Домой (я поймала себя на том, что тоже использую это неподходящее слово) возвращались молча. Коттедж был погружен в темноту, не считая света в одной из комнат, смежных с моей. Оказывается, со стороны берега к дому вела отдельная лестница, не замеченная мною с утра из-за пышных зарослей плюща и еще чего-то вьющегося, с крупными темно-зелеными листьями. Андрей не стал подниматься, мы попрощались внизу. Когда я шагнула на первую ступеньку, он внезапно добавил:
– Саша…
Я замерла, подняв ногу и положив руку на перила.
– Спасибо.
– Спасибо мало. Ты все еще должен мне гитару.
Из темноты донесся тихий смешок.
На террасе меня поджидал неприятный сюрприз. Один из сгустков темноты, в которые с заходом солнца превратились горшки с декоративными кустами, внезапно шевельнулся и мигнул ярко-оранжевым огоньком. Это курил, облокотившись на деревянные перила, будущий владелец Нижне-Волчанского приборостроительного завода. Интересно, слышал ли он недавний разговор?
– Ты можешь съездить за вещами завтра. Будь готова к девяти, – раздался тихий хрипловатый голос. Кончик сигары очертил дугу и вернулся к голове, смазанная фигура переместилась. Глеб продолжил наблюдать за невидимыми волнами, плещущими внизу на камнях.
Я поблагодарила и отправилась в свою комнату. Закрыла дверь на неубедительный замок, рухнула на кровать, скрестив руки под головой. Андрей казался откровенным, но насколько можно верить человеку, который тебя похитил? Правда ли, что в городе меня поджидают и другие претенденты на завод? Или это всего лишь уловка, чтобы глупая девочка не думала о побеге? В чем Андрей был прав, так это в том, что мое исчезновение никого не обеспокоит. Батя, что ли, в полицию пойдет? Даже не смешно. Учителя, одноклассники? Решат, что я прячусь после скандала на Викином дне рождения или уехала в другой город на учебу. Дядя Лёша? Он мог бы… Но примет ли полиция заявление тренера всерьез, если родной брат заверит, что все в порядке, просто трудный подросток решил бросить спорт, никого не предупредив? На глаза некстати попалась белевшая в темноте рубашка. Стало невыносимо душно, я прошла в ванную и сунула голову под кран с холодной водой. Не помогло, захотелось выйти на свежий воздух.
Тихо прикрыв за собой дверь, я выскользнула на террасу. В соседней комнате по-прежнему горел свет, отбрасывая на плитку желто-черные полоски. Поддавшись любопытству, я нашла подходящую по размеру щель и заглянула внутрь. В комнате за столом сидел Глеб, вперивший сердитый взгляд в стоящий перед ним ноутбук. Широкие брови сошлись на переносице, рот искривился, рука раздраженно скребла беспроводной мышью. Картина выглядела настолько знакомой, что я против воли улыбнулась: именно так выглядела школьная бухгалтерша, которой я иногда помогала справиться с восстанием машин.
Хозяин базы нажал несколько клавиш на клавиатуре и обвел ноутбук хмурым взглядом, явно не зная, что еще предпринять. Поддавшись внезапному порыву, я приоткрыла дверь. Глеб вскинул голову, рука его нырнула куда-то вниз, исчезнув за краем столешницы.
– Что, дедуль, не поспеваешь за технологиями?
– Дедуль? – возмутился Глеб. – Сколько мне, по-твоему, лет?
– Не знаю, полтос не за горами? Да шутка, шутка, расслабься. Вставай давай.
Помедлив несколько секунд, босс уступил кресло. Я плюхнулась на мягкую седушку, придвинулась ближе и деловито застучала по клавишам. Брошенного мимоходом взгляда вполне хватило, чтобы понять суть проблемы. Надо перейти в безопасный режим и вернуться к настройкам по дефолту, работы на пять минут. Глеб остался стоять за спиной, с интересом наблюдая за волшебными манипуляциями. Затем наклонился вперед, опершись руками о край стола. Сосредоточенное лицо мужчины оказалось так близко, что я снова почувствовала его запах…
Пальцы замерли над клавиатурой. Я испуганно опустила лицо, пряча залитые румянцем щеки.
– Что такое? – забеспокоился источник запаха, глядя в темный экран с колонками непонятных символов. – Это можно исправить?
– Да, без проблем, – я заставила себя продолжить работу. – А где системный администратор? У вас такая сложная система контроля над периметром, не верю, что она работает без постоянного присмотра.
