Нил выгнал машину и направился к родителям, они жили за городом, куда Нил доезжал за сорок минут.

Всю дорогу Нил думал о том, что он может рассказать своей семье. По дороге он, как всегда, заехал за тортом и цветами для матери и сестры. Отцу он всегда брал бутылку хорошего коньяка, который отец не пил, но всегда радовался ему, как в первый раз, нелепо рассматривая бутылку. Зачем Нил покупал ему коньяк, он сам не знал. Наверное, чтобы после смерти отца собрать приличный бар, который и ему будет не нужен.

Приехав, Нил вошел во двор, почти не знакомый ему, казалось, что он скоро забудет сюда дорогу. Нил вошел в дом.

– Привет, сынок! – Нила встретила его мать.

– Привет, – Нил поцеловал мать и пожал руку вышедшему следом отцу.

– Привет, – поздоровался отец.

– Проходи, мой руки и садись за стол, я приготовила твое любимое жаркое, – засуетилась мать Нила.

Нил никогда не любил жаркое, но ничего не сказал матери. Он вручил отцу бутылку, а матери букет. Сестра была у себя в комнате, как всегда. Нил отправился мыть руки.

Войдя на кухню, он не обнаружил там своей сестры.

– А почему Сьюзен не вышла? – Спросил Нил.

– Она не захотела, может, ты с ней поговоришь?

Ну вот, мать опять за старое. Нил взял букет и направился в комнату сестры. Когда он был в ней последний раз? Нил совсем забыл. Постучавшись, Нил приоткрыл дверь и вошел. В комнате было все так же, как раньше, казалось, даже игрушки стояли на прежних местах.

– Привет, это тебе, – так неловко было вручать букет, как будто впервые даришь цветок девчонке, которая тебе нравится.

– Привет, – не поднимая глаза, поздоровалась Сьюзен.

Нилу стало ее очень жаль, хоть он и обещал себе – никогда не жалеть сестру, как это делают родители. Захотелось снова сбежать из этого дома.

– Пойдем на кухню? – Спросил Нил, – там мать приготовила жаркое.

– Черт возьми, Нил, ты же его терпеть не можешь.

По телу Нила побежали мурашки.

– Но откуда ты знаешь?

– Потому что это единственное, что ты съедаешь очень быстро, не желая растягивать эти помои не минутой дольше.

Нил улыбнулся, – ты права, но это сейчас не имеет значения.

Сьюзен отложила книгу в сторону и встала. Нил впервые обратил внимание на то, какая она худая. В комнатном мраке это казалось даже жутко.

– Ты постоянно приносишь цветы, я их терпеть не могу.

– А что ты любишь? – Спросил Нил.

– Ничего, – выходя из комнаты, ответила Сьюзен.

Когда все собрались за столом, наступило неловкое молчание. Лишь отец Нила осмелился его прервать, встав, чтобы произнести тост:

– Нет в мире компании лучше, чем семья!

Нил посмотрел на Сьюзен, его пугали ее черные круги под глазами. Она смотрела в одну точку, не желая притрагиваться к еде. Ее худоба и неопрятный вид придавали ей какое-то странное отличие от всех вокруг, но это не портило ее красоты, а даже наоборот. Она была похожа на одинокого лебедя, потерявшего своего возлюбленного, что сулило ей вечное одиночество. Глядя на нее, Нил не мог представить ее старой, словно она замерла именно в этом виде, словно она уже умерла…

Пока Нил наблюдал за Сьюзен, отец продолжал говорить. Следующая встала мать, нервно пыжась, она приготовилась тоже сказать пару слов.

– Хочу поддержать вашего отца, я тоже так считаю, нет ничего дороже семьи…– Она не договорила, так как встала Сьюзен и перебила ее.

– Как жаль, что семью не выбирают, – Сьюзен вышла из-за стола и ушла обратно в комнату.

Нил хотел побежать за ней, но его остановила мать.

– Не нужно, у нее опять обострение, нужно было оставить ее в комнате.

Нил посмотрел на родителей, совсем чужие люди, потом молча встал и вышел из дома.

Так он и знал, не нужно было ехать. Наверное, это последний уикенд с родителями.

Нил сел в машину и поехал домой. Никогда он не заведет детей, семья – это тюрьма, из которой не выбраться. Даже сейчас, он свободен, но словно в семейных кандалах, из которых, казалось, даже после смерти всех родных не выбраться. Это будет обременять тебя до конца твоих дней.

