— Я хочу увидеть эту планету! Ярр — это не только вылизанный остров Академии! Хочется увидеть Сезам, горы, леса и поля, поселения всех общин, поглазеть на диких животных и птиц, в конце концов! — рубанул воздух рукой Сью. — Не собираюсь просирать время в клубах или напиваться до беспамятства. Это неприемлемо. Предлагаю сразу после соревнований скинуться деньгами, взять в аренду автомобиль или флаер — и мотнуть на все десять дней осматривать материк!

— Для этого нужен кто-то из местных, кто за нас поручится… — засомневался Хробак. — У кого-то есть тут знакомые?

Потап развел лапы в стороны:

— Я матушку мою просить не буду, она нас на хутор затянет, а это большой обман! Скажет, мол речка рядом, банька-шашлычок да медовухи в достатке, а на деле — грядки ее проклятущие полоть будем, да навоз свинский тоннами выгребать. Так что на меня не глядите, я в этом деле помочь не могу!

Мартин и вовсе не имел на Ярре никаких связей, он вместе с группой молодежи с Хлебичека уехал по программе переселения. Сью задумался:

— Ну, у меня тут есть пара знакомых. Правда, Силард со своей ненаглядной вроде как куда-то улетели, остается мистеру Кормаку звонить…

— Какому еще Кормаку? — подозрительно уставились на него парни.

— Ну не монарху же! — усмехнулся Сью. — Мало ли на Ярре Кормаков? Хороший мужик, первым меня тут встретил, семья у него замечательная… Живет в лесу, в таком приятном месте, рядом с горной речкой. Может и поможет… Пошли к терминалу, я запишу ему видеосообщение.

Так уж вышло, что уже лет семь как местный монарх не особенно светился перед камерами. Для этого у него было полно людей — специалистов своего дела. Адмиралы Соуп и Пири, генералы Рамирес, Крюгер, Смолетт — герои-миротворцы, талантливые военачальники и видные мужчины. Мастер юридической казуистики и блестящий оратор Эйб Джонатан, первосвященник и по совместительству министр пропаганды Ллевелин, и, конечно, командир Боевой Гвардии Ярра и сил Разведки Боем — Джипси Даверриа[1] официальный наследник трона Ярра, всея системы Суатоллы и присягнувших территорий. И поэтому Сью весьма смутно представлял себе, как он выглядит.

— Здравствуйте, мистер Кормак, это Сью Виньярд, помните такого? Мне неудобно к вам обращаться, но — больше не к кому. У нас скоро каникулы в Академии, и мы с ребятами собрались посмотреть Ярр, прокатиться по материку. Но для этого нужно чтобы кто-то из местных за нас поручился. В общем — не могли бы вы написать ходатайство, чтобы нас отпустили на десять дней? Мы будем себя хорошо вести, честное слово!

Пиликнул сигнал отправленного сообщения.

— Ну вот — остается только ждать.

— Э-э-э-э… — замямлил вдруг Потап. — А я вот подумал — касаемо барышень…

— М?

— Ну, не соблаговолят ли те милые смуглянки и мадмуазель Кавальери присоединиться к нам в путешествии по городам и весям Ярра?

— О-о-о-о, твою мать, Михалыч, ты когда-нибудь нормально говорить начнешь? — закатил глаза Мартин. — Ты предлагаешь девчонок с собой позвать?

— Оно-то как бы с дамами и в пути веселей, и глазу приятней и душе…

— А что? — оживился Сью. — Это нормально! Я с Алисой поговорю. У нее, конечно, тут родители где-то на Ярре работают, но может — отпустят? Осталось только с соревнованиями этими расплеваться.

Открытый чемпионат Академии по стрельбе был настоящим национальным праздником. Такое насквозь милитаризованное и до зубов вооруженное общество, как монархия Ярра просто жить не могло без тактических игр, панкратиона, стрельб и показательных маневров войск территориальной обороны. А еще были учения Боевой Гвардии, когда с неба сыпались эстоки в бронескафах, и куда-нибудь на ярмарочную площадь садились канонерки… Что ни день — то праздник!

