— Нас оповестят, — ласково улыбнулась Габриэла. — Не волнуйся.

— А ведь… ха-ха, я волнуюсь! Только сейчас осознал это до конца… Действительно волнуюсь! Немного торможу, — выставляю руку вперёд, — ощущаю собственные эмоции, причём очень ярко. Это влияние тела? Неужто я…

— Отмёрз, — усмехнулся Эмерик. — Поверь, в этом есть свои плюсы. Хотя на первый взгляд, кажется, что в твоём прежнем состоянии их больше. А теперь, для интереса, вспомни самые волнительные и… неприятные моменты. Скажи, что ты чувствуешь?

— В этом кроется какой-то подвох, верно? — но против воли я уже пустился в воспоминания.

Что можно назвать волнительным? Фрида и наша встреча в «Комедии Амми». М-м… оно… действительно было хорошо. Помню… Что потом? Та прогулка в ночи, когда мы… впервые поцеловались.

Застываю в лёгком ступоре, а рука приподнимается к губам, натыкаясь на пасть. Это приводит в чувство.

Качаю головой.

— Сильнее, — хрипло отвечаю ему. — Они ощущаются сильнее.

Точно влияние тела без развитого окклюментного начала! Ещё и недоработанные гормоны, которые создают непонятно что. Нужно разбираться и доводить всё до ума! Да… отбрось глупости, Вольф, ты не превратился в тряпку, подчиняющуюся эмоциям и чувствам, ты просто отпустил контроль. Если нормально поработать с окклюменцией, то можно всё сделать как было, уверен в этом…

Точно. А там и в прежнее тело вернусь!

Хех, негативные воспоминания не хочу даже поднимать. Умея в окклюменцию, хотя бы в основы, легко можно не позволить себе думать. Просто поставить на это запрет. Всё, ты не думаешь.

Повисло короткое молчание, а потом отец откашлялся.

— Впрочем, я ведь не рассказал тебе самого важного и интересного, — его улыбка растянулась чуть ли не до ушей. — Когда проблема с Новым Богом была полностью устранена, то Геллерт, вместе со мной, узнал о твоём состоянии здоровья. В общем, тогда он признал за собой часть вины и поинтересовался, нужно ли тебе что-нибудь, на что способен лишь он. И я… вспомнил про твою просьбу. Тот самый подарок на Рождество.

— Ты шутишь?! — было до одури непривычно взаимодействовать со своим окружением из тела Мерзости, но иного выбора не было.

— Нет, — достал он из кармана цепочку Маховика Времени. — Вот он.

Я во все глаза смотрел на уникальный артефакт. На чудо, которое покачивалось прямо перед моим носом.

— Получишь не раньше, чем на Рождество, — хмыкнул отец, убирая бесценную вещь в карман. — А то не знал, чем тебя порадовать. Ты ведь у нас такой самостоятельный и всё-то у тебя есть. А бессмысленные подарки я не люблю. Ранее думал, сводить в одно… — Эмерик покосился на жён. — Сводить кое-куда. Но раз уж ты и так нацелен на свою вейлу и планируешь перейти с ней на новую фазу отношений…

— Дорогой, не думай, что твоя оговорка оказалась непонятой, — благожелательно произнесла Габриэла.

— Он кажется считает, что мы здесь что-то типа фона, — обмахнулась веером Юлианна, резким движением складывая его. — Может тебе стоит самому походить в подобные заведения? Потому что иначе «новой фазы отношений» тебе будет не видать по меньшей мере месяц. Если конечно не согласишься на вариант с мальчиком…

— Да я вам что, педофил что ли?! — взорвался отец. — В жопу вашего «мальчика»!

— Я-то тут причём? — фыркнула мать и отвернулась.

— Именно туда, — облизнулась Юлианна. — Ах, мне уже не терпится!

— Он просто пытается замять предыдущую тему с «подарком» и пожеланием сводить Вольфа в «какое-то место», — тонко улыбнулась Габриэла. — Думает, что переведя все стрелки на «мальчика» сумеет от всего откреститься.

— Нет! — капризно протянула Юля, — хочу в виде мальчика!

— Дамы, вы всё не так поняли, — широко улыбнулся отец, меняя тактику. — Во-первых, — смотрит на Юлианну, — если хочешь, чтобы тебя оттрахали в виде мальчика, то попроси Габи. Пусть она тоже выпьет оборотку. Развлекайтесь, — подмигивает и переводит взгляд на мать. — А по поводу «какого-то места», так речь про Солнечную улицу и недавно открытый там…

— Бордель, — ляпнул я, наблюдая за их реакцией, а потом заливаясь хохотом. — Простите, кажется я… ещё не до конца отошёл от магии, которой меня наполнили.