Больше всего Нила раздражало то, что сегодня воскресенье, даже ни чем не отвлечешь себя. Он решил заехать в кафе, которое было возле его дома. Там он хотя бы займет себя выслушиванием историй Скотта.

Через полчаса Нил уже зашел в кафе.

– Привет, старичок, – радостно встретил его Скотт.

– Ты теперь всегда меня будешь так называть?

– Ну, вообще-то, я всегда тебя так называл, в какой момент это стало тебя раздражать?

Нил задумался. – Неважно, проехали.

– Тебе как всегда?

– Да, – ответил Нил.

Скотт принялся за готовку кофе. – Что-то на тебе лица совсем нет, случилось что?

– Нет.

– Нил, если все держать в себе, то с тобой точно что-то случится.

– Зачем мне загружать тебя проблемами, которые абсолютно тебя не касаются? – Раздраженно ответил Нил.

– Так это и хорошо, со стороны виднее, я может чем-то да помогу.

– Да брось, нет у меня проблем.

Скотт поставил Нилу готовый кофе, от которого пахло коньяком.

– Ты уже проговорился, да и по правде, тебе и говорить не нужно, глаза за все говорят.

– К черту, эти проблемы так и ждут, чтобы о них говорили.

Скотт засмеялся. – Нил, ты сейчас похож на капризного ребенка, который думает, что его специально пичкают тем, что он не любит, лишь бы доставить ему дискомфорт.

– Это тут не причем.

– Ты поругался с Илен?

– Мы расстались, но это никак не проблема, я только рад, давно хотел это сделать.

– А жаль, такая красотка.

– Все красивое когда-то надоедает, если кроме красоты в нем ничего нет.

– Не спорю, но давай ближе к сути, или ты хочешь, чтобы я дальше тебя уговаривал, как одноклассницу на выпускном.

– Скотт, – Нил посмотрел на Скотта, – к чему эти идиотские сравнения?

– Ну как же, так интереснее, ты сразу вспоминаешь про одноклассницу, которая ломалась и не хочешь выглядеть так же.

– Нет, я не был в такой ситуации, поэтому не знаю.

– Ну ладно, скучный ты какой-то.

Тем временем у Нила уже закончился кофе.

– Тебе повторить? – Предложил Скотт.

Нил задумался, домой идти совсем не хотелось, но если Скотт продолжит допытывать его, то он не выдержит, нужно было принимать решение.

– Нет, спасибо. А хотя, давай.

– Тебе может что-то еще?

– Нет.

Вскоре Скотт поставил перед Нилом новую порцию кофе с коньяком.

– Спасибо, – поблагодарил Нил и принялся пить. Скотт суетился по бару, натирал стаканы и ложки. Странно, но пока он не глушил вопросами. Нил насторожился.

– Как там твоя семья?

Ну вот, Скот попал в яблочко!

– Нормально, – не показывая волнения, ответил Нил.

– Как сестра? Хорошо чувствует себя?

Какого черта мне это знать, думал Нил. – Нормально сестра.

– Ты никогда не приводил ее сюда. Она вообще выходит из дома? – Словно специально продолжал Скотт. – Я слышал, что болезнь прогрессирует, если человек погружается в нее полностью.

Нил резко встал, не допив кофе, расплатился и собрался уходить.

– Спасибо. Пока. – Нил вылетел из кафе, как будто бы хотел и сюда забыть дорогу.

Скотт не успел ничего сказать. Было поздно.

Нил сел в машину, положил руки на руль и около минуты смотрел в одну точку, ни о чем не думая. Куда теперь? Какая разница, куда ехать, если везде Нил будет сам с собой, он не может никуда от себя деться.

Нет смысла злиться на Скотта, он прав, но к нему Нил не собирался возвращаться.

А ведь и правда, как дела у сестры? Чем она любит заниматься? Нилу стало стыдно. Почему все вокруг создают атмосферу болезни для Сьюзен? Он такой же, как и его родители, и первым делом ему нужно призирать себя, а не всех вокруг.

Нил завел машину и отправился домой, хотелось до безумия поговорить с сестрой, но он не заслужил ни одного ее слова. Если он позвонит ей, что спросит? Это безумно глупая идея, он только сегодня был там, она же примет его звонок за оскорбление и насмешку, мол: как дела? Чем занята? Снова сидишь в комнате, не желая выйти к родителям, которые считают тебя ненормальной? Ах, мне жаль тебя, жди нового приезда через месяц, ты же так желаешь видеть меня! Бред, но именно так все и будет выглядеть.