– Твой брат должен нам очень много денег, – раздается в трубке уверенный громкий баритон.

– Я приеду через семь… нет, восемь часов. Если с головы моего брата хоть волос…

– Да, я понял. Не рыпайся братан, – перебивает меня баритон. – Будем холить и лелеять твоего ангелочка. Пылинки сдувать, – ржет в трубку этот придурок, а внутри меня все холодеет от страха. Ни мама, ни Клим не знают, чем я на самом деле занимаюсь. На работе у меня должна быть холодная голова и уверенность, что мои близкие в безопасности. Но отсутствие контроля над ситуацией приводит в панику, мысли путаются. Нужно взять себя в руки.

– Как мне с вами связаться?

– На твой номер придет смс с инструкцией. Ждать долго мы не будем. У тебя восемь часов на поиски денег. Смс удалишь после прочтения.

– Принято. Ждите.

Звонок прерывается, а я судорожно набираю номер Фейки.

– Ты где?

– У отца, – тихий шепот доносится как сквозь вату.

– Какого хрена ты там делаешь? – ору в трубку.

– Не кричи. Я должна с ним поговорить. О! Он проснулся, наберу тебя позже, – торопливо щебечет и сбрасывает звонок.

Да она издевается!

Сбрасываю с себя одежду и направляюсь в душ. Холодная вода меня остудит, притупит панику и вернет здравый смысл.

Нужно забирать Фейку и ее подружек. Отвезу их по домам, и на месте буду решать, что делать дальше, как помочь Климу.

– Рота подъем! – врываюсь в комнату Иры и Ланы. Девушки подскакивают на кроватях и испуганно щурятся. Бросаю на ближайшую кровать блистер с анальгином и бутылку воды. – Мы уезжаем. Через десять минут жду вас у машины.

– Куда уезжаем? Мы же только приехали! – недовольно ворчат девчонки.

– Отдых окончен! Мне нужно уехать, – произношу уже тише. – Оставить вас здесь одних я не могу. Поэтому собирайтесь, и вещи Сони тоже соберите. Заедем за ней по дороге.

– Куда заедем?

– Все, время пошло! – хлопаю в ладоши. – Десять минут. – Стучу пальцем по наручным часам.

Самому бы собраться. И где черти носят мою Фейку?

Я проснулась от звонка мобильного телефона. Звонил местный участковый из МВД, отправил мне адрес временной регистрации моего биологического отца. На часах несусветная рань, подружки дрыхнут в номере, Архип думает, что я сплю, а у меня много свободного времени и огромное желание познакомиться с отцом.

Частный сектор в Анапе непривычен для меня. Низкие одноэтажные дома, узкие улочки, отсутствие светофоров на перекрестках, все это отвлекает от городской беготни и утренних пробок на дорогах. Загорелые и не очень туристы в коротких шортах и пляжных шляпах спешат по своим делам.

У них известный распорядок – завтрак, поход за вином, отдых на пляже, дневной сон, опохмел, вечерние гуляния с местным спиртным, которое продается в каждом ларьке, ну и качественный дебош в баре. Некоторых не смущает даже наличие детей, которые носятся по питейному заведению вокруг «гуляющих» родителей. Все это мне рассказал бармен одного не очень приличного на вид заведения, где я просила указать на нужный мне дом.

– Через дорогу, – тычет пальцем симпатичный молодой человек, улыбаясь.

– Это точно нужный адрес? – скептически спрашиваю бармена.

– Точно-точно. Мужик из этого дома постоянный клиент нашего заведения. Правда напивается каждый вечер вдрызг. Может вечерком зайдешь, угощу тебя бесплатным коктейлем? – отвечает, строя мне глазки.

– Нет, спасибо, я здесь ненадолго.

Решительным шагом направляюсь к указанному дому. Меня все еще гложут сомнения. Этот обшарпанный дом не кажется жилым. Краска на стенах облупилась лет десять назад, вместо двери огромная кривая доска, которая, кажется, вот-вот упадет на тротуар. В зарешетчатых окнах вместо стекол колышутся крепкие полиэтиленовые пакеты. Это бомжатник какой-то! Как здесь можно жить?

Висящая на одном гвозде табличка гласит, что адрес действительно верный.

