В этом параграфе Фульхерий вновь возвращается к описанию мечети Куббат ас-Сахра, однако первая фраза, вполне возможно, относится к обоим храмам.

«...обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета...» (Евр. 9:4).

2-я Пар. 35:3. (В Вульгате: «Ponite arcam sanctam in templum, quod aedificavit Salomon filius David rex Israel; nequaquam eam ultra umeris portabitis».)

T. e. разрушение иерусалимского Храма вавилонским царем Навуходоносором и пленение израильского царя Иехония и знати.

2-я Мак. 2:4—9.

2-я Цар. 24:1-2, 15-17; 1-я Пар. 21:15.

Крестоносцы рассматривали мусульман не иначе как язычников и идолопоклонников. Формирование подобного восприятия происходило на протяжении длительного времени. Один из ярких латинских текстов, где мусульмане представлены как идолопоклонники, появился в середине X в. и принадлежит перу немецкой монахини Хросвиты Гандерсгеймской. В поэме, посвященной кордовским мученикам, она описывает «короля» сарацин — кордовского халифа Абд ар-Рахмана III, поклоняющегося статуям из мрамора и драгоценных камней. В этих статуях обитают демоны, которые склоняют людей на худые дела (Tolan J. V. Saracens. New York, 2002. P. 106). По мнению С. И. Лучицкой, восприятие мусульман как идолопоклонников не в последнюю очередь было обусловлено самим христианским культом, в котором почитание реликвий святых, их статуй и скульптур приобрело небывалый размах и граничило с идолопоклонством. Поэтому «христиане, опасаясь обвинений в идолопоклонстве, проецировали эти присущие язычеству черты культа на иноверцев» (Лучицкая С. И. Указ. соч. С. 70-97).

Речь идет о мечети ал-Акса, возведенной на Храмовой горе. Вот как игумен Даниил описывает эту постройку: «Там же был дом Соломона. Крепким было это здание, велико весьма и очень красиво. Весь он был вымощен мраморными плитами, утвержден на сводах, и весь дом был снабжен водой. Были сделаны прекрасные помещения и искусно украшены мозаикой, и мраморные столпы из дорогого мрамора были красиво поставлены в ряд, а на тех столпах искусно возведены своды, и весь дом был покрыт оловом» (Хождение игумена Даниила. С. 45—47).

В первой редакции Фульхерий сообщает следующее: «Другой храм, который зовется Соломоновым, велик и прекрасен. Но это не тот храм, что возвел сам Соломон. Сие должно быть очень прискорбно, что мы, теснимые нуждой, не смогли восстановить конструкцию крыши, после того как храм перешел в руки к королю Балдуину и нашим. Он также продавал торговцам свинец, когда тот либо сам обваливался с крыши, либо король приказывал срывать его [и сбрасывать] вниз» (Fulcheri Carnotensis Historia Hierosolymitana. S. 291).

Римский император Адриан (117—138).

Ср.: «...возведя стены, Адриан преобразил город [Иерусалим] и повелел называть его по своему личному имени Элией» (Павел Орозий. История против язычников / Пер. В. М. Тюленева. СПб., 2004. VII, 13, 5).

Крестоносцы подошли к Иерусалиму 7 июня 1099 г. (Hagenmeyer H. Chronologie. § 385).

Т. е. на седьмой день после прибытия к Иерусалиму — 13 июня 1099 г. (Ibid. § 389).

В своем рассказе Фульхерий опускает то обстоятельство, что крестоносцы во время похода установили контакт с фатимидским Египтом и вели переговоры о заключении союза. Однако эти переговоры зашли в тупик — арабы согласились допустить крестоносцев в Иерусалим, который они вернули под свой контроль в сентябре 1098 г., лишь в качестве паломников и без оружия. Вполне возможно, предводителям крестового похода было известно, что Иерусалим не обладает достаточными силами для защиты, чем и был обусловлен столь стремительный переход по побережью, без попыток подчинить встречавшиеся города, и поспешные действия крестоносцев у стен Иерусалима, опасавшихся скорого прибытия египетского войска. Альберт Ахенский сообщает, что во время осады был схвачен арабский гонец, от которого удалось узнать, что вазир ал-Афдал обещал оказать помощь в ближайшее время (Albert of Aachen. Historia Ierosolimitana. VI, 13). Крестоносцы находились в цейтноте, и уже 13 июня они предприняли плохо подготовленный штурм.

Совет состоялся 15 июня 1099 г. (Hagenmeyer Н. Chronologie. § 391).

Ср.: Anonymi Gesta Francorum. XXXVII, 8; Raimundus de Aguilers. Historia Francorum. XX.

Согласно Альберту Ахенскому, один сирийский христианин показал крестоносцам, где можно найти дерево для строительства осадных машин (Albert of Aachen. Historia Ierosolimitana. VI, 2). Кроме того, 17 июня в Яффу прибыла небольшая флотилия генуэзцев, которая, подвергнувшись атаке египтян, была вынуждена уничтожить свои корабли и отправиться в Иерусалим, неся с собой провизию и доски (France J. Victory in the East. P. 336—337).

Башня, а также таран и прочее снаряжение были подготовлены в ночь с 9 на 10 июля (Hagenmeyer Н. Chronologie. § 399). По мнению Дж. Франса, башню собрали напротив северо-восточной стены Иерусалима, примерно в 100 метрах к востоку от ворот Ирода. Рельеф этого участка позволял подвести башню к стене (France J. Victory in the East. P. 349).

Прежде чем приступить к штурму, крестоносцам было необходимо провести подготовительные мероприятия и засыпать ров. Атака началась 13 июля 1099 г. (Hagenmeyer Н. Chronologie. § 403).

Арабы не владели секретом «греческого огня», однако имели в своем арсенале различные горючие смеси, которые использовали во время боевых действий. Глиняные сосуды с нефтью они метали либо вручную, либо при помощи катапульт.

Подойдя к Иерусалиму, отряды Раймунда расположились у западной стены, напротив городской цитадели. Но поскольку этот участок имел мощные укрепления, лидер провансальцев решил переместить лагерь к южной стене, обращенной к горе Сион (France J. Victory in the East. P. 343 — 344).

С началом осады Иерусалима разногласия между предводителями похода не прекратились, и фактически штурм города вели две армии, действующие раздельно.

15 июля 1099 г. (Hagenmeyer Н. Chronologie. § 405).

Первыми в город ворвались Танкред и Готфрид Бульонский, который «в тот день пролил столько крови, что в это едва ли можно поверить» (Raimundus de Aguilers. Historia Francorum. XX).

T. e. пятница.

Гарнизон, по всей видимости, был немногочисленным, и поэтому после прорыва обороны шансов удержать город уже не было.

Раймунд штурмовал стену без особых успехов, поскольку противник превосходил его отряд числом; кроме того, против него была обращена целая батарея из тормент (France J. Victory in the East. P. 353).