег Валерьевич? Я следователь Яковлев, – сказал он щурясь от летевшего в глаза крупного снега.

– Проходите, – сказала Жанна.

Яковлев быстро подобрал папку, и обтопав на пороге ноги от налипшего на подошвы снега вошел в дом. Обсматривая богатое убранство дома, он не забывал посматривать и на его хозяйку.

– Олега Валерьевича дома нет. В данный момент у него слушание, – быстрым темпом, сухо, через губу сказала Жанна.

Яковлев таращился на хозяйку дома. Да, это была хозяйка, а не прислуга: высокая, по сравнению со своим мужем, стройная с вытянутым узким лицом и отчетливым треугольным подбородком, черноволосая как смоль женщина лет тридцати. Он смотрел на нее и силился вспомнить, где мог ее видеть.

– Желаете что-нибудь передать? – спросила Жанна, видя, как гость не сводит с нее глаз.

Она привыкла к таким взглядам, муж при удобном и неудобном случае говорил ей, что визитеры приходят в их дом только чтобы поглазеть на красавицу Жанну.

– Да-а, – опомнившись протянул следователь, снимая промокшую куртку. – Я хотел бы побеседовать с Кристиной Олеговной, если есть такая возможность.

– Она здесь больше не проживает, – грубо ответила Жанна, обратив внимание на лейтенантские погоны.

– И где же она сейчас проживает? – переспросил Яковлев.

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы, – засуетившись ответила Жанна, увидев, как в зрачках у гостя зажегся хищный блеск.

– И все же, как я могу увидеть Кристину? – настаивал он.

– Сейчас она на лечении в санатории в Карловых Варах. Ваше любопытство удовлетворено? – раздраженно спросила Жанна.

– Не удовлетворено. Ну, да ладно. Всего доброго, – сказал Яковлев еще раз окинув взглядом дом и быстро засобиравшись на выход.

Здесь, вдалеке от центра зима не выглядела столь серой и унылой, какой она была в главной городской черте. Сугробы не казались кучами бесформенного серого тряпья – обносками зимней природы. Они до конца, до полного таяния, хранили полную белейшую пухлость.

Снегопад утих. Яковлев вышел на трассу по направлению к автобусной остановке. Постояв часок другой на пустой остановке и ловя на себя грязь из-под колес пролетавших мимо машин, он начал понимать, что уехать отсюда будет не так-то просто. Ни маршруток, ни автобусов мимо не проходило.

– Пешком бы уже давно в городе был – кряхтел Яковлев, пиная лужи.

Стоило ему отойти от остановки, как сзади к нему подкралась выехавшая из поселка машина. Медленно, так чтобы не обрызгать человека машина шла вровень с Яковлевым. Как только он обратил на машину внимание, тонированное стекло тут же опустилось.

– Давно ждете? – поинтересовался водитель, зная, как редко ходит до города общественный транспорт.

– Давно, – в пол улыбки ответил Яковлев.

– Садитесь, подвезу до города. Вы ведь в город собрались? – убавляя громкость радио, говорил он.

– Можно, – с недоверием согласился Яковлев.

– К нам если кто и приезжает, так то на электричке. Дачники в основном. А Вы? Какими судьбами к нам? Москвич? – включив для продрогшего пассажира печку и широко улыбнувшись спросил водитель.

– Эм-м, нет. Я с Сибири. Приехал к дядьке, да его дома не оказалось, – ответил Яковлев, пристегнувшись ремнем.

От долгих и непродуктивных раздумий, у него начала развиваться паранойя. Видя во всем заговор и подвох, он сел в из неоткуда появившийся автомобиль и представился разговорчивому водителю не своим именем.

– И кто у нас дядька? Я коренной, всех здесь знаю, – любопытствовал водитель.

– Марковы мы, – поняв, что водитель так просто не отстанет со своими вопросами, Яковлев отвечал, сочиняя на ходу.

– О-о-о, – протянул водитель. – Так ты племянник Олежки? Так он ж однокашник мой. А ты, небось по стопам пошел? – с облегчением сказал водитель и сразу перешел на ты.

– Да, – коротко ответил Яковлев. – Закурю?

– Кури конечно.

Яковлев достал из папки зажигалку, что была подарена ему Кристиной, долго смотрел на нее, прикурил, а потом и совсем загрустил. Водитель приоткрыл окно. Шум от ветра и слякотной дороги просачивался в салон.