Хоть от моего былого энтузиазма не осталось и следа, нерешительно стучу дверь. Или в нечто, называемое дверью. Я не могу уехать, не повидавшись с отцом. Ответом на мой стук была звенящая тишина.

Заметно приуныв, еще раз стучу, на этот раз громче. Снова тишина.

Да что ж это такое!

Я пришла в отчаяние и принялась колотить в дверь кулаками что есть силы. От моих стараний дверь покосилась и упала во внутрь дома. Моему взору предстала унылая картина. На старом замусоленном диване лежит, свесив одну ногу, седой грязный мужчина. Из его горла раздается равномерный громкий храп. От запаха, царящего в доме, начала кружиться голова, тошнота подкатывать к горлу.

Вокруг дивана разбросаны засаленные газетные клочки, остатки пищи, пустые бутылки. На столике около дивана царит такой же бардак, только вся эта грязь увенчана горой окурков.

Неудивительно, что здесь так воняет. Этот дом настоящая помойка. И выветрить этот запах невозможно, – в окнах из целлофана нет форточек.

Пройдя вглубь дома, попадаю в кухню. О, застекленное окно. Повозившись с рамой, я все-таки с трудом открываю ее. С жадностью вдыхаю свежий утренний воздух улицы, по ногам веет сквозняком. Отлично, осталось разбудить этого мужчину.

В тишине спящего дома отчетливо громко раздается трель моего мобильного. Архип? Как не вовремя!

– Ты где? – громкий крик из трубки разносится по всему дому. От страха замираю на месте. Я незаконно пробралась в чужой дом и навожу тут порядок. Да меня за это посадят!

– Я у отца, – стараюсь говорить тише, чтобы не разбудить спящего мужчину.

– Какого хрена ты там делаешь? – не прекращается ор в трубке.

– Не кричи. Я должна с ним поговорить. – Мужчина, лежащий на диване, начинает недовольно кряхтеть. – О! Он проснулся. Я наберу тебя позже, – сбрасываю звонок и мчусь к проснувшемуся мужчине.

– Простите, Евгений. Простите, что разбудила. Как вы себя чувствуете?

– Ты кто бля? – сухой сиплый голос вырывается из горла мужчины вместе с диким кашлем. Он сплевывает на пол и недовольно таращится на меня. – Воды дай мне.

Бегу на кухню, торопливо беру стакан и набираю воду из крана.

– Ты кто такая? – промочив горло, недовольно спрашивает Евгений.

– Я Соня, ваша дочь от первого брака.

– Нет у меня никакой дочери!

– Как это нет? В моем старом свидетельстве о рождении указано ваше имя, вы были в браке с моей мамой. Я ваша дочь, – настаиваю я.

– Не было никакого брака. Эта тварь нагуляла тебя, выдавая за моего.

– Этого не может быть. Мама сама призналась, что вы являетесь моим биологическим отцом.

– У тебя че в свидетельстве значится? В графе отец чье имя?

– Другого мужчины…

– Вот и пиздуй к нему.

– Евгений, пожалуйста, расскажите мне все. – Умоляю его.

– Пошла нахрен отсюда к своей бляди матери и уебку папаше. Не приходи сюда! Никогда! – несется мне вслед сиплый голос моего биологического отца.

Выбегаю из дома и бреду куда глаза глядят. Как же мне плохо, тело сотрясает сильная дрожь. С трудом нащупав телефон в кармане набираю Архипа.

– Забери меня, пожалуйста.

– Где ты? – голос Архипа звенит тревогой.

Подняв голову вверх, вижу табличку на заборе и диктую ее надпись Архипу.

– Будем через 7 минут.

Я даже не подумала, почему он говорит в множественном числе. У меня больше нет сил. Я опустошена.

Всю дорогу домой Феечка проспала на пассажирском сиденье. Мне трудно смотреть в ее заплаканные несчастные глаза, но о произошедшем она молчала, как партизан на допросе. Ее подруги последовали примеру Феечки и вырубились на заднем сиденье моего «Каприза».

У меня было пять часов, чтобы выяснить куда встрял мой младший братец и какую сумму он должен нехорошим людям. Позвонив начальнику и попросив его раздобыть информацию, я узнал, что Клим занял огромную сумму у ростовщика, проиграл ее в карты, и когда выходил из института, его «аккуратно» под белы рученьки препроводили к главарю этой шайки. Он-то мне и звонил.