– Недавно он нарушил одно негласное правило, и его пришлось…
– …расстрелять? – с энтузиазмом подхватила я.
– Уволить. Если бы я убивал всех, кто хотел трахнуть Анастасию, получил бы текучку кадров как у продавцов сим-карт в переходе.
Я уважительно присвистнула и ввела последнюю команду, переводя компьютер обычный режим. Ноутбук перезагрузился, на экране появился рабочий стол с двумя десятками выстроенных по порядку ярлычков.
– Все, – я потянулась, выгнув спину дугой, и поднялась с кресла.
– Так быстро!
– Хочешь, могу пасьянс «Косынка» поставить. У нас в бухгалтерии его очень хвалят.
Забавно, но эта беспомощность в работе с компьютером позволила мне увидеть в страшном боссе обычного человека. За непробиваемым фасадом скрывались свои слабости и, судя по крошкам, застрявшим в липкой клавиатуре, дурацкие привычки. Я принялась с интересом рассматривать чужое жилье. Интерьер комнаты был выдержан в темных, но отнюдь не мрачных тонах. Этакая уютная берлога холостяка, где так приятно плюхнуться на старый диван и выпить бутылочку пива, слушая… я перевела взгляд на полку с виниловыми пластинками… слушая Тома Уэйтса, Кинг Кримсон или Пинк Флойд. Хрен знает, кто такие. На стене висели две фотографии в простых деревянных рамах. На одной улыбались раздетые до пояса молодые парни в камуфляжных штанах. На переднем плане сухая земля, на заднем – окутанные дымкой горы. На другой, черно-белой с крупным зерном, строго смотрела в объектив красивая женщина лет пятидесяти. Жемчужные сережки, кудри химической завивки. Мать или даже бабушка. Других следов постоянного проживания женщины что-то не видать – ни расчески, ни тюбика помады, оставленной для соперниц в качестве пограничного столба.
– Спасибо за предложение, но вчера я купил последний «Кол оф Дьюти». Спроси у Дамира, может, ему надо? –ответил Глеб, с легкой тревогой отслеживая мои перемещения по комнате. Я встала напротив подвешенного на кронштейне плоского телевизора. На тумбочке под ним лежала игровая приставка.
– Да ладно. В жизни что ли стрельбы не хватает?
– Мне кажется, у тебя сложилось превратное впечатление о моей работе. Излишне романтизированное.
– Ты уже начал проходить?
– Пока нет, времени не было.
– Там ведь есть режим для двоих?
– Есть, – неохотно подтвердил босс, подозревая, что дело идет к чему-то недоброму.
– Давай зарубимся!
Повисла пауза.
– Правильно ли я понимаю, – медленно произнес Глеб, – что еще вчера ты угрожала перерезать себе горло, а теперь предлагаешь сыграть с тобой в «Кол оф Дьюти»?
– Да, именно так, – подтвердила я. – Слышал, что у детей гибкая психика?
– Твоей гибкой психикой, – с глубочайшим убеждением ответил босс, – можно сваи на стройке забивать.
– Так что скажешь?
Глеб окинул меня испытующим взглядом и неожиданно усмехнулся.
– Давай.
– Только скажи, чтобы поесть чего-нибудь принесли, с обеда ни крошки во рту.
– На ночь я отпускаю весь обслуживающий персонал.
– Тогда пошли на кухню.
И мы пошли на кухню. Судя по неуверенности в движениях босса, эту часть дома он посещал редко. Один раз даже перепутал дверь, вместо кухни оказавшись в наполненной тихим гулом бойлерной.
– Та-а-ак, что тут у нас, – протянула я, достигнув цели маршрута и получив в качестве приза огромный двустворчатый холодильник. – О, колбаска! Сделаешь мне бутербродик?
Видимо, Глебу давно не приходилось никому делать бутербродик. Губы его шевельнулись, рука с растопыренными пальцами взметнулась вверх. Он явно искал нужные слова и не находил их. Так ничего и не сказав, владелец охранной фирмы взял палку колбасы, хлеб, нож и разделочную доску.
Обратно мы возвращались с тарелкой криво нарезанных бутербродов, каждый с кулак толщиной, тремя бутылками лимонада и коробкой эклеров. Глеб сел на диван, я устроилась на полу. Следующие три часа мы воевали с переменным успехом, пока накопившаяся за день усталость не сконцентрировалась в области головы, превратив ее в неподъемный шар. Глаза начали слипаться, и я все чаще отвлекалась от игры, самозабвенно зевая во весь рот.