Ложь. Это тебе месть за то, что попытался заставить меня подумать о гипотетических плохих поступках и посмотреть на мою реакцию! И так понятно, что у меня изменился гормональный фон и куча всего остального. Причём заметил это только сейчас, начав контактировать с близкими мне людьми. Начал ощущать непривычные ощущения, которые ранее не испытывал. Хех… Нужно настроить окклюменцию, возвращая моё прежнее, кристально-точное и идеально ровное, отточенное мышление.

Вот-вот! Тело влияет на мозг, мозг на тело… Ах, может вернуться в Ангела? Хотя там вообще ничего нет, пустая оболочка…

Кста-ати… а если то, что я делал… вообще всё… было спровоцировано именно телом? То есть… меня изначально поселили в тело Вольфганга, которое было с каким-то отклонением… психопатией?

Бред… бред же, да?

— Ну-ну, — буркнул Эмерик. — Наверное, стоит погодить с таким серьёзным артефактом до твоего совершеннолетия… — дотронулся он до кармана с Маховиком.

— Я живу в семье, не понимающей юмора, — вскинул руки, — вся надежда на блудных братьев и сестру. Быть может, хоть среди них найдётся представитель, способный понимать шутки?

— О, однажды мой отец тоже хорошо так пошутил. С тех пор дедушка у тебя, Вольфганг, стал как разведчик из книг про шпионов: вроде бы есть, а вроде бы и нет, — хохотнул мужчина.

— У меня есть дедушка? — приоткрыл глаза.

— Ага, — усмехнулся Эмерик, — а вроде бы и нет.

— Ну вот, смотрите на них, — указывает Габриэла. — Уже про всё забыли. Типа… — делает пальцами кавычки.

— Ты же знаешь, дорогая, — обняла её Юлианна, — что это лишь до поры до времени. Одному нужны уроки и обучение, а второму…

— Мальчик, — засмеялась мать и смех тут же был подхвачен второй женщиной.

— Мне нужно познакомиться со столь выдающимся человеком, — решительно стукнул я кулаком по открытой ладони, краем уха отслеживая разговор дам. — Уж если он сумел воспитать из такого… э-э… — притворно задумался, — в общем, он смог воспитать отличного человека! Уверен, у нас найдутся общие темы для разговора.

— Конечно, — с широкой ухмылкой подтвердил отец. — Безусловно найдутся…

Этим же вечером отправился с родителями домой. Никакой выписки не было, ибо, формально, я всё ещё числюсь в больнице: лежу в колбе с зельями. Но по факту вот, оказался в поместье.

«Красиво», — произносит Мерзость.

— Точно, ты же не была здесь ранее, — отметил я этот момент. — Давай проведу экскурсию.

«Самый лучший хозяин!» — довольно воскликнула химера.

— Ещё бы, — улыбаюсь в ответ.

А ведь и вправду. Сейчас, отслеживая свои реакции, нахожу их более живыми и естественными. Стоит ли… Стоит ли принять те же самые настройки? Вернуться к своему прежнему окклюментному состоянию? Стать… тем человеком…

А каким, «тем»? Я что, делал что-то во вред себе? Как-то себя ограничивал, вредил? Может, мешал самому себе заниматься магией? Нет.

Решительно киваю. Я должен стать тем, кем был ранее. Кем был всегда.

Мрачные размышления не мешали ходить по комнатам, заглядывая в каждую и показывать их Мерзости.

— Целый котёл? — расслышал я голос возле зельеварни.

— Именно! — довольно произнесла Юлианна. — Тут хватит на двадцать порций!

— Чей используем волос? — заинтересованно спрашивает Габриэла.

— Может… Вольфа? — хихикнула моя «вторая родительница».

— Э-э… — кажется, мать была против. И тут я её поддерживаю двумя руками!

— Шутка, — звук шлепка. — У меня есть несколько колдофото. Как тебе вот этот симпатяжка?

— Ты хочешь, чтобы тебя прямо в его виде..? А есть возможность посмотреть со спины?

Ох, это уже слушать будет неинтересно. Главное — что меня никоим боком в свою секту не тащат! И то спасибо.

Вечером, после шести, достал Сквозное зеркало. Его плюс в том, что позвонить может кто угодно, лишь бы была капля магии для активации. В Мерзости её было вполне достаточно.