– Почему ты так медленно передвигаешься по рабочему цеху?

Ну, нет!

Уже открываю рот, чтобы дать достойный отпор, но внутренний голос меня успокаивает: «Катя, ты хорошая девушка, а хорошие девушки с шефами не огрызаются».

К двенадцати часам дня я чувствую себя вымотанной окончательно, причём не от работы, а из-за бесконечных претензий.

Но апогеем становится, когда Даниэль подходит ко мне вплотную и начинает рассматривать в упор. Я теряюсь от его пристального взгляда, но потом поднимаю голову и смело смотрю в ответ.

Он молчит ещё с минуту, а потом касается пальцем пряди, которая никак не хочет забираться под колпак и упорно падает на лицо.

– Ещё раз я увижу подобное, возьму ножницы и отрежу всё лишнее, – чеканит и отворачивается.

Я вообще человек неконфликтный, но тут даже меня накрывает.

Смотрю на шефа испепеляющим взглядом и бросаю ему в спину:

– Только попробуйте, я вам тоже тогда что-нибудь отрежу!

Нет больше сил терпеть бесконечные претензии.

Мужчина, скорее всего, догадывается, что перегнул палку, поэтому ничего не отвечает. Но по его ухмылке я понимаю, что мне объявили войну.

А ещё становится очевидным, что с этим человеком мы никогда не сработаемся. Только он не знает, что у меня железная мотивация задержаться на этом месте: возможность иметь хоть и небольшой, но стабильный заработок. И я от неё не откажусь.

А ещё Даниил Витальевич Астров не в курсе, что если Катя Миронова решила что-то всерьёз, то она никогда не отступится.

Ницше считал так: то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Надеюсь, что это правило не потеряло свою актуальность со времён девятнадцатого столетия. И я планирую убедиться в этом лично.

Изо дня в день я старательно игнорирую Даниила Витальевича. И дни эти кружочками в календаре помечаю, считая каждый своей маленькой победой.

Ему моё поведение не по вкусу: мужчина то и дело норовит прицепиться. И его явно раздражает спокойствие, с которым я выполняю любое поручение.

Одно ясно – Астров ничего не делает исподтишка, и троллить тоже предпочитает открыто. Так что удара в спину можно не ждать, но я всё равно предпочитаю быть начеку.

Сегодня на кухне ресторана переполох. Приезжает какая-то знаменитость, которая на вечер у нас столик зарезервировала. Я сначала равнодушно отреагировала и всеобщей панике не поддалась. Зря.

Одним из блюд, включённых в меню вечера, оказываются кабачки жареные ломтиками. Лично меня не особо волнует, какие блюда обычно готовят. Моё дело маленькое: продукты подготовь, овощи помой, почисть. Если возникает производственная необходимость, тогда могут ещё нарезкой напрячь.

Но я же рядовой сотрудник кухни, куда уж мне до генеральского состава и всех его заморочек. Именно поэтому я не могу понять суть проблемы, возникшей, когда Ольга Константиновна просит включить кабачки в меню.

– Ольга, – цедит Даниил сквозь зубы, – ты знаешь, по каким правилам я составляю меню.

Мужчина хмурится, а карие глаза, кажется, становятся ещё темнее.

– Даниэль, я всё прекрасно помню, – частит управляющая, – но и ты пойми: у нас нет другого выхода. Мы не можем упустить столь важного гостя из-за обычных кабачков.

Понимаю, что не моё дело, но любопытство берёт верх, и я прислушиваюсь.

– Я не собираюсь менять установленные правила из-за какой-то цацы.

Мужчина снимает поварской колпак, отчего русые пряди медленно опускаются на лоб. Он швыряет ни в чём неповинный предмет гардероба на стол и исчезает, напоследок громко хлопнув дверью.

Зайцева тяжело вздыхает и, громко стуча каблуками, выходит следом.

– Жорик, – спрашиваю полушёпотом у старшего повара.

Он наш абсолютный универсал. И мне помогает, и если надо су-шефа подменить может.

– Да, Кетрик, – меня слегка передёргивает от непривычного обращения, которое придумал Георгий. Ну а весь персонал дружно подхватил.

Почти весь.

– Что это сейчас было?

– Ты про Даниэля и Ольгу? – парень прищуривает и без того узкие глаза. – Так наш шеф меню составляет с учётом сезона. Ты не знала?

