– Очень опасные! – Василиса серьёзно и тихо так отвечает.

– Но как же так? Я понимаю – вот на Венере, там кислота, лава, давление, бешеная жара… А здесь, на Земле…

Я совершенно запутался в своих мыслях и не знал, как продолжить. Вдруг Василиса говорит:

– А здесь, на Земле, Рома, ты никогда не был. Сама по себе слюна комара не ядовита – но твой организм может с непривычки «испугаться» и отреагировать на неё, как на незнакомый яд. И эта ответная реакция иногда может быть настолько сильной, что человек может даже погибнуть. Учёные называют это «анафилактический шок». Так что хорошо, что у нас с собой были таблетки из больницы. А ещё – что у вас с Сеней оказались при себе ваши суперкостюмы с Венеры. Возможно, твой космический комбинезон этой ночью в очередной раз спас тебе жизнь…

Вот это новости! Я поёрзал на расстеленной куртке, даже как-то не по себе стало… А Василиса продолжает:

– Я, наверное, понимаю, что тебя смущает, Рома. Там у вас на Венере смертельно опасно – но это опасность явная, видимая, осязаемая, вы всегда наготове, всегда начеку. А тут на Земле всё такое приятное, успокаивающее, расслабляющее, милое – я верно угадала?

Ну да, точно! Утвердительно киваю головой.

– На самом деле это не так. Земля тоже может быть смертельно опасной. Уж поверь мне. Тебе ещё очень многое предстоит узнать про нашу планету. Но… Сегодня всё, кажется, обошлось настолько хорошо, насколько могло обойтись. Так что ничего не бойся, и попробуй заснуть.

А меня и вправду совершенно разморило, глаза закрылись, я ткнулся в чьё-то плечо и задремал прямо так, сидя.

Проснулся я от холода. Пламени не было, только угольки в кострище всё ещё то медленно наливались красным огнём, то так же медленно гасли. В небе горели звёзды – яркие, как фонари, но небо было не угольно-чёрное, как в космическом корабле, а тёмно-синее, как бы светящееся. Я вспомнил уроки космонавигатора и узнал знакомый рисунок созвездий – раскинувшего крылья лебедя, летящего на юг орла, голубую звезду Вегу… А вот полоса Млечного Пути была бледной, еле-еле различимой. Я понял, что ночь заканчивается. Уже были видны и низкорослые деревья кругом нашей поляны, и тропинка на берег. Воспитательница и Сенька с девочками крепко спали. Вальки не было. Я засветил фонарик.

– Валя! Валь! – позвал я шёпотом.

Зашуршала трава, к кострищу осторожно и тихо подошёл Валентин. В одной руке у него был фонарик, в другой – консервная банка.

– Это ты, Ром? Давай за мной, я тебе такое покажу, чего ты никогда не видел!

– Что, рыбу ловить будем? – спрашиваю. – Но нам же Василиса Альбертовна запретила…

– Ну спит она, видишь же! А рыба – она такая, ждать не будет, пока все проснутся. Если хочешь – буди Василису сам и отпрашивайся!

Я подумал, посмотрел на спящую учительницу. Нет, жалко будить. Но как же рыба? Ладно. Ничего. Ведь бывало так, что на Венере я взрослых не слушался? Бывало. Похоже, и на Земле тоже придётся… Осторожно встал с расстеленной на земле куртки, иду следом за Валей. Как вышли мы на берег – там совсем тихо, только вода еле слышно плещется и мошкара звенит. Вдруг какой-то странный свист раздался, переливчатый, завораживающий. Тень-тень! Тень-тень-тень! Я замер:

– Валя, а это кто или что? Какое-то животное тоже, да?

Валя шепчет в ответ:

– Птицы это поют. Птицы перед рассветом всегда начинают петь. Ты что, птиц вообще совсем-совсем никогда не слышал?

– Слышал. У нас попугайчики в живом уголке есть. Но они совсем не так поют!

– У каждой птицы своя песенка, понимаешь? Это вот пеночка сейчас поёт. А ещё соловей есть, и синицы, и другие певчие. Наслушаешься ещё! А пока вот, держи. Только осторожно, крючок острый!

Подаёт мне небольшую палочку, на неё, видно, тонкая леска намотана. Будто бы светящийся шарик. И металлический крючок.

– Червей я у берега ножом накопал, их тут видимо-невидимо. А твой венерский скафандр, оказывается, классная штукенция! Смотри!

