У Селезнийцев тоже были свои махинации, как часто говорил Дядя. Но в этот раз, он призвал Таисию победить их в их собственной игре.

Утвара очевидно была не обычной зоной восстановления. Она была частью древних охотничьих угодий старого Нив-Миззета, легендарного дракона-паруна гильдии чародеев Иззет, который в последнее время редко покидал свое величественное гнездо в Столице Гильдий. Предположительно, первое логово Нив-Миззета было где-то под Утварой и, даже если это было не так, город в этих местах был богатым и процветающим. Обрушившиеся строения и осыпавшиеся дома таили в себе несметное количество утраченных сокровищ, ждущих, чтобы их нашли, а владельцу этих земель – будь то Дядя или Таисия – достались существенные дивиденды от найденного.

Утвару отличало также и то, что Дяде удалось добиться особого разрешения от Совета Пакта Гильдий на досрочное прекращение срока ее отчуждения. Он договорился с Иззет о помощи в разработке устройства, которое бы уничтожило всю жизнь в Утваре и, судя по всему, оно сработало. Оно также образовало в небе воздушное преломление реальности, названное Шизмом, о котором мало чего было известно. «Просто не летай рядом с этой штукой, и все будет хорошо», - сказал ей Дядя. Как будто Таисия вообще собиралась летать – с самой ее юности высота вызывала у нее тревожное чувство головокружения, которое она не хотела бы испытывать чаще, чем в случаях совершенной необходимости.

Вездесущие утварские искатели сокровищ сами предоставили последнюю причину для ускорения периода отчуждения. Они пригласили членов Конклава Селезнии для посадки Витар Йеску, дерева, нейтрализующего болезнетворные бактерии в воздухе, в самом центре быстро развернувшегося небольшого самозахватнического поселка посреди руин. Вечноцветущее дерево Витар Йеску наполняло воздух вокруг поселения, переносимым с его пыльцой, антигеном новой чумы, мутировавшей после образования Шизма. Местные жители называли эту чуму – куга.

В итоге всей этой довольно странной череды обстоятельств Дядя получил право управлять здесь всем, как он сочтет нужным. Маги-законники Дяди без труда смогли доказать в суде, что место было уже пригодно для жизни, так как люди, которых он туда не приглашал, уже жили на этом месте. Технически, они также являлись его собственностью, или, по крайней мере, часть из них.

Скоро все они будут принадлежать ей.

«Предгорье» Остова выросло вокруг их многовагоножного каравана, когда они въехали на дорогу восточного каньона, ведущую в самое сердце поселения. Как и большинство ландшафтов Равники, напоминающих природные пейзажи, предгорье на самом деле являлось кусками древних архитектурных строений, перестроенной и использованной миллионами жителей на протяжении тысяч лет. Отличало же его то, что предгорье Остова обветшало и разложилось до состояния, в котором оно уже не многим отличалось от текстуры натуральной древней гряды скал, стоявшей здесь когда-то, а ныне погребенной под множеством слоев наросшей цивилизации. Несколько недель, проведенные в изучении данного региона, подсказали Таисии, что все предгорье было испещрено опасными сточными ямами и, естественно, кишело Утварскими Груулами, которые каким-то образом цеплялись за жизнь, несмотря на чумные ветракуги.

Она отвела скучающий взгляд от нескладного, жирного, постоянно потеющего силуэта Дяди, дремлющего в своем огромном кресле под бледной маской, и обменялась взглядом со своим советником. На бледной коже Мелиска, одетого лишь в легкий походный костюм, виднелось несколько волшебных татуировок, свидетельствующих о его высоком ранге в классе слуг гильдии Оржов - гильдия была полна так называемой Оржовской «знатью», обладавшей несоизмеримо меньшим доходом и влиянием, чем этот ее «слуга». Мелиск скучающе улыбнулся и продолжил бесцельно смотреть в окно. Он выглядел потерянным.

Таисия слегка подалась вперед и потыкала Дядю своей тростью. Его крошечные черные глаза моргнули под маской, кое как осматривая Таисию и Мелиска из-под складок жира и неопрятных бровей, торчащих, как лесной мох.

