– Нууу… Помните, мы в прошлом году ездили в Петербург, в музей Эрмитаж? На разных картинах старинные художники часто рисовали купидонов. Это такие голенькие малыши с крылышками, миленькие-премиленькие ангелочки…
– Ой, это мы-то премиленькие ангелочки? – с наигранным удивлением спрашивает Валя-третья. – Вот уж новость!
Все засмеялись.
– Василиса Альбертовна! – я верчу головой по сторонам. – А долго нам ещё ехать?
– Минут сорок-пятьдесят, как мне Анатолий Сергеевич объяснял. – Василиса отвечает. – Небось, проголодались уже?
А мы действительно уже проголодались. И в пять глоток отвечаем громко, хором:
– Даааааа!
– И верно, никакие вы не ангелочки! Ангелочки святым духом питаются… А вы – птенцы, кукушата голодные! – учительница озабоченно вздыхает. – Подождите, я сейчас!
Достаёт коммуникатор, звонит:
– Рачёвка? Столовая? Мы у вас ужин заказывали на шестерых к восьми вечера… группа школьников из Подмосковья… Всё готово, ждёте? Отлично, мы уже на пароме. Скоро будем!
– Ну вот! – победно оглядывает нас Василиса. – Ужин готов, осталось только, чтобы наш «речной конь» нас довёз до места!
Про сорок минут, однако, учительница неправду сказала. Никак не меньше часа мы плыли. То в окна глазели, то просто болтали. Я всё высматривал – ну когда же обещанная большая Волга начнётся? А она всё никак не начиналась… Вдруг прозвенел звонок, скорость начала снижаться, потом я почувствовал несильный толчок и мы совершенно остановились. Открылся люк, выдвинулся трап. Сошли мы с парома на берег. Я только рот раскрываю и гляжу по сторонам – вот это красотища кругом! Солнце садится, красное, огромное. А небо разноцветное горит – красным, и жёлтым, и оранжевым, а потом ослепительно-голубое. Низкие деревца стоят как розовая стена вдоль берега, шелестят тихо листвой, под ногами – песок, трава и камушки, а между деревьями видна уходящая вглубь неширокая тропинка. Пахнет водой, лесом и чем-то ещё сладким и приятным – я вдохнул и обалдел, аж голова закружилась…
– Вот это ни фига себе! – говорю вслух. – И мы тут жить будем? Круто!
Все тоже стоят, оглядываются кругом. Паром-автомат три раза прозвенел, поднял трап, и с тихим свистом поплыл по протоке, подняв волну. Волна накатила на берег и приятно накрыла мне ноги. Форменные гольфы сразу же промокли. Речка тут неширокая оказалась, метров двадцать. Вода тёмная, а у другого берега угольно-чёрная. И ещё одна стена леса, только уже зелёная, а не розовая! Сенька, гляжу, чем-то сильно озадачен. Давно я у своего друга такого выражения лица не видел. Как будто ему кто-то очень сложную задачу задал во время урока. Или как будто пытается что-то важное вспомнить. Наконец, он говорит неуверенно:
– У нас на даче Волга совсем не такая. Там Волга широкая-широкая, другого берега не видать. И причал с лесенкой, а тут никакой лесенки нет. И ни одной дачи я не вижу…
– Что ты говоришь, Сеня? – Василиса Альбертовна забеспокоилась. И тут же успокоилась. – Да ладно, ошибки быть не может. Просто ты здесь целых два года уже не был. Может быть, ты просто плохо помнишь? Пойдёмте по тропинке и посмотрим!
Пошли мы по этой тропинке. Слева лес, справа лес, узкая полоска синего неба. Мне ужасно нравится, я балдею от запаха и головой верчу, как только шею себе не вывернул. Но никаких дач не видно. Наконец, Василиса командует:
– Дети, стойте! Позвоню-ка я Анатолию Сергеевичу. Что-то тут не так…
Достаёт коммуникатор, набирает номер:
– Анатолий Сергеевич! Мы, кажется, заблудились. Вы говорили, что у вас дача, что там целый посёлок, что рядом причал с лодками и глиссерами… А тут только какие-то лесные заросли кругом… Может, мы неправильно пошли? Сеня, кажется, дорогу к даче совсем забыл. Может, нам надо было вдоль берега идти, а не по дорожке?
Анатолий Сергеевич, слышно, отвечает:
– Странно. Где у нас на даче можно заблудиться? Какие заросли? Тропинка там ведь есть?
