С другой стороны, благодаря хорошо поставленной в русском флоте радиоразведке 17 (30) июня 1915 г. было выяснено, что немецкое командование стало возвращать на базы свои боевые корабли и заменять их на позициях в Балтике вспомогательными тральщиками – вооруженными рыболовецкими траулерами. Основные силы германского флота концентрировались в Киле, где должен был состояться императорский смотр. Командующий Балтийским флотом вице-адмирал В. А. Канин принял решение воспользоваться этим и совершить выход в глубь Балтики. Для этого был сформирован отряд особого назначения под командованием контр-адмирала М. К. Бахирева, включающий броненосный крейсер «Рюрик», крейсеры «Олег» и «Богатырь» и 6-й дивизион эсминцев в составе шести кораблей, а из Рижского залива был вызван эсминец «Новик». Для прикрытия похода создавалась группа в составе линейных кораблей «Слава» и «Цесаревич», крейсеров «Адмирал Макаров» и «Баян» (позже крейсеры были переданы М. К. Бахиреву, а силы прикрытия усилены подводными лодками). Отряд особого назначения должен был обстрелять Мемель (первоначально в качестве цели намечался Кольберг, но потом был выбран Мемель, что сокращало глубину операции с 370 до 300 миль) и в случае обнаружения дозорных сил немцев нанести им чувствительный удар.

18 июня (1 июля) 1915 г. русские корабли начали выходить из своих портов для сосредоточения⁴⁹. Густой туман стал причиной того, что «Рюрик» и «Новик» потеряли из видимости остальные корабли. Выход в эфир в походе был строго запрещен, радиосвязь работала только на прием. 19 июня (2 июля), когда эскадра М. К. Бахирева находилась в районе острова Готланд, русская радиоразведка засекла в тылу у отряда особого назначения корабли противника. В результате четыре русских тяжелых крейсера были перенацелены с Мемеля на группу противника⁵⁰. В ее составе оказались легкий крейсер «Аугсбург» и минный заградитель «Альбатрос» с тремя миноносцами. 2 июля крейсеры М. К. Бахирева сумели перехватить немцев и отсечь «Альбатрос» от остальных судов. В течение полуторачасового артиллерийского боя он получил серьезные повреждения и был вынужден уйти в нейтральные шведские воды⁵¹.

Согласно рапорту начальника 1-й бригады крейсеров, «Альбатрос» спустил флаг в трех милях от берега, после чего огонь был немедленно прекращен⁵². Поскольку корабль сильно кренился, командир принял решение посадить его на мель (на следующий день экипаж был интернирован, судно разоружено). Это был успех русского флота: «Альбатрос» являлся одним из двух минных заградителей в предвоенном составе германского флота. При скорости в 20 узлов он брал на борт 400 мин, кроме него и однотипного «Наутилуса», у немцев не было кораблей с такими возможностями⁵³. И все же успех крейсеров не стоит переоценивать: несмотря на явное преимущество, наши корабли не смогли добиться уничтожения слабейшего врага⁵⁴. В девять часов утра минный заградитель выбросился на берег, а русская эскадра начала отход. Бой после этого не закончился. Уже в десять часов утра с русских кораблей заметили на горизонте шесть дымов – на помощь «Альбатросу» шла немецкая эскадра: броненосный крейсер «Роон», легкий крейсер «Любек» и четыре миноносца. Через пять минут началась артиллерийская дуэль, но в итоге обе стороны не достигли практически никаких серьезных результатов, а вскоре к русским кораблям подошел броненосный крейсер «Рюрик». Немцы предпочли отступить, то же сделали и наши корабли. В 11 часов 10 минут перестрелка завершилась⁵⁵.

Во время предыдущего боя была израсходована значительная часть боезапаса, и крейсерская группа ушла под защиту «Славы» и «Цесаревича». Это было верное решение. Обеспокоенный внезапной активностью русского флота командующий разведывательными силами Балтийского моря контр-адмирал А. Гопман вывел в море из Нойфарвассера в устье Вислы броненосные крейсеры «Принц Адальберт» и «Принц Генрих» с двумя эскадренными миноносцами. По счастью, других легких сил под рукой не оказалось, что облегчило атаку британской подводной лодки Е-9 под командованием командора М. Хортона. В результате «Принц Адальберт» получил торпедное попадание и вынужден был уйти в Киль на ремонт, возвращены были и другие корабли.

Инцидент с «Альбатросом» имел и дипломатическое продолжение. На последнем этапе боя с ним «Олег» и «Богатырь» вошли в нейтральные воды, чтобы убедиться, что корабль выбросился на берег⁵⁶. 20 июня (3 июля) в ответ на это последовал официальный протест Стокгольма, на который русское Министерство иностранных дел немедленно ответило извинениями, сославшись на скверную видимость в районе боя. Извинения были приняты, и инцидент исчерпан⁵⁷. «Альбатрос» был возвращен Германии только в начале 1919 г.⁵⁸ 24 июня (7 июля) шведский посланник в России генерал Э. Бренстрем в интервью корреспонденту «Утра России» заявил: «Отношения между Россией и Швецией представляются вполне нормальными и не могущими вызвать никаких опасений, и потому случай, происшедший 19 июня в наших водах, нам хотелось бы как можно скорее ликвидировать»⁵⁹.

Действия русского флота 2 июля имели, таким образом, довольно скромные результаты. Тем не менее командование демонстрировало удоволетворение, а крейсеры и их команды чествовались как герои⁶⁰. Активизация флота не ограничилась набегом на Мемель. Выход немецких войск к побережью Курляндии делал вопросом времени появление в этих водах немецких кораблей. Между тем группа О. фон Лауенштейна продолжала действовать и в глубине Курляндии, откуда наши войска постепенно вытесняли противника. Бои под Шавли и Митавой продолжались, но сообщения с этого участка фронта становились все более успокаивающими⁶¹. 26 мая 1915 г. «Неманскую» армию возглавил генерал О. фон Белов. Противник энергично готовился к активным действиям, которые с переменным успехом возобновились в начале июня⁶². Достичь отвлекающего эффекта в Курляндии П. фон Гинденбургу не удалось. Было очевидно, что основные события разворачивались в Галиции и рейд О. фон Лауенштейна был предпринят незначительными силами для решения серьезной задачи⁶³.

За 50 дней, со 2 мая по 22 июня 1915 г., когда русские войска покинули Львов, потеряна была почти вся Галиция. Взятие Львова обеспечила тяжелая артиллерия противника. Русские позиции под городом были хорошо укреплены: несколько рядов колючей проволоки, блиндажи и прочее, однако этим преимущества оборонявшихся исчерпывались. С 4 (17) июня над городом постоянно летали немецкие самолеты. В этот же день началась его эвакуация, каждые полчаса от вокзала отходил поезд. 5 (18) июня горожане впервые после 1914 г. услышали гул артиллерии. Канцелярия генерал-губернатора начала выдавать пропуска для въезда в Россию, и в кратчайшее время было выдано свыше 10 тыс. таких документов. Галицию покидало большое количество людей, которые искали спасения в России от австрийских властей и их помощников – украинских националистов. В середине июня только в Киеве было зарегистрировано 15 700 беженцев-крестьян и 1890 представителей других сословий из Галиции.

Из Львова вывозилось армейское имущество. 6 (19) июня 1915 г. на подступах к нему были взорваны мосты. Попытки атаковать русские укрепления без помощи мощных орудий не привели к успеху. 8 (21) июня удалось отразить ряд мощных атак, имевших целью ворваться в город на плечах отступавших войск. Эвакуация была завершена без значительных потерь, а оставшиеся провиантские склады сожжены 7 (20) июня. В 00 часов 30 минут 9 (22) июня от городского вокзала отошел последний поезд, и во Львове остались лишь казачьи разъезды. Австро-германские войска вошли в столицу Восточной Галиции в четыре часа утра 22 июня. Она оставалась под русским контролем 293 дня⁶⁴. Эвакуация Галиции проводилась в образцовом порядке. Вдоль нескольких участков русских приграничных железных дорог были уложены новые пути, в том числе и в ширину европейской колеи, в результате чего удалось вывезти весь местный подвижной состав – до 12 тыс. единиц. Естественно, вагоны не были пустыми⁶⁵. Общая обстановка на фронте оставалась тяжелой, настроение – подавленным. Отступление, как бы хорошо оно ни было организовано, редко способствует усилению веры войск в победу.