- Дядя, мы приближаемся к нашей цели, - сказала она.

- А! Да, - прохрипел Дядя, и рассеянно подобрал недоеденный кусок недавней трапезы – дважды прожаренного крысклопа – и начал его жевать. Его глаза метнулись в сторону пейзажа за окном, и он удовлетворено кивнул, увязая в перекатывающихся складках подбородка.

- Прелестно. Как раз вовремя, как раз вовремя. – Сказал он и, шумно причмокивая, высосал мозговую жидкость из большеберцовой кости жареного существа.

- Дядя, почему мы должны прибыть туда под покровом ночи? – спросила Таисия.

- Груулы днем не нападают, - прокашлял он в промежутке между длинными хриплыми вдохами. – И я решил, что так будет лучше. Только представь: твое наследство, этот грандиозный дар, обернутый в ночную пелену.

Таисия вздохнула и снова отвернулась к окну. Темнеющие силуэты обрушенных башен на фоне серого ночного неба являли собой лишь тени, мелькающие на фоне других теней.

Она удачно начала карьеру адвокиста, но Дядя был прав. И теперь, обдумав и взвесив все детали, она видела в Утваре громадный потенциал. Целая система законов, построенная с нуля, но связанная с Пактом Гильдий, и создать ее предстояло именно ей. Размер провинции удивил ее, как и уже развивающиеся поселение, которое достанется ей, если прогноз Дяди о его собственной смерти окажется точным.

Она поймала себя на мысли, что активно жаждет этой смерти.

Вздох Оржовской наследницы вызвал неожиданную реакцию у одного из братьев Грагг.

- Чё-то надо, да? – пискнул Бефел. Миниатюрный тралл дежурил внутри кабины, пока его брат Флиб погонял многовагоножку, а Элбеф стоял на вахте снаружи. - Надо кого-то убить, да? Да? – Его голова по форме напоминала два плоские, сложенные вместе наконечника, а три ряда зубов щелкали друг о друга, когда он говорил. Его выпученные, черные глаза торчали по бокам, одновременно осматривая все пространство на 360 градусов. Из них троих, он был единственным, кого она наделила даром речи.

- Спасибо, не сейчас, - сказала Таисия.

- Как хотите, - сказал тралл и попятился обратно, в свой угол. Ресурсным трупом для создания Бефела был вьяшино, и он все еще отчасти напоминал сутулую рептилию, но без чешуи и с более длинным колючим хвостом, утыканным металлическими иглами. Кожа тралла представляла собой прозрачный, сероватый, тонкий слой эпидермы, выставляющей на показ больше внутренностей Бефела, чем кому-либо хотелось увидеть. Братья Грагг были ее личными телохранителями уже несколько лет, практически столько же, сколько служил ей Мелиск. Именно Бефел был всегда готов разорвать на куски кого угодно, или что угодно, что предположительно могло угрожать его хозяйке, но такие возможности для доказательства его преданности случались нечасто.

Впереди простиралась открытая дорога без каких-либо признаков Селезнийских церковников с их назойливым «покровительством», наполненная сотнями Груулов, которых безнаказанно можно было перерезать, если Таисия решит спустить на них братьев Грагг, полностью развязав им руки. Траллы были неспособны предать ее, хоть они и небыли самыми интересными компаньонами. Они обладали поразительной страстью к убийствам и исключительными способностями к этому ремеслу.

Когда скука стала утомительной, Таисия встала, потянулась, расправив накидку и мантию, словно крылья, и зевнула. Ее хромая правая нога едва не подвернулась, но она вовремя восстановила равновесие тростью, не утратив ни хладнокровия, ни осанки.

- Наверное, тебе стоит перейти в спальный вагон, - сказал Дядя.

- Не думаю, - ответила Таисия. – Мне просто нужно почаще разминать эту бесполезную конечность.

- Конечно, конечно, - сказал Дядя. – Наверное, ты права. И возможно… мне нужно еще поспать. Короткий сон перед тем, как мы прибудем.

- Ты выглядишь уставшим, Дядя, - сказала Таисия. Планировал ли Дядя просыпаться? Она не решалась спросить, но в его голосе звучали странные нотки завершенности.