– Есть.
– Вот и идите по ней, обязательно выйдете к посёлку. А там Сенька вспомнит и покажет. Если что – звоните.
Идём по тропинке дальше. Она как в тоннель между деревьями зашла, а как вышла, то очутились мы на большой поляне, поросшей невысокой травой. Но вокруг – ни единой живой души. Никаких домиков. Снова мы остановились.
– Ничего не понимаю! – Василиса говорит. Давайте-ка, дети, передохнём и осмотримся.
Положил я свой чемодан с вещами на траву. И остальные тоже. Тут вдруг мне на руку что-то садится. Я смотрю – какой-то мелкий-мелкий жучок… Или не жучок… В общем, насекомое… Подумал только спросить у ребят, кто это, только вдруг эта штука как укусит меня! Не сильно больно, но всё-таки больно. Тут на другую руку такая же садится, и ещё одна. Потом в ногу меня что-то жахнуло. А потом гляжу – воздух вокруг нас будто ожил! И со всех сторон противный такой звон… Какая-то мелкая тварь попыталась залететь мне в ухо, меня аж передёрнуло от омерзения. Снова в руку больной укус!
– Сенька! – я хлопаю по укушенному месту – Ты раньше никогда не рассказывал, что у вас на даче такая дрянь водится! Это хоть что вообще такое? Ой, уйяа!! – мелкая тварь, похоже, залезла мне под шорты и укусила за то самое место, которое от уколов ещё зажило не совсем.
– Я не знаю, Ром! – Сенька отвечает, размахивая руками над головой. – Я не помню, я же тут два года не был! Раньше всё было нормально. А тут ни лодок, ни домиков, и ещё вот это вот…
Вали-девочки, гляжу, начали руками кренделя выписывать, подпрыгивать на месте и ревут потихоньку. Василисе Премудрой тоже несладко. А Валя-мальчик отбежал к кусту поближе, ветку от него отломал с листьями и стал махать, чтобы разогнать этих животных или как их там…
– Как хотя бы эти звери называются? – спрашиваю.
– Те, которые покрупнее, это комары – Валя объясняет. – А те, которые мелкие и в нос лезут и под одежду, это мошка. Знаешь какие бывают волдыри от укусов?
– Господи! – тут даже в сумерках стало видно, как Василиса побледнела. – У Ромочки же может быть аллергия на слюну мошки, это очень опасно! Я сейчас, слава Богу, у меня от аллергии капсулы есть в аптечке, Рома, немедленно выпей! И вы, дети, все тоже – на всякий случай!
– Сссспасибо! – я проглотил капсулу и снова заплясал. – А капсул против этих маленьких животных у вас случайно нету?
Глядел-глядел я, как Валька лихо веткой размахивает, и тоже решил так сделать. Выломал себе и стал комаров-мошек отгонять. Но, чувствую, так долго я их не проотгоняю, сожрут заживо. Да куда же, чёрт побери, провалилась эта дурацкая Сенькина дача?! Ай… Снова укусили… Ну и жуткое местечко эта ваша Земля! У нас на Венере такой мерзкой напасти никогда не было и нет. А если бы и появилась, то давным-давно кто-нибудь что-нибудь придумал… Но это у нас, на Венере… Да, вот именно, у нас на Венере!
– Есть! Я сейчас! – кричу радостно. Подбегаю к нашим чемоданам.
– Сенька! – спрашиваю. – У тебя комбезов станционных сколько?
– Три.
– Доставай все. У меня тоже три. Нас как раз шестеро. Раздевайтесь, быстрее!
Открыл я чемодан, выхватил комбез, набрал в грудь воздуха, скинул с себя земные шмотки (уй, как больно! эта мошкара так на меня и накинулась!), потом в комбинезон ловко влезаю, липучки застёгиваю. Получилось! Садятся эти твари на руки-ноги, а ткань прокусить не могут! Голову бы ещё придумать чем прикрыть…
– Ну, что встали? – поворачиваюсь, остальных подгоняю. – Вот комбезы, натягивайте, ну же!
Сенька с Валькой самые первые сообразили. Сенька в комбинезон пулей переоделся, зря что ли он столько на Венере прожил. А Валька копается.
– Сеня, Вале помогай! – командую. Потом поворачиваюсь к девчонкам:
– Ну что встали, как истуканки? Перестанут вас кусать, понимаете? Переодевайтесь, сто раз повторять, что ли?
