На последнем послышались смешки, но во фразе Клауссена крылся и серьёзный вопрос.
— Если брать частный случай, — на мгновение задумался, — то Стефан легко может пойти в Гильдии, например Рун или Ритуалов. А может и колдомедиков. Последним реально и в больницу. Мы на Специальном направлении и про него наслышаны везде, как и о самом Дурмстранге. Выпускники элитных школ — мечта для очень многих. Если, конечно, оценки позволяют.
— Благо, позволяют, — едва заметно усмехнулся Берг.
— И если в Гильдиях будут места, — прикинул я. — Минусы, конечно, тоже есть: клятвы, которые придётся дать… Зато получится весьма неплохо зарабатывать и считаться достаточно успешным магом. Понемногу продолжать совершенствоваться, обучаться; и годам к пятидесяти-семидесяти дорасти до «Эксперта» в выбранной стезе. А «Эксперты» — это уже элита. Став им, невозможно быть посредственностью.
— Ну, частный случай, что ты и сказал, — скрестил на груди руки Дилман. — Как и говорил Аск: некорректный пример. Как пройти в это общество новичкам? Которые не обучаются в элитных академиях?
— А как в жизнь выбиваются самые простые люди? — выгнул бровь. — Используя собственную смекалку, связи, знакомства, упорство и труд. Иногда хитрость или так называемую «предприимчивость». С этого, в конце концов, началось возвышение всех волшебников. Или думаете, мир уже был создан таким? — улыбнулся в конце. — Вот маги, вот маглы, вот семьи и кланы, а вот самые простые люди, пыль под ногами сильных мира сего?
— То есть, решения нет, — вздохнула Олинда Лейбнер. Некогда эта девушка таскалась за мной, демонстративно вздыхая, но в последнее время прекратила эту тактику. После Рождества же и вовсе успокоилась. Не знаю, то ли я перестал быть ей интересен после случившейся трагедии, то ли кто-то подсказал сменить тактику, то ли просто сама перегорела. Честно сказать, даже не знаю, что более реально. Да и не хочу знать.
— Я его не вижу, — устремляю взгляд в потолок, — универсального, имею в виду. Типа: всегда делай так и будет тебе счастье. Нет, подобное не работает даже у нас, вроде как «элиты», — хмыкаю на этих словах. — Все, включая аристократов, имеют собственную дорогу и собственный путь. На самом деле, мы точно также ограничены в его выборе, только на более высоком уровне. Что сделает наследник древнего рода? Окажется бездарностью и пустит семейный капитал по ветру? Станет сильным магом, но погибнет на глупой дуэли? Будет посредственностью, но ничего не потеряет? А может, наплюёт на всех и возвысит род ещё больше, поднявшись на недосягаемую величину? Всё лишь в наших руках.
— Вот только наследник рода в любом случае останется богатым и имеющим доступ ко всем необходимым знаниям, — выдал в кое-то веки серьёзный Мекснер.
Киваю ему в ответ.
— С этим сложно спорить. Но из-за этого и ответственность на его плечи падает куда как бóльшая. Маглорождённый ничего не теряет, если окажется не готов к миру волшебства. В самом крайнем случае он и вовсе вернётся обратно, в мир маглов. Даже банальный факт доступа к нашей стороне позволит ему занять высокое положение среди простецов, хотя бы используя простейшие зелья. «Дружбы», например. Это даже не является нарушением Статута! Что же будет у аристократа? Узнав о подобных его деяниях, такого человека навсегда заклеймят позором. Нет, наследник рода обязан находиться в магическом мире. Он ограничен множеством рамок и правил, вынужденный расплачиваться за свои богатства и влияние. Расплачиваться ежедневно, — жёстко заканчиваю я.
Ещё один повод изменить общество. Ибо я в него не вписываюсь. Потому что до сих пор уверен: сильный маг абсолютно самодостаточен и может делать всё, что захочет.
— Прозвучало так, что я уже готов от всего отречься в пользу младшего брата, — засмеялся Тёрнер.
— А сколько ему? — заинтересовался Аск.
— Пока лишь семь, — парень почесал затылок. — И он не знает «истину», которую раскрыл Шахлендорф. А раз не знает, то пусть отдувается.
Это вызвало всеобщий смех.
