Летя ногами вверх, головой вниз, она увидела возле батута на гаревой дорожке того незнакомца. Лицо его было… печально?

В одно маленькое мгновенье, в голове Лоры пронеслась внезапная мысль: а если это он – ее отец!

Сила взорвалась в ней – вместо того, чтобы сдержаться, Лора отдалась во власть этой восхитительной энергии, отпустила шест… Лечу!

На глазах у всех девушка воспарила над планкой, высоко – выше, чем на пять футов, – и полетела вниз спиной в черные подушки.

Стадион и трибуны взорвались аплодисментами. Все школьники, их учителя, мистер Юджин и даже тренер кричали, улюлюкали и самозабвенно били в ладоши.

Восторг! Как это здорово! Все видели и все так за нее рады. А он? Он тоже это видел! И тут же острое чувство вины: она нарушила все запреты матери. Лора перевернулась на бок, наклонившись разгоряченным лицом над остро пахнущими, разогретыми весенним солнцем, прорезиненными подушками и бросила взгляд, ища глазами человека в сером костюме. Его снова нигде не было видно.

– Ты как, звездная девочка, не ушиблась?

Мартин Фостер протягивал ей руку и широко улыбался восторженной улыбкой.

– Ага… что? – опираясь на его руку, Лора встала; приняла полотенце, протянутое Джейн, и провела влажной тканью у шеи. Мартин все не спешил отпускать ее руку. В другой раз Лора была бы на вершине счастья: самый красивый парень, капитан школьной футбольной команды, сам подошел к ней. У нее в голове бы возникли самые радужные картинки, где она – в воздушном свадебном платье, Мартин – в смокинге, оба – счастливые, выходят из арки церкви. Все бросают в них горстями лепестки роз и летят голуби… голуби…

Но сейчас она только благодарно глянула на него, а сама продолжала искать глазами фигуру в запоминающемся элегантном костюме. Незнакомца нигде не наблюдалось. Это должно было принести облегчение: страхи о том, что их нашли – беспочвенны, но вместе с тем это уносило внезапную мечту, что отец узнал о ее существовании и приехал. И конечно первым делом появился у школы. И что он теперь всегда будет с ними…

– Эй. Звездная девочка, ты даже не ответишь мне?!

Лора очнулась.

– Извини, я принимала сигналы с орбиты Сатурна… – она мило улыбнулась Мартину, очень стараясь, чтобы слезы не убежали из-под ресниц.

– Наши сегодня собираются в «Одинокой звезде». Ты пойдешь? Будет весело.

Лора опустила лицо, краска залила ее лицо до мочек ушей. Что за день!

– Ты позволишь, я заеду за тобой вечером?

Ах, какое счастье, как быстро и радостно стучит сердце, если впереди тебя ждет только хорошее.

Если бы… Вместо вечера и танцев под музыкальный автомат, она угодила под домашний арест. Ей даже было запрещено покидать свою комнату и спускаться вниз. Совершенно невозможно жить в маленьком городке, где искусство узнавать и транслировать вокруг себя новости оттачивается с рождения. Сколько прошло времени? От силы два часа. Когда Лора Лейн вернулась из школы и, поставив свой велосипед у шпалеры с розовым кустом, поднялась по ступенькам, мать уже ждала ее. Она все знала.

– Что я тебе говорила, юная леди?! Что ты вытворяешь!

– О, Боже мой… – Лора бросила сумку на пол в прихожей. – Что такого страшного случилось.

– Мне звонила миссис Фицджеральд. Поздравляла. Твой тренер прибежал в учительскую и произвел переполох. Хочет выбивать для тебя стипендию в Денвер Оук. Оказывается ты чемпионка. Ты побила школьный рекорд, который удерживался с сорок второго года… и он был мужской!

– Ну, что такого. – Лора повернулась и поплелась на кухню, чтобы напиться колой из холодильника. – Делов-то. В следующий раз прилюдно собью планку спиной.

– Ах, что такого!? – закричала ей в спину мать. – Ты ждешь, чтобы об этом напечатали в городской газете, или даже может быть окружной? Знаешь, что будет после? Я тебе расскажу…

Воздух в комнате вдруг словно сгустился. Между лопаток у Лоры пробежал озноб. Волосы в одно мгновенье распушились и раздалось легкое потрескивание, словно она только что стянула через голову кофту. Тостер на тумбе загудел, как запутавшийся в траве жук.