И заходит осторожно в воду. Сперва по колени, потом глубже:

– Видишь, он воду не пропускает! Как гидрокостюм! И какой прочный – никакая пиявка не прокусит, не присосётся! И длинные удилища нам не нужны. Заходи в воду, не бойся. Только осторожно, не упади, а то дно здесь скользкое.

Мне так интересно стало, что я даже ни капельки не испугался. Неторопливо вошёл в воду. Ногам холодно, но терпимо. Совсем проснулся уже. Подошёл к Вале, встал рядом.

– Давай я тебе червя насажу! Гляди, как надо!

У него в пальцах что-то маленькое извивается.

– Валя, а оно живое? – спрашиваю. – Ему же больно, наверное?

– Ну какая тебе разница? Завтра червя этого дождём с берега смоет, его всё равно рыба сожрёт. Без всякой пользы. А так – он для рыбы приманкой будет, чтобы мы её поймали! Кончай болтать, короче. Гляди, как надо забрасывать. И смотри на поплавок, видишь, он светится? Как дёрнется или нырнёт под воду, значит, рыба наживку взяла, сразу же подсекай! Вот так, рукой вверх и на себя… Ясно тебе, марсианин?

– Ага. Только я с Венеры… – говорю.

– Да знаю я. Ты главное мою удочку своей не зацепи, в другую сторону забрасывай!

– Я сперва посмотрю, как ты делаешь, хорошо?

– Как хочешь.

Стою, смотрю. Мне всё интересно – и как Валька лихо удочку забрасывает, и как поплавок в воду плюхается, и как медленно-медленно плывёт по воде. Вдруг он задрожал и резко ушёл под воду, будто лампочку выключили. Валька палочкой резко дёрнул вверх, начинает рукой леску подтягивать, леска натянулась, раздался плеск воды… Я такое на Венере только по телеку видел… В руках у товарища билась самая настоящая рыба. И не такая маленькая, как у нас в аквариуме, а большая, даже больше ладони! Я глаза только разинул от удивления. Валька рыбу с крючка снял, насадил на длинный прутик, а прутик у него к поясу чем-то привязан.

– Видишь, всё просто! – Валя говорит. – Только имей в виду, рыба – склизкая она, так что если поймаешь, лучше пока давай мне с крючка снимать, не обидишься?

– Что ты! – отвечаю. Вздохнул, забросил сам – получилось сразу, ничего сложного. Мы на станции на физкультуре в подобные игры иногда играли. Стою, жду. Минуты не прошло – поплавок нырнул, я, как Валька показывал, на себя удочку дёргаю и вверх. И как запрыгает удочка у меня в руке! А я не испугался и ещё крепче сжал. Тяну леску другой рукой… И вот она, рыба! Я чуть не заскакал от радости. Но сразу сообразил, что когда ты в воде стоишь чуть ли не по пояс, лучше не скакать.

Стали мы с Валькой рыбу из протоки дёргать. Валька сказал, что эта рыба плотва называется, и что она очень вкусная. Как он сказал, я сразу вспомнил, что есть очень хочется и снова в животе заурчало.

– А у вас на Венере рыбу едят? – Валя спрашивает шепотом.

– Мы рыбные консервы едим, их с Земли на грузовиках привозят – киваю. – А ещё у нас в живом уголке есть аквариум с рыбками, только они не такие, они маленькие и разноцветные. Но мы их не ловим и не едим, наоборот, кормим и потом смотрим, как они плавают. А иногда играют и друг за другом гоняются… А ещё у нас на Венере…

Тут я почему-то голову поднял и на небо поглядел. И увидел – невысоко на востоке, на светлом уже небе над тёмной стеной леса сияла она – бело-голубая звезда, невероятно яркая и прекрасная!

– Валька, смотри! – воскликнул я.

– Ты чего орёшь? Рыбу распугаешь! – товарищ мой даже рассердился. А я неожиданно для себя расплакался.

– Ну посмотри же, – шёпотом говорю сквозь слёзы, – это же она!

– Да кто «она»?

– Венера…

Валька замер. И тоже в небо голову поднял. Долго так стоял. Наконец, заворожённо шепчет:

– Какая же красивая и яркая! И ты там родился, а теперь мы с тобой рядом бок о бок стоим в Волге рыбу ловим…

А потом вдруг будто очнулся:

– Ой! Я же поклёвку пропустил! Червяка сожрали наверняка… И у тебя тоже… Венера-Венера, а за поплавком глядеть надо, понял? Венеру на завтрак не съешь!