— Ладно, ребята, пора, — демонстративно наколдовал Темпус, посмотрев время. — Пятнадцать минут до начала урока.
— Надо бы почаще так собираться, — улыбнулась Ида. — С самого утра. И просто обсуждать что-нибудь.
Девушка с намёком посмотрела на меня.
— Не могу обещать каждый, — задумался, — но когда буду свободен, то непременно стану подходить хотя бы за полчаса.
Это обещание мне ничего не стоит.
— Нормально, — потёр руки Ролланд, — в это время тут уже всегда кто-нибудь да есть.
— Вольф, — привлёк моё внимание Дилман. — Хоть тема и абсолютно ушла куда-то совсем далеко, но всё-таки… Скажи, а ты сам поддерживаешь режим Гриндевальда? Его отношение к маглам, возвеличивание Рейха и всё остальное?
Ну вот, докопался в последнюю минуту. Так-то эта тема чуть ли не целого, хе-хе, урока! И что лучше ответить? Как есть? А если… нет, точно как есть! Ведь одна блондинка, по фамилии Апостолитиз, уже успела узнать моё истинное отношение, а значит, при нужде, сможет донести его до любого, кого захочет.
— Рейх — это утопия, — откровенно пожал плечами. — А утопии долго не живут. Увы, но я считаю, что идеи Гриндевальда, в своём текущем статусе, долго не продержатся.
— Почему? — тут же вскинулась Ида. Олинда тоже заинтересованно на меня посмотрела. Оно и понятно, обе немки. В дополнение к этим двоим, внимание на меня перевела и Тереза, которая до этого лишь лениво вслушивалась в слова, не стремясь поучаствовать в общении.
— Почему утопия? — сложил руки за спину. — Волшебники и маглы живут в мире. Никто не воюет, никто никого не оскорбляет. За этим следят. Конечно, есть… — щёлкнул пальцами, — нежелательные группы граждан, которые в данный момент выселяются из страны…
Ага, «выселяются». Прямо в лаборатории и гетто!
— …но это явление временное. Страна испытывает колоссальный технический подъём, которому не смогло помешать даже проклятие «Чёрного солнца». Между прочим, оно лишь подстегнуло науку, заставив наших магов и артефакторов шагнуть выше головы, создавая такие изобретения, которые, уверен, не смогут быть повторены в других странах ещё лет пятьдесят. Но… — удерживаю паузу. — Вы не можете не видеть, как накалена мировая обстановка. Из-за отмены Статута, на Германию оказывают титаническое давление. И Министр не собирается сдерживать его вечно. А значит…
— Будет война, — мрачно произнёс Остин, на что тут же закивал Дилман и Клауссен.
— Надеюсь, что всё-таки нет, — улыбнулся я. — Да и вообще, мы не опоздаем? Урок вот-вот начнётся!
Остаток дня, включая даже перемены, речь периодически заходила о политике и о иных, «серьёзных» вещах. Одноклассники открыто показали, что доросли до уровня, когда начали интересоваться мировой обстановкой. Впрочем, найдите сейчас человека, хоть мага, хоть магла, который бы не интересовался ею!
На уроках, как и перед Рождеством, нам повторяли о важности надвигающихся летних экзаменов, о которых, как всегда, кто-то забыл. Немного удивился, когда профессор Габротис, учитель Тёмных Искусств, произнёс следующую фразу:
— И хоть я понимаю, что мысли многих студентов вашего возраста больше сконцентрированы на школьном балу в конце года, в честь выпуска седьмого курса, — он слегка улыбнулся. — Тринадцать лет, молодость, — вздохнул, — как же давно это было… На предыдущих курсах, скорее всего, бал играл далеко не такими интересными красками, да?
Послышалось слегка смущённые перешёптывания и переглядывания, после чего профессор продолжил.
— Однако, это не повод забывать про экзамены. В первую очередь решают именно они. Поймите, — волшебник сосредоточенно нахмурился. — Бал у вас ещё повторится и будет повторяться каждый год, а пересдать оценку за какой-то курс уже не получится. Именно из неё будет исходить ваш итоговый результат обучения по каждому предмету. Среднее значение всех экзаменов: зимних и летних. Неужто вы думаете, что в ваших Министерствах или Гильдиях кто-то ждёт с распростёртыми объятиями неучей, которые едва-едва сдают на четыре-три?