Отрицательно качаю головой. С чего мне знать такие подробности?

– Ну, а для кабачков ещё рановато, вот он и взбеленился.

Я тихо хихикаю. Меня забавит такая характеристика поведения Астрова.

– Скажи, а чего он тебя там не любит? – любопытничает Дружинин.

– О, это ты мягко выразился! Только вот причину я не знаю, но всё по классике любовных романов, только наоборот.

– Это как? – спрашивает с интересом, продолжая шустро нарезать морковь.

– Ну, не любовь с первого взгляда и непреодолимое желание прибить, – поясняю, не сдерживая смеха.

Парень тоже весело хохочет.

– Кого прибивать собралась? – раздаётся над ухом.

От испуга роняю нож для чистки овощей на пол.

– Н-никого, – опять заикаюсь. Скоро от этой работы вообще разучусь нормально разговаривать.

– У тебя что-то упало, – произносит Астров с каменным выражением лица.

– Я вижу, – отвечаю, не шелохнувшись.

– Так подними!

– Так отойдите!

Всё, мне конец. Разве можно так разговаривать с начальством? Сама знаю, что нельзя. И шеф тоже это знает, и убить меня хочет, судя по взгляду. Даже слышу его участившееся дыхание, но вместо того, чтобы ретироваться, продолжаю играть с мужчиной в гляделки.

Вижу, как сильно напрягаются мышцы его лица, а ещё замечаю маленький шрамик на губе. И что хуже всего, начинаю бессовестно разглядывать. Со всем этим пропускаю тот момент, когда мой пульс пересекает допустимые отметки.

Первым зрительный контакт прерывает шеф. Презрительно хмыкает, наклоняется и сам поднимает давно позабытый предмет.

– Технику безопасности необходимо соблюдать, – отдаёт мне нож.

Я протягиваю руку и, случайно коснувшись мужских пальцев, резко её одёргиваю. У него безумно холодные руки, прямо как у настоящего Ледяного Короля. И взгляд тоже холодный. Может, я чего-то не знаю?

Впрочем, и не узнаю никогда, потому что меня ждёт кабачковая кара.

Управляющей хватило терпения, и она убедила шефа включить кабачки сегодня в меню. Ну, а Даниэль решил моё терпение проверить на прочность.

Я четвёртый раз переделываю заготовки для блюда, причём тот вариант, который он одобряет, ничем не отличается от трёх предыдущих. Но я молчу, то и дело напоминая себе: Катя, ты спокойная и терпеливая девушка. Ты не можешь позволять себе грубое поведение по отношению к шефу или к кому-либо ещё.

Правда, что касается остальных, грубить желания и не возникает. Чего не скажешь про высокое начальство.

Вечером Ледяной Король опять о моём существовании вспоминает.

– Завтра мне понадобится помощь в приготовлении десертов, – снова этот холодный приказной тон, от которого хочется спрятаться под толстым-толстым пледом.

– Но я же не могу заниматься практикой, заготовки…

– Опять ты споришь? Когда это прекратится? – перебивает резко, заставляя меня моментально вжать голову в плечи.

– Простите, Даниил Витальевич, – считаю нужным извиниться. И так я себе много лишнего позволяю, притом, что работаю тут всего пару недель. – Я всё поняла.

– М-да? – мне кажется, он растерян? – Ну, ладно тогда. До завтра.

Вежливо прощаюсь в ответ и спешу покинуть место работы.

Конец марта выдался довольно тёплым, но поздним вечером всё равно немного зябковато. Поэтому плотнее кутаюсь в шарф и спешу к остановке.

Сегодня ждать автобус приходится в гордом одиночестве. Даже на мгновение закрадывается мысль, что я опоздала. Но нет, часы на экране смартфона утверждают, что до рейса ещё десять минут.

Вот за что люблю город, так за полноценное освещение улиц ночью. У нас в деревне даже редкие фонари на столбах через раз работают. А после полуночи и вовсе выключаются.

Зато посреди бела дня могут оставить свет на столбах: халатность в чистом виде.

Резкий звук тормозов прерывает мои размышления. По спине бегут мурашки, когда я вижу притормаживающую напротив остановки тачку. И сердце моё тоже на мгновение останавливается.