– Ну дела! – добродушно удивлялся водитель. – Где остановился? Гляжу, Жанке ты не слишком по душе пришелся. Вот Иринка была, то Ангел во плоти. А эта… ай, – сказал водитель отмахнувшись.

Яковлев молча выкуривал свою сигарету. Водитель замолчал, выразительно посмотрел на попутчика, будто ожидая какой-то особой реакции, подтверждения своим словам. Яковлев, заметив на себе пристальный взгляд водителя кивнул головой.

– Значит ты тоже в органах?

Яковлев снова кивнул в ответ.

– Хорошо это, – сказал водитель, закрывая окно. – Валерий Алексаныч, дед твой, грамотным сыщиком был. Уж сколько нет его, а многие по сей день добрым словом поминают.

– Мне бы с сестрой повидаться, – жаловался Яковлев. – Звонил, не отвечает.

– Кристинка что ль?

– Она.

– Хороша девка. Машина в гараже стоит. Сейчас мимо проезжал, ворота нараспахень, дома должна быть.

Яковлев задумался. Но не подал вида. Его подмывало расспросить о жене судьи, подмывало рассказать о подробностях разговора с ней, но он остановил себя: зачем? И этот будет переживать за Кристину. Он ехал и все думал, где мог видеть Жанну.

Машина завернула на заправку.

– Кажется мы застрянем здесь, – говорил водитель, выкручивая руль. – Резервуары заполняют.

Припарковавшись на стоянке, водитель сделал радио погромче, а сам вышел узнать у заправщика, как долго им придется ждать чтобы заправиться. Яковлев, пригревшись, заснул. За окном слышался неразборчивый бубнеж. Яковлев очнулся. Он не понимал сколько времени проспал, а в мокрое от капель стекло стучал знакомый патрульный. Яковлев, выключив радио и отстегнув ремень безопасности вращал головой, чтобы размять мышцы шеи.

– Не кури, дурак что ли, – сказал ппсник, вышедшему из авто Яковлеву с сигаретой в зубах.

– Время сколько? – спрашивал он патрульного.

– Шестой час.

Яковлев оббегал глазами заправку, но водителя нигде не было. Машины свободно заправлялись.

– Подкинешь? – спросил следователь.

– Садись.

Яковлев забрал из машины папку и пересел к патрульным.

На следующий день до Яковлева дошел слух, что машина, в которой его застали патрульные – машина прокурорского следователя, который был найден мертвым тем же днем в туалете заправки.

Милиция стала полицией, отделение превратилось в отдел, а Яковлеву дали капитана за выслугу. Уже не только в Подмосковье пропадали граждане ближнего зарубежья, но и в самой Москве участились случаи пропажи.

– А, капитан, заходи, – грозно сказал начальник отдела увидев Яковлева в гражданской одежде. – Почему опять в гражданке? Приказ был, всем получить новую форму.

Начальник помолчал, собираясь с мыслями и припоминая, зачем же вызывал Яковлева.

– Впрочем, сегодня она тебе не понадобится.

Яковлев выдохнул.

Порядком разочаровавшись в службе, он принципиально не надевал новую форму полиции, искренне считая, что реформа не принесет никаких перемен.

– Парень ты надежный, проверенный. Не в службу, а в дружбу, покатайся сегодня с операми нашими, узнай, какие настроения гуляют в отделении… ах ты дьявол…в отделе. Кто чем дышит…, – подойдя вплотную к капитану говорил начальник. – Мне нужен свой человек, понимаешь? Их нач новый, без году неделя, а уже порядки свои наводит.

– Недопонял, – возмущенно сказал Яковлев.

– Но, чего набычился, – зыкнул начальник.

От напряжения у Яковлева на переносице выступила глубокая вертикальная морщина. Прежде чем дать начальнику ответ, он стоял и вспоминал как тот два года тому назад отдал следователю приказ, чтобы все принятые им заявления от родственников о пропаже передавались лично начальнику. Тема о пропаже лиц азиатской национальности в отделе была под запретом. Отдел задыхался, пачками получая ориентировки и заявления о пропаже людей, в основном это были молодые мужчины от двадцати до сорока лет. Яковлев был возмущен бездействием и равнодушием коллег. Всякий раз заикаясь об этом на планерке, начальник пресекал домыслы следователя, говоря, что этим делом занимаются наверху. Куратором специально созданной группы о серии пропаж граждан ближнего зарубежья был следователь прокуратуры, тот самый следователь, который подобрал Яковлева на дороге.