В чемпионате мог участвовать любой подданный его величества — за исключением профессиональных военных. Квалификационный тур был очень простой — нужно было под присмотром компетентной комиссии выбить 90 очков из 100 за десять выстрелов из стандартного армейского ласгана. Никакой оптики — мушка, целик, двести метров дистанции.

Сью допустили к квалификационным экзаменам в порядке исключения — по личной просьбе ректора. Комиссия в составе трех молодых преподов с военного факультета курила, травила анекдоты и ржала, сидя за раскладным столом на стрельбище.

Виньярд вышел на огневой рубеж, подхватил ласган, приложился и — пиу-пиу-пиу!

— Стрельбу закончил!

— Как — закончил?

— Ну всё, десять выстрелов…

— А нахрена тогда участие просил принять? — председатель комиссии смуглый мужчина в черно-зеленой военной форме без знаков различия, с удивлением глянул на него из-под старомодных очков.

Очки нынче носили как модный аксессуар, или в качестве лечения каких-то там глазных недугов.

— Мориц, посмотри на монитор, — подергал его за рукав коллега. — У нас тут новый гребаный гений. Почти как Номенджанахари.

Названный Морицем глянул на экран планшета:

— Вот как? Девяносто семь за три секунды? Ты модификант что ли?

— Успокойся, Мориц, кто на Ярре не модификант? — снова вмешался второй. — Давай парень, иди. Удачи в соревнованиях. Тот малагаси, конечно, тебя уделает, но по крайней мере — будет конкуренция.

— Это нормально. Мне победа нафиг не нужна, мне бы в финал, так что ваш малагаси может хоть 102 выбивать, мне тоньше лезвия…

— Тоньше ему. Иди давай!

И Сью пошел. Ему еще нужно было уговорить Алису поработать в тире и поехать на большую прогулку — а эта задача была куда как сложнее, чем направить ствол ласгана в нужную сторону и десять раз нажать на курок!

На женском этаже даже пахнет по-другому.

Есть куча стереотипов про мужские и женские общаги, и чаще всего они — ложные. Например, про то, что у парней посуда годами не моется. Или про носки, прилипшие к стенам вперемешку с печеньем… Это всё от конкретных парней зависит.

В комнате Сью, кстати, было довольно уютно: мыли и подметали по очереди, на столах тарелки не складировали. Стены были украшены по вкусу: над кроватью Хробака — спортивные тёти и дяди с гипертрофированными мышцами, у Потапа — картина с медведицей и медвежатами, репродукция полотна какого-то древного мастера из сектора Рашен по имени Shishkin, а у Виньярда — таинственные схемы и надписи, нихрена кроме него никому не понятные, но выглядящие круто. А еще — шторки на окно повесили, и цветы в горшках поставили — чтоб красиво. В общем — миленько получилось, это все признавали.

Но пахло всё равно — по другому. Жареной картошкой, дезодорантом, немного — здоровым мужским потом, чистящим средством. А у девчат на этаже — как будто карамельными яблочками. Чудеса!

Сью тут был редким гостем — за подготовишками хорошо следили, мигающие красным глазки камер на лестничных клетках напоминали об этом весьма доходчиво. Вызовет потом к себе строгий воспитатель и будет долго грозить пальцем и рассказывать о моральном облике будущего монархиста… С занесением в личное дело.

Вот как подданство получишь — так Бога ради, улучшай демографию Ярра сколько душе угодно! А подготовишкам — ни-ни, разве что тайком и по большой любви.

Комната 414 — обычный серый пластик, с наклейкой, на которой были маркером написаны фамилии проживающих там девушек. На осторожный стук дверь открылась и появилась симпатичная смуглая улыбчивая мордашка:

— Хай! — кажется, ее звали Раэнга.

Они были жуть как похожи, Раэнга и Ратила, но сестрами не являлись — просто две подружки с Зумбы.

— Привет! Я к Алисе…

— Ну тогда — жди тут! К нам сейчас нельзя!

Ой-ой-ой, можно подумать! Что они там могут такое делать, что к ним нельзя? Так она и застала его — слегка подзависшего, с мечтательным выражением лица.

— Ау, Виньярд! Ты что, привидение увидел? — помахала она у него рукой перед лицом.

— Какое еще привидение?

— Маленькое, но очень симпатичное, наверное, — пожала плечами Кавальери.