— Перестань, Павел, что придумал? Что значить без ног. Сейчас доктор приедет, тебе шины наложит, чтобы кость не смещалась, а в больнице гипс наложат. Через месяц нога как новая будет. А о деревяшке даже не бери в голову. Я как ваши деревяшки увидел, все хочу найти в городе самую лучшую мастерскую и заказать вам нормальные протезы, чтобы культи ваши не натирали до крови, и чтобы хоть на ноги-руки были похожи. Чтобы ты не ходил, народ не пугал, а на ногу нормальную обувь одевал и видно было, что у тебя протез только, когда ты ночью спать ложишься…

— Что, правда, ваше благородие, такое бывает. — казалось, человек забыл про боль, с таким детским восторгом смотрел на меня инвалид.

— Бывает, Паша, бывает. Деньги заплатим и найдем вам мастера, чтобы хорошие протезы сделал.

Доктора привезли быстро, вернее, не доктора. В склад ввалился, в сопровождении моих орлов, невысокий кряжистый мужик в черной шинели, мохнатой забайкальской шапке и с погонами унтера, на которых блестели большие красные кресты, шитые шелковыми нитями.

Фельдшер Российского Общества Красного креста Загибов Семен Васильевич. — отрекомендовался прибывший медработник: — Где пострадавшие.

Перевязку фельдшер одобрил, ногу Павлу закрепил между двух досок, после чего велел грузить раненных в телегу и в сопровождении двух моих людей, уехал устраивать Павла и Петра в городскую больницу. От денег Семен Васильевич отказался, початую бутылку водки, откуда чуть –чуть было отлито Павлу как обезболивающее, в качестве гонорара принял с благодарностью.

Российская Империя. 5–6 марта 1917 года.

Все будет так, как мы хотим.

На случай разных бед,

У нас есть пулемёт «Максим»,

У них Максима нет.

Хилэр Беллок.

Глеб Михайлов по кличке «Козюля» и Ифраим Михельсон, по кличке «Песя», лежали на, прогревшейся под редким мартовским солнцем, крыше пакгауза компании «Ефим Шифрин» и сыновья' и издалека наблюдали за суетой возле склада Торгового дома купца Пыжикова. Шестнадцатилетние недоросли входили в банду дезертира Арсения Зверева, по кличке Зверь. В преступное сообщество входило почти три десятка человек, или беглецов с опостылевшей воинской службы, или, напротив, детей селян, что, вместо того, чтобы по повестке прийти на призывной пункт, подались в недалекий город с целью затеряться и пересидеть мутное военное время. Банда Зверя специализировалась на хлебных эшелонах, идущих со всех сторон в столицу империи, чтобы накормить два с половиной миллиона столичных жителей.

Зерно сбывали «крепким хозяевам» из числа родственников и кумовьев сельских членов банды, что с радостью подгоняли свои многочисленные розвальни до железной дороги, принимая похищенные продукты по системе «Самовывоза». Когда не было заказов на эшелоны, банда занималась квартирными разбоями, а тут уже не было равных Песе и Козюле. Худенькие, прилично выглядевшие подростки, за копеечку, подряжались на рынке донести тяжелые корзины с покупками кухаркам из богатых домов, любезно заносили продукты в дом, а следом за малолетками в квартиру вваливалась банда, в течение нескольких минут вынося из жилища все ценное. Частенько налеты кончались для хозяев квартир очень плохо. Зверь был человек настроения, и что он будет делать в следующую минуту, не знали даже самые близкие люди.

Вывоз ценного со склада Пыжикова был заработком случайным. Просто, пару дней назад, в трактире, где обедал Зверь со своей пристяжью, подошел молодой человек, передал привет от общих знакомых и попросил помощи в одном пустяковом деле — убить владельца склада и парой-тройкой человек подстраховать сделку на предмет выполнения обязательств перед молодым человеком со стороны его контрагентов.

Купец отправился отчитываться по своим земным делам в небесную канцелярию, правда, перед тем, как его застрелить, Немой, Бес и Рязань, по заданию Зверя, с пристрастием спросили его по остальному, уже не нужному купцу, имуществу. Потом работники с большой дороги помогали загружать прибывшие к складу телеги, получив от молодого выгодоприобретателя все оговоренные деньги, включая премию за помощь в погрузке. А потом случилась неприятность.

Со слов Беса, в склад ввалилась какая-то банда уродов, ряженных солдатами, что косили под какую-то полицию, но как-то по-другому звучащую. Обезоружив всех присутствующих, эта банда перехватила прибывшие от контрагента телеги и на них уехала на разборку с их хозяевами, оставив караулить бандитов двух человек.

— А это, Зверь, какие-то телки. — захлебываясь от восторга, тараторил Бес: — Я сначала пить попросил, и пока к бачку ходил, со стола ножик утащил. Потом до ветру попросился, и там одного караульщика подрезал. А второму, безногому, я, чтобы впредь наука была, подловил, когда он своего напарника искать выбежал со склада, и вторую ногу сломал, а потом еще и деревяшку его оторвал, чтобы он совсем безногим стал.

Дружное ржание, толпящихся вокруг, бандитов показало, что тонкий юмор Беса оценили все.

— Молодец, Бес. — Зверь одобрительно хлопнул по плечу своего ближника: — Теперь, я считаю, что склад мы должны забрать себе, ибо не хрен…

И теперь наводчики банды, Козюля и Песя, смотрели с безопасного расстояния, за обстановкой вокруг склада. А обстановка там была, как сказал бы прибившийся к банде Студент, предельно нервная, граничащая с паникой.

Десяток инвалидов суетился возле склада, вытаскивая и затаскиваем какие-то мешки и коробки, под панические крики стоящего у телеги мужчины, одетого в теплую бекешу и кубанку, с маузером в деревянной кобуре на боку. Наконец, суета улеглась, несколько инвалидов в солдатской форме уселись на телегу, ощетинившись во все стороны стволами винтовок и револьверов, а начальник в меховой бекеше, которого сегодня очень похоже изображал Миша Лопухов, что-то долго орал двум, вытянувшимся перед ним, солдатикам, махая перед их носом своим огромным пистолетом, после чего, запрыгнул на телегу, и эта компания очень быстро укатила. Двое оставшихся у склада калек, о чем-то взволнованно переговаривались, бросая по сторонам испуганные взгляды, а когда на город навалились вечерние сумерки, повесили на ворота большой висячий замок и, не оглядываясь, побежали, по мере сил, в сторону Николаевского вокзала.

— Не, ты понял! — Козюля возбужденно стукнул Песю по затылку, так что с того слетел и покатился к краю крыши, старый, облезлый картуз:

— Они все дристанули и сбежали! Бежи давай к пахану и скажи, что на складе никого нет.

Песя поймал катящийся картуз, но решил, ввиду срочности новостей, разобраться с Козюлей позже, солидно достал из кармана револьвер «Вельдог», которым он разжился во время погрома Арсенала, и спрыгнул с крыши.

Как мы и условились, замок лязгнул в петлях ворот, после чего раздался частый топот ног нескольких человек, удаляющихся от склада. Мне предстояла долгая ночь, которую предстояло провести в одиночестве. Наблюдая через щель в воротах за отыгранным моими подчиненными спектаклем, я был готов закричать «Верю». Миша лопухов, одетый в мои щегольские сапоги, теплую, отороченную мехом бекешу и папаху, убедительно размахивал «маузером» и орал, изображая обосравшегося от страха, обезумевшего мелкого начальника. В ходе суеты из склада было вынесено несколько ящиков продуктов, а взамен занесено несколько предметов, завернутых в мешковину, из которых мой штатный командир пулеметного отделения собрал трофейный немецкий пулемет и наскоро объяснил мне, как им пользоваться. Почему я не оставил с собой, хотя бы, пулеметчика? А я уверен только в себе. Быстрая и жестокая расправа урок с моими сотрудниками показала, что их понимание окружающего мира осталось на уровне наскоро обученного, вырванного из специфической деревенской жизни, ратника второго разряда. А про себя я точно знал, что не закурю, сигнализируя всем заинтересованным лицам, что на запертом складе кто-то есть. Я не начну ныть, что замерз, не начну храпеть на все складское хозяйство, не упаду с верхней полки стеллажа, потому что захотел пожрать, и не уроню ящик с консервами. Нет, я уверен в себе, что всю ночь просижу у невиданного мною раньше, странного пулемета на треногом станке, с огромным барабаном, набитым патронами сбоку и надписью «Парабеллум. 1915. Берлин» на ствольной коробке.