Я киваю, слезы текут по моему лицу, пока я не отрываю глаз от стены. Я позволила своим мыслям блуждать. Кто был здесь до нас? На прикроватном столике сложена брошюра, и мне в ответ улыбается пара. Ты, должно быть, черт возьми, шутишь. Эта комната, вероятно, видела любовь в ее чистом виде, будучи номером для новобрачных, и все же мы здесь. Расписывая стены злом.

Он надвигается на меня и толкает мое лицо глубже в матрас, когда я чувствую, как кончик его члена толкается в мой вход. Боль перешла мой порог, дошла до такой степени, что мое тело находится в режиме выживания. Он входит в меня, и я вздрагиваю, но не двигаюсь. Он вбивается в меня непрерывно, безжалостно. Стонет, но мягко уговаривает меня. Гладит меня по волосам. Нежно целует меня.

- Мне нравится заниматься с тобой любовью, Кролик. - Говоря мне, что я самая красивая девушка в мире. Он входит в меня, толкаясь так интимно, как любовник. Я сглатываю рвоту, которая подступает к горлу. Мне никогда не понравится так трахаться. Он продолжает нежно прикасаться ко мне. Он продолжает, пока его стоны не проникают в мое ухо от его горячего дыхания, и его пот не скользит по моей плоти. Когда он слезает с меня, я лежу неподвижно, пока он не говорит мне, что я, наконец, могу двигаться.

- Сними маску и иди прими душ. Приведи себя в порядок для своего брата. Не хочу, чтобы он знал, что ты трахаешься с кем-то другим, а не с ним.

Я игнорирую безжалостные слова, таща свою усталую, разбитую душу в ванную. Я включаю горячий душ, не глядя на себя в зеркало. Боюсь того, что я могу увидеть. Меня ничто не должно удивлять, учитывая зло, свидетелем которого я была на протяжении многих лет, и я должна была бы привыкнуть к нему, но это все еще влияет на мой дух каждый раз, когда он берет меня. Сексуальное насилие - это не то, чем может быть обусловлен человеческий разум или тело. Выжившие находят механизмы преодоления, пока не найдут способ либо сбежать, либо это убьет вас.

Скользнув в душ, я наливаю шампунь и мыло в волосы, наконец позволяя слезам скатиться по моим щекам. Я соскребаю всю грязь руками, но не знаю, что делать с грязью, которая пачкает мою душу. Поставив бутылки обратно на стойку, я выключаю кран и оборачиваю хлопчатобумажное полотенце вокруг своего обмякшего тела, вытирая конденсат с зеркала и, наконец, взглянув на свое отражение. Если я появлюсь в клубе в таком виде, Ройс наверняка поймет, что что—то не так, и если он пропустит это—а он этого не сделает, - я знаю, что Нечестивец наверняка это сделает. Мои глаза ввалились, под глазами темные круги. Мои губы распухли от украденных поцелуев, щеки покраснели от соленых слез. Я знаю, почему Джеймс сделал то, что он сделал сегодня вечером. Он разрушил меня изнутри. Зачем причинять кому-то физическую боль, когда ты можешь изувечить его душу изнутри.

Потянувшись за косметическим зеркалом на стойке, я кладу его между ног, изучая, где у меня опухло. Никакого кровотечения. Что бы я ни чувствовала, должно быть, это было то, чем Джеймс смазывал шест. Боль все еще острая, хотя я понимаю, что она может быть более психологической. Я собираю свои кружевные трусики и натягиваю их на ноги, прежде чем надеть черные брюки с высокой талией. Закрепив груди обратно в чашечках лифчика, я натягиваю крошечный кружевной укороченный топ. Теперь мое сердце бьется хрупко, нежно и болезненно. Мне нужно выпить. Крепкий напиток. Порывшись в шкафах, я нахожу фен и выпрямитель и начинаю причесываться, тратя это время на то, чтобы мысленно уговорить себя спуститься со скалы, на которую я взобралась. Воспоминания. Воспоминания помогают.

-Что ты делаешь? - спросил Ройс, ухмыляясь мне с другого конца комнаты. Это было Рождество, и мы знали, как сильно мне нравилось держать ангела подальше от елки до Рождества. Я рассуждала так: если ангел встанет слишком рано, демоны могут украсть ее. Поэтому я подождала до рождественского утра, чтобы приютить ее, и сняла ее в тот же вечер.

- Я поднимаю ангела.

Ройс был без рубашки, в серых спортивных штанах, обернутых вокруг его тонкой талии, с миской мюсли в одной руке, а в другой он сжимал ложку, ухмыляясь.

- Я помогу. - Он поставил миску на кофейный столик и подошел ближе ко мне. С тех пор как я стала подростком, реакции моего тела как будто усиливались всякий раз, когда он был рядом со мной.

Я почувствовала его кожу на своей спине, когда он потянулся ко мне сзади, его длинные пальцы обернулись вокруг моих, чтобы взять ангела. Мое сердце сжалось. 

- Позволь мне сделать это. - Его рот был близко к моему затылку, и мои глаза закрылись. Я либо вела себя глупо, либо проявляла деликатность. Я не была готов исследовать другие причины того, почему я так реагировала на Ройса.

Я вырываю себя из своих воспоминаний. Это было последнее Рождество, когда Ройс был с нами, после этого мы перестали праздновать, пока мама оплакивала "смерть" своего единственного сына.

Я заканчиваю макияж с громким выдохом и собираю все вещи, засовываю телефон в задний карман и, наконец, выхожу из ванной.

Поездка на другой конец города оказалась длиннее, чем я ожидала. Я думаю, что это было больше связано с тем фактом, что тишина в машине была не просто неловкой или грустной. Это было жутко. Мы подъезжаем к обочине здания клуба. Что мне сказать? Спасибо, что еще больше разорил меня, Джеймс. Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже тебе уже не будет, ты продолжаешь и доказываешь, что я ошибаюсь.’ Я вижу Слима у ворот в боковое зеркало. Он делает пару шагов ближе к машине, и я паникую. Мне нужно выбраться отсюда.

Рука Джеймса ложится мне на бедро, и мне приходится бороться со всеми своими порывами, чтобы не улететь от него.

- Мне нужно угрожать тебе по поводу важности нашей ситуации? Ты и я? - Ты и я. Это то, что всегда говорил Джеймс, в надежде, что с годами это заставит меня поверить, что мы оба делаем это вместе. Вот что делают насильники.

- Нет, - тихо шепчу я, мой голос суров. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы подготовиться к приходу, и этого времени было достаточно, чтобы воздвигнуть стену, в которой я нуждалась, чтобы скрыть свою боль. Душа никогда не раскрывает себя без необходимости. - Никогда.

Он отпускает мою ногу.

- Я свяжусь с тобой на этой неделе. Мы снова нужны в L’artisaniant.

Мой рот захлопывается, в груди вспыхивает искра света.

- Хорошо. - Я тянусь к ручке двери, мои ноги не в силах выбраться из машины и уйти подальше от Джеймса. Желчь поднимается в моем горле, когда я проглатываю ее обратно. - Я буду ждать от тебя вестей. - Выскользнув из машины, я закрываю дверь и направляюсь к воротам, когда он отъезжает, яркие задние фонари исчезают вдали.

- Ты в порядке, Джейд? - спрашивает Слим, его брови тревожно изогнуты.

Я улыбаюсь, проскальзывая между открывающимися воротами.

- Я в порядке. - Вдалеке гремит музыка, и я задаюсь вопросом, все ли они делают, это веселятся, прежде чем вспомнить, что сегодня выходные. Конечно, они веселятся.

- Ты опоздала, - огрызается Ройс в темноте. Я вздрагиваю, поворачиваясь к нему лицом. Он идет ко мне со стаканом в одной руке и сигаретой между пальцами в другой. На нем толстовка с капюшоном под клубным жилетом, выцветшие синие джинсы, порванные на коленях, и военные ботинки. Тепло наполняет мое сердце при виде него, что не имеет смысла. Я не должна испытывать ничего, кроме ненависти, когда дело касается Ройса. Осознание запечатлевает истину в моем мозгу. Наши души узнали друг друга. Также ни для кого не секрет, насколько горячим всегда был Ройс. Я бы солгала себе, если бы сказала, что он никогда меня не привлекал, просто… Я никогда не хотела в этом признаваться.

- Я не знала, что у меня есть график, - язвительно говорю я, расправляя плечи и направляясь к нему. - Мне нужно выпить.

- Мне нужно беспокоиться о твоем пьянстве? - спрашивает он, стряхивая пепел с сигареты и поднося ее к мягким губам. Глухой стук, Глухой стук. Глухой звук. О боже, я не могу дышать. Его глаза щурятся от дыма, плавающего возле его зрачков, и я наклоняюсь вперед, вынимаю сигарету из его губ и кладу между своими.