– Мама, успокойся… – девушка с испугом обернулась. Она уже позабыла, когда в последний раз мать так распалялась. Разве что, когда Лора на пикнике, опередив всех, вытащила Вики Рональд из реки. Тогда на берегу одновременно перегорела проводка в полудюжине автомобилей.

– Ты меня будешь успокаивать!

В этот раз все было еще грандиознее. И страшнее. Бабах! В гостиной подскочил телевизор. Он покачался на растопыренных ножках, выпуская откуда-то сзади клубы едкого дыма, и с грохотом упал кинескопом вниз. Сами собой зажглись бра на стенах. Радиола заговорила голосом генерального прокурора Роберта Кеннеди.

Лора схватилась за щеки и присела, юбка воланом зашуршала на полу.

Мать стояла в проходе, разъяренная как фурия. Руки на бедрах, ноги в розовых бриджах расставлены, зеленые глаза мечут молнии, ярко-красные губы кривятся от гнева.

Что и говорить: выволочка последовала отменная. Миссис Копач это умела. Не зря соседи с ней не связывались. Даже если ее собачка заходила по делам на их газон, предпочитали этого не замечать…

***

Лора отшвырнула комикс с Суперменом в сторону. Сколько это будет продолжаться: она же уже совсем взрослая, а ее запирают в комнате за малейший проступок! При этом сама мать делает, что хочет!

Может среди бела дня залиться коктейлями и танцевать полуголой в гостиной, не побеспокоившись задернуть гардины. Может громко разговаривать и даже хохотать на воскресной службе в их методисткой церкви, и только попробуйте на нее цыкнуть… А уж как она водит машину! Горожане загодя начинают прижиматься к обочинам, если завидят на дороге их красный Бьюик. В каждой молоденькой продавщице в моле у федеральной трассы, которая молча не проглатывает ее претензии к качеству обслуживания и товара, миссис Ковач видит нахалку и вертихвостку, о чем их обязательно и извещает. А сама при этом может заявиться на школьную вечеринку, шушукаться с пожарным инспектором, а затем в одно мгновенье с ним испариться.

А если уж зашла речь о мужчинах… Лора обязана быть дома не позднее девяти часов, даже если она на дне рождения лучшей подруги – хоть гроза разразись, а она сама готова флиртовать со всеми подряд, даже с мальчишкой из их класса, который принес заказанную пиццу. Фу, как было стыдно! Не удивительно, что отец сбежал от нее…

А вы хотите, чтобы я была паинькой? Девушка залезла с коленями на подоконник и посмотрела вниз. Яркая луна освещала розовые кусты. Без всякого сомнения, мать нарочно велела посадить их садовнику здесь. Думает, меня это остановит? Вон, каштан какой разросся – ветви уже в руку толщиной. Здесь всего-то каких-то два метра…

Лора оглянулась на окна: в спальне матери теплился свет ночника, весь остальной дом был погружен в сон. Девушка осторожно открыла калитку и выскользнула на улицу. Все было тихо. Фонари заливали зелень акаций и крыши припаркованных машин оранжевым светом. Картинка была пасторальной, нежной, но отчего-то вызывала в груди неясную тоску.

Лоре вдруг расхотелось идти в «Одинокую звезду». Все должно было быть не так. Мартин должен был привезти ее туда на своем Форде и открыть перед ней надраенную дверцу автомобиля. И войти в кафе, на глазах у всех, они должны были вместе – как парочка… А теперь, выходит, что она появится там всклоченная и с опозданием, сбежавшая из под ареста… словно для того, чтобы Мартин Фостер не передумал, оказавшись вне поля ее зрения, и его не увела какая-нибудь Вики Рональд.

Как это… скучно.

Лора Лейн вспомнила тот краткий миг, когда она верх тормашками поймала взгляд того незнакомца, его внимательные, нездешние глаза. Он словно был вестником большого мира. От его фигуры веяло не колорадским захолустьем, а большими городами, запруженными людьми улицами, блестящими машинами, припаркованными у вечерних ресторанов, бликами фотовспышек. Какая жалость, что это был не отец: если бы он объявился и позвал ее с собой, Лора бы не сомневалась ни одной минуты – она бы навсегда покинула этот сонный городок; пусть миссис Копач сама прозябает здесь в его